Татьяна Денисова - Книга 3. Без названия

– Она хорошая, и добрая… – Антон опустил глаза и замолчал.

– Антон, – Артем нахмурился, – в чем дело?

Мальчик помотал головой: ни в чем.

– Ну-ка, выкладывай, – приказал Артем.

– Мама очень хорошая, только из-за своей доброты… из-за нас… не смогла устроиться в жизни.

Артем не стал уточнять, но ждал продолжения. Антон набрался храбрости и сказал:

– Я знаю.

– О чем?

Мальчик поднял глаза:

– О том, что все мы усыновленные, а не родные.

О как! Так! И как реагировать на такое признание?! Артем потянулся за трубкой, долго выбивал ее – и так чистая – долго набивал табаком, долго раскуривал. Наконец, спросил:

– Давно?

– Полтора года.

– Откуда?

– От бабушки.

– А мальчишки?

– Вовка точно нет, Димка – не знаю. Я не спрашивал.

Артем докурил трубку, выбил пепел.

– Жизнь, порой, закручивает в такой переплет… У тебя нет родителей – у меня были дети – два сына, а сидим мы с тобой тут и сейчас: ты – мой сын, я – твой отец. Вот так!.. А мама у тебя замечательная…

– Да чтоб тебе!

Разговор прервался самым необычным способом. Артем с Антоном переглянулись и направились в коридор, посреди которого Маша ругалась со стиральной машинкой, потому что «Малютка» отказывалась стирать белье. С точки зрения техники, за продолжительные годы неимоверно тяжелого труда она заслужила выхода на пенсию и по выслуге, и по старости, и по износу, и отдыха, а лучше – забвения где-нибудь в сараюшке.

– Ну, как это понимать? Выплескивает воду и все.

С этими слова Маша в сердцах бросила половую тряпку на пол. Она вытирала его перед этим дважды. Первый раз подумала, что воды плеснула больше, чем обычно. Второй раз – может, заложила белья на такое количество воды много, но теперь-то что? Артем посмотрел на кучу грязного белья – вот незадача: Маше два дня с восьми до восьми.

– Маша, я, конечно, посмотрю старушку, но не ожидай чуда. Давай сделаем так. Завтра отвезу тебя на работу, куплю новую машинку и все выстираю. Хорошо?

– Нет. – Маша резко разогнулась, чтобы отжать тряпку в ведро, заодно дунуть на волосы – чего выбились. – А ты чего на мокром? – она только увидела, что Вовка стоит как раз в луже.

Артем под мышки поднял младшего: с носков капало. Самому бы не утонуть – переступил на сухие половицы.

– Замечательно, еще и в погреб натекло! – Маша быстро собирала воду, но все услышали, как капает вода с половиц в подвал: полы так себе.

– Антон, помоги, – Артем показал на ноги Вовки – снимай носки. – Теперь…

Потом общими усилиями остановлен, машинка оставлена в покое (Артем разобрал ее, но собирать не стал – чинить там нечего, один износ в прямом смысле, странно, что она вообще работала). Теперь Артем переставлял банки в подвале – ерунда, а вот картошка – плохо. Наверху Маша стирала вручную. На предложение Артема оставить до завтра так зыркнула, что он молча отправился в подвал. Спустился Антон с газетами: мама сказала застелить картошку, газеты частично впитают влагу, а завтра их собрать. Хорошо.

– Ты не передумал? – спросил Антон перед тем как покинуть подвал.

Артем понял: ухаживать, почесал бороду, улыбнулся – нет, сынок.

Чертова машинка! А все Антонина Ивановна! Ей богу, это все она! Ведь до разговора с ней машинка работала исправно, ну, иногда, кулачком по мотору стукнешь – и работает себе. Маша встала, как, впрочем, и легла, накануне, в отвратительном настроении. Ехала молча. Артем не стал спрашивать ее разрешения отвезти на работу, попутно купить стиральную машинку, просто завел машину и открыл дверь, когда девушка вышла из дома. Что он подумает? Ну, Антонина Ивановна!

А все потому, что в последнее свое дежурство Маша попала со старой санитаркой Антониной Ивановной, дремучей пенсионеркой, но работающей – жить-то хочется, а на минималку никак! Антонина Ивановна была словоохотливой старушкой, Маша ей нравилась, поэтому считала своим долгом иногда учить уму-разуму девушку.

– Ох, Машка, простая ты душа! – говорила она в тот вечер. – Да будь ты немного поумнее, похитрее. Жизнь-то неизвестно какая впереди ждет. Подвернулся мужик – хорошо, но ты, раз мужик-то в доме, поимей с него чего-нибудь. Знаешь, так лаской, все лаской, вроде играючи, а сама на черный день хоть тысчонку, а то поболе. В другой раз, чего из одежонки. В следующий, чего из техники: холодильник, телевизор, машинку стиральную… Оно, глядишь, не с голым задом останешься… Они, Маша, мужики-то все одинаковы. Как им баба приестся, так другую подавай. Ты девка красивая, мозговитая – одна беда – дурочка. Сколько баб глупее тебя тобой помыкают? А все почему? Они с образованием. Да ты лучше их всех вместе взятых знаешь, как дитя отходить, по виду диагноз поставишь, но в карточку пишут другие, а ты вон… Эх, так и с мужиками. Ночью-то поласковей будь. Понятно, устаешь, понятно, дети – дом маленький – при них не разбежишься, ну, придумай, когда да где…

Маша, как и в тот раз, снова густо покраснела. Не сказала она Антонине Ивановне, что у них фиктивный брак – никому не сказала, даже Владимиру Ивановичу. Артем заметил пунцовые щеки Маши – скорее всего, кто-то что-то на работе… Спросить, все ли в порядке и получить положительный ответ. Артем ударил по тормозам, Маша ойкнула, подалась вперед.

– Давай-ка выясним один момент. Что бы кто бы тебе не сказал, не посоветовал, не предложил, не… одним словом, я… никуда не денусь. Это, во-первых. Я отвечаю за тебя. Это, во-вторых. Я отвечаю за детей. Это, в-третьих. Уяснила?

– Отвечаешь перед кем?

– Перед своими погибшими женой и детьми.

Помолчав Маша, ответила:

– Уяснила.

– Отлично! Впрочем, румяные щечки тебе к лицу…

Вовка все еще рассматривал, чего бы вкусненького ему съесть. Насытившийся животик, впрочем, протестовал, он уже ничего не хотел, разве что полежать. Антон с Димкой весело посматривали на младшего брата, но молчали. Мама убирала лишнюю посуду – на праздничном столе по-прежнему много разных вкусностей. Артем жонглировал мандаринами – у него классно получалось. По телевизору шел концерт, новогодний огонек, но никто не прислушивался: скорее, для фона.

Маша сегодня выглядела нарядной, веселой и… красивой, потому что глаза улыбались. Артем тоже ничего: рубашку нормальную надел и брюки, а не как обычно: свитер, жилетку и защитные штаны, заправленные в шерстяные носки, бороду подстриг – помолодел. Маша в очередной раз осмотрела стол: все ли на месте – до полуночи есть немного времени. Артем, жонглируя, по очереди раздал детям мандарины: будет, чем заняться. Отлично – то, что надо: приличная песня. Артем повернулся к Маше – грешно не потанцевать под такую музыку. Она с удовольствием. Мальчики поначалу посматривали на родителей вполглаза, но интерес пересилил – повернулись. Артем, оказывается, отлично танцует. А! На последних аккордах мужчина привлек к себе девушку и без зазрения совести поцеловал. Музыка смолкла, а поцелуй все длился. О-о-о! Мальчишки онемели, Вовка вовсе сидел с открытым ртом. Нет, они, разумеется, видели в кино, как целуются, но чтобы мама с папой вот так рядом… Артем отпустил Машу: щечки порозовели, но не более того, осмотрел парней: какие-то проблемы? Нет? Отлично.