Михаил Чуваков - Уральские повести, рассказы и стихи. Сборник

Автобиография

Родился 1 октября 1940 года на Урале, в семье простых рабочих.

Отец по состоянию здоровья был вынужден уехать с семьей из города, где работал забойщиком в шахте. После аварии на шахте и по настоянию врачей пришлось переехать на кордон, где располагалось лесничество. С профессией лесника он быстро освоился. Началась новая жизнь всей семьи, быстро приспособившейся на новом месте. Но неожиданно грянула война, ставшая испытанием, без исключения и для всей семьи.

Именно в этих сложных условиях и проходило мое детство. В 1948 году пошёл в первый класс школы, которую успешно окончил в 1958 году.

По окончании школы поступил в военное училище. Мысль посвятить себя военной службе возникла задолго до окончания школы. Именно военной службе и была посвящена большая часть жизни, более 30 лет.

Ещё в детстве мечтал поступить в литературный институт и освоить профессию писателя, но в силу семейных обстоятельств, особенно после смерти отца(в эту пору мне исполнилось 13лет), пришлось расстаться с этой мечтой и стать профессиональным военным.

Уже после выхода на пенсию, вновь решил обратиться к своей дальней мечте и попробовать себя именно на стези писательской деятельности.

Повесть «Одиночество»

Пролог

Герои повести – простые люди, из обычной трудовой семьи, испытавшие, как и большинство людей того времени, все трудности, выпавшие на их судьбу.

Это был период формирования нового поколения. И если старшее поколение, как например, Дмитрий Устинович, Варва¬ра Степановна, Лукерья Степановна, не совсем согласные в своих мыслях, не показывали открыто своего протеста этой новой эпохе, то их дети, условно назовем их средним поколением, и совсем не могли даже в мыслях возмутиться или возразить, что живут не по законам Божьим. Но все они, как старшее, так и среднее поколения, жили, как и всегда, в ежедневном труде и мечтах о чем-то лучшем, которого и сами не представляли.

А что уж говорить о детях Устиньи и Ивана. Это уже третье поколение новой послереволюционной эпохи. Старший сын Николай окончил 4 класса школы, получив, так называемое начальное образование. Он не состоял ни в каких общественных организациях (пионерия, комсомол, компартия), но своей трудовой деятельностью завоевал почет и уважение, как среди коллектива тружеников, так и у начальства. Такое же уважительное отношение к труду он за весь трудовой период смог передать и младшим своим братьям. Все это было унаследовано от старших поколений и, прежде всего, от родителей.

Как сложилась жизнь наших героев, их судьба, обо всем этом вы, дорогие читатели, узнаете, прочитав повесть «Одиночество».

Глава 1

На новое поселение

Наступило очередное летнее утро и также незаметно переходящее в трудовой день пришедшей на поля страды. В калитке ворот появился муж старшей дочери Устиньи Иван, успевший еще до первых лучей солнца сбегать на озерцо и проскочить на одноместной плоскодонке по камышам, растущим почти по всему озеру. Просетовав старенькую сетёшку, изготовленную из обычных ниток десятого номера, а также проверив несколько морд (снасть из тонких прутьев для ловли рыб), изготовленных им самим; он был доволен удачной рыбалкой и, еще не закрыв калитку, прокричал теще, любимице всего большого семейства, Варваре Степановне: «Рыбный пирог на сегодня заказываю!»

– Состряпаю, Ванечка, обязательно, – с лаской в голосе ответила она, принимая из его рук деревянную шайку, в которой плескались еще живые караси, – непременно три пирога и не менее будет, на нашу-то семью одного мало.

– Ну, вот и ладненько, – с удовлетворением ответил Иван.

Первые петухи еще перекликались по всем дворам деревни,

словно соревнуясь, чей голос певуче и звонче. А в этот момент, прихрамывая на правую ногу, из конюшни выводил красавца жеребца по кличке Воронок хозяин большого семейства Дмитрий Устинович.

– Иван, тащи сбрую и запрягай Воронка, – обратился он к зятю.

Еще с вечера было решено поехать на дальнюю заимку (отведенное место для посева зерновых и покоса, где по обычаю строился небольшой домишко временного проживания в период страды).

В доме поднялся гвалт – это поднялись, а точнее спустились, с палатей меньшие члены семейства.

– А ну-ка, быстро умываться, – раздался ласково-приказной голос Устиньи – старшей дочери Дмитрия Устиновича. Она, будучи на сносях очередным младенцем, на большом кухонном столе раскатывала тесто для рыбных пирогов и с ловкостью, знакомой только стряпке, готовила калачи, для посадки на под большой русской печи. Детвора быстро выкатилась на двор и обступила большую деревянную шайку, в которой еще с вечера Иван налил прохладной колодезной воды. По двору разносился детский визг и смех – детвора умывалась.

После завтрака каждый должен был выполнять свою работу, полученную по указанию родителей. Мария с хозяйкой Варварой Степановной на ближнее поле косить рожь и вязать ее в снопы, Киприян поедет вместе с отцом и зятем Иваном на заимку сметать в стога подсохшее за два дня сено, ну а младшим дочерям и сыну Петру, как говорится, каждому свое задание – кому коров, а кому гусей пасти. И только на домашнем хозяйстве оставались двое – старшая дочь Устинья, до очередных родов у которой оставался месяц, да ее сынишка Яшенька трех годков отроду. В задачи Устиньи входило приготовление обеда и ужина на всю большую семью, да дойка двух коров, которых недалеко от деревни пас Петр.

Вот так изо дня в день проходила в трудах и заботах жизнь обыкновенной многодетной деревенской семьи по фамилии Савельевы.

Наступило очередное рабочее утро. Раздался стук не то палкой, не то еще весть чем в калитку. Дворовый пес по кличке Шарик громко залаял, гремя недлинной, но крепкой цепью, пристёгнутой к амбару – хранилищу зерна на посев. Еще с осени зерно для еды перемалывалось на муку двух сортов: высшего – для праздничных пирогов, и среднего помола – для ежедневной выпечки хлеба. Остальное зерно по окончании уборочной страды сдавалось в закрома государства.

– Проходите! – заглушая лай пса, громко крикнул Дмитрий Устинович. Без скрипа калитка мягко отворилась, что подчеркивало хозяйский уход за всем, что находилось во дворе, и через нее во двор просунулось ожиревшее тело сельского чиновника, в вслед за ним, словно цирковые клоуны, похожие на скоморохов, проскочили на середину двора два сельских писаря.

– Ну, вот Дмитрий Устинович, – с нарочито требовательным повелительным голосом произнёс чиновник, – включены вы в список лиц, подлежащих раскулачиванию. – На сборы для выселения даются вам ровно сутки. А сейчас, уважаемые господа писарчуки опишут все ваше движимое и недвижимое имущество, – все тем же повелительным тоном продолжал свою ораторскую речь чиновник. – Приступайте, – вымолвил он, повернувшись к писарчукам, как заправский командир на поле боя.