Андрей Агафонов - Мама кома

– Понял, – покраснел Андрей. – Ну а вообще?

– Вообще что-то из тебя получится, наверное. Если зайца бить, как говорится…

– Напечатаете?

– А куда мы денемся!

***

Микушин в радиоузле был непривычно мрачен, отрывисто поздоровался, сунул в руки Сергею газету и вернулся к своим занятиям. Сергей развернул номер «Молодого ленинца». На третьей странице увидел свою фотографию с обложки миньона 1979 года – видать, отрезали от остальных и увеличили, – и броский заголовок «От „Рассвета“ до заката» (спасибо ответсеку Лене).

– Чего случилось-то? – не выдержал Сергей.

– Да Наташка куда-то пропала, – рассеянно сказал Микушин, – ничего, найдется. У подружки, наверное.

Сергей кивнул и погрузился в чтение.

«– Вашу группу часто называют эстрадниками. Говорят, что вы ненастоящие рокеры. А что вы думаете по этому поводу?

– Музыка есть или нет, а кто определит, настоящая ли она? Я могу сказать, что тот наш «рок», который я слушал, это с музыкальной точки зрения колхозная самодеятельность. С точки зрения текста недалеко ушло. Я думаю, что «Рассвет» намного ближе к таким рок-группам, как Deep Purple, Led Zeppelin, Foreigner, чем «Савояры» или «Машины времени».

– Получается, вас упрекают в эстрадности, потому что у вас музыка более коммерческая?

– Как у всех популярных композиторов. Юрий Антонов пишет коммерческую музыку, Вячеслав Добрынин пишет коммерческую музыку. Да и на Западе если ты пишешь некоммерческую музыку, то кому ты нужен вообще? Коммерческая музыка – это та музыка, которой хочет слушатель. Что тут плохого?

– Вы часто ссылаетесь на Запад, но вы же понимаете, что нам их никогда не догнать…»

– Во дает, – он остановился и посмотрел на Микушина. – Ты читал?

– Угу, – буркнул тот, упаковывая в коробку очередную катушку.

«нам их никогда не догнать?

– А не нужно никого догонять. Ну вот так вышло, что мы родились в этой стране, говорим на одном языке, одни книжки читали. У нас получается, может быть, хуже, чем у них, но это наш язык и наша жизнь, и другой жизни не будет, поэтому предлагаю полюбить эту». Хорошая концовка.

– Да Андрюха молодец, – кивнул Микушин. – Это он, прикинь, в девятом классе. Не пил бы еще.

– А он пьет?!

– Пару раз видел вообще невменяемым. Вот такой вот, – Микушин согнулся, приставил ко лбу растопыренные пальцы, изобразил, как лезет бодаться. – Ладно, мне закрывать надо. Ты чего хотел-то?

– Да я тут работать устроился. Хотел тебе долг вернуть.

– Давай, – сиреневая бумажка исчезла в пудовом микушинском кулаке, – деньги всегда кстати. А где работаешь?

– В «Соколе». Приходи вечером.

– Нет, извини. Не моя компания.

***

Вечер начался как обычно – с Антонова, продолжился «Генералами песчаных карьеров», потом кто-то заказал «Сюзанну». Сергея уже пару раз угостили, он пел развязно, под «одессита». Заприметил в зале компанию – коротко стриженый мужичок с глубоко запавшими глазницами, с ним какие-то шмары и пара дружков в костюмах, которые сидели на них как фанерные. Кивнул гитаристу и начал:

Вернулся, мама, я домой,

Но не встречаешь ты меня,

На свете я теперь один,

Оди-и-ин на свете я-а-а!

Мужичок в зале пригорюнился.

– О, мама, – выдохнул в микрофон Сергей, – о, мама, где же ты, о, где же ты!

Мужичок наклонился к приятелю, пошептал ему, тот встал и направился к эстраде нетвердой походкой. Одна из шмар обернулась и через плечо посмотрела на Сергея. Он подошел к краю сцены, предчувствуя хруст купюры.

– Сышь, лабух, – неожиданно осклабился подошедший, – это ж ты мне очки итальянские впаривал? Маде ин Чина?

– Ты меня с кем-то путаешь, дядя.

– Это ты попутал!

Он попытался схватить Сергея за ногу, но тот проворно отступил. Из-за столика уже спешили блатные. Сергей озирался, намечая пути отступления.

– Эй, лохи! – в воздухе свистнула пряжка ремня. – Какие проблемы?

Данила, в распахнутом микловановском плаще и с огромным золотым крестом на груди, стоял между ним и блатными, покручивая ремнем в воздухе. Сергей знал, что пряжка заточена, и ей легко можно убить. Одна из шмар внезапно завизжала и тут же осеклась от короткого тычка в горло.

– Захлопнись, – мрачно сказал стриженый и скомандовал: – Валим.

– Ну все, жизни не будет теперь, – сказал гитарист и сплюнул прямо под ноги.

***

– Что же нам с вами делать, Сергей Николаевич? – майор сложил руки перед собой и посмотрел на Сергея лукаво-манящим взором. «Подбородок с ямочкой. Не иначе блядун», – отметил Сергей про себя.

– А зачем, – осторожно спросил Сергей, – нам с вами что-то делать?

Глаза майора сузились.

– А затем, – демонстративно сдерживая себя, начал цедить он, – что у меня вот здесь материала на вас… на пятерых хватит!

И слегка прихлопнул ладошкой по картонной папке перед собой.

– Посмотрим, – он открыл папку, – официальное трудоустройство отсутствует. Тунеядец…

– Не знал, что этим КГБ занимается. Хватило бы и участкового…

– Поговори мне, – огрызнулся майор, – нетрудовые доходы от музыкальной деятельности в ресторане «Сокол»…

– Каждый вечер рапортичку заполняю, между прочим. Так что…

…известном как место сбора так называемых неонацистов.

– Да вы шутите, что ли? Ну, приходят иногда панки какие-то.

– …вот посерьезнее. Связи с антисоветски настроенными элементами.

«Сван? Аня? Да ну, бред».

– Широков Даниил Андреевич. Что-то знакомое?

– Живем в одном номере. Гостиница «Москва», улица Советская. А вы говорите, антисоветские настроения…

– Сергей Николаевич, вы клоуна-то не стройте, дело серьезное.

– Тогда серьезно и официально заявляю, ничего об антисоветской деятельности Широкова Даниила… как его там… мне не известно.

– Это что?

Жестом фокусника майор выбросил на поверхность стола видеокассету с надписью шариковой ручкой на бумажном ярлычке «КРАСНЫЙ РАССВЕТ».

– Видеокассета.

– Смотрели?

– Откуда же я знаю, что у вас там записано. Может, там «Ну, погоди».

– Я начинаю терять терпение.

– Товарищ майор, в чем претензии ко мне? Я работаю на договоре, трудовая лежит в бухгалтерии «Сокола». А по документам я вообще студент вашего кулька. Широкова я себе в соседи не выбирал, мне его администрация подселила. Можете у них спросить. Что он смотрит, что он слушает, меня не касается, его спрашивайте. Мое личное мнение, фильм – дерьмо.

– Все-таки смотрели?! – вцепился майор.

– Читал в журнале «Советский экран». Я нашим критикам верю, а вы?

– Хорошо… Что можете сказать о Широкове?

– Да мы особенно не общаемся, разные круги, знаете…

– Вы в курсе, что он занимается проституцией?

– То есть?!

– Организует вывоз наших девушек за рубеж, под предлогом трудоустройства танцовщицами, официантками и так далее.