Сергей Казначеев - Освобождённые воды. Фантастическая повесть

– Волга-Чограй.

– Да. Его собирались облицовывать бетоном или другими твёрдыми породами?

– Да нет, конечно.

– Но тогда ведь большая часть воду просто ушла бы в песок!

– Вот именно! – согласился старик. – Поэтому проект вовремя и прикрыли. Хотя денег к тому моменту угробили выше крыши. И столько же разворовали. Минводстрой – министерство водного строительства, которым руководил товарищ Полад-заде, стало самой богатой и могущественной организацией в тогдашнем Советском Союзе. Ты не боишься, что в вашем случае этот печальный сценарий повторится? Кстати, ты толком не рассказал о нынешнем проекте.

– Хорошо-хорошо. Главное в нём то, что все возможные риски внимательно просчитаны и практически сведены к нулю…

«К нулю! Знаем мы эти нули без палочки!..» – саркастически подумал отец, но ничего не сказал. Сын же продолжал вдохновенно витийствовать:

– Это крайне выгодный ход в геогидрологии! Ирригация засушливых регионов принесёт невиданный экономический прирост. Мы вспомним, что такое настоящий хлопок. Наши модницы вместо поликоттона оденутся в натуральный батист, ситец, фланель, бязь, бумазею и что там ещё? В байку и натуральный гипюр!.. Потом… Наконец возродится многострадальный Арал! Гидроэлектростанции придётся демонтировать, но мы научились с максимальной пользой преобразовывать бетон. Он пойдёт на обустройство каналов. А сколько там металла! Донья водохранилищ за два столетия накопили такое количество плодородного ила, что им можно удобрить полстраны! На поверхности окажутся затопленные сёла, города, сады, парки… Храмы, в конце концов!..

Барметьеву захотелось перекреститься, но он сдержался.

– Так вот, у нас всё практически готово к началу пуска воды, вырыты каналы, сооружены шлюзы, мосты, водоспуски, станции перекачки, насосы, диспетчерские пункты, словом, – вся инфраструктура.

– Так быстро?

– А что? У нас поверхностно-глубинный проходческий щит движется со скоростью велосипедиста.

– Велосипедисты могут ездить по-разному. Слышал про сюрпляс 2 2 Сюрпляс – тактический приём на велотреке, когда гонщики балансируют на месте, чтобы пропустить соперника вперёд, пристроиться сзади него и тем самым и контролировать ход заезда. ?

– Слышал. Я имею в виду среднюю скорость. Но дело не в этом. Теперь практически всё позади, идут последние согласования, и на днях заслонки будут открыты – волжские воды заструятся на юго-восток, в засушливые земли, среднеазиатские пески и калмыцкие степи. Она принесёт с собой жизнь, свежесть, цветение! А потом… Потом дело дойдёт до Новосибирского водохранилища и Братского моря, изуродовавшего красавицу Ангару. Правда, там надо будет действовать ещё осторожнее, чтобы не затронуть священный Байкал.

– Вот именно – священный! Так и сделайте всё по уму!

– Легко сказать! От меня ведь далеко не всё зависит.

– Но ты же в этом деле – важное лицо! На тебе большая ответственность.

– Да не лицо я, папа, а морда! Наглая рыжая морда. Кстати, во многом, по твоей прямой вине.

Старик довольно ухмыльнулся, вспомнив себя в молодости. У него ведь тоже когда-то были пышные кудри. Но это в юные годы волосы растут вверх, а в старости всё больше вниз.

– Короче, – продолжал развивать свою мысль сын, – я действительно на многое могу повлиять. Но самые важные решения принимаются там, наверху, на небе. В этом ты лучше понимаешь. Вот ты – академик, кто тебя тронет? А с меня постоянно стружку снимают. Ты думаешь, извечная бюрократия куда-то улетучилось, улетела на Луну? Как бы не так! Первые лица всегда пребывают в небесах. В райских, так сказать, кущах. До них не сразу докричишься. Но мы стараемся, стараемся…

– Да-а, – задумчиво заключил отец, довольный тем, как выражается его далёкий от вопросов веры сын, и перевёл разговор на более скромный уровень. – Ты разделишь со мной трапезу?

– Спасибо, не могу.

– Неужели так спешишь, что не в состоянии посидеть за отцовским столом?

– Не в этом дело. Профилактическое голодание, пятый день. Ещё двое суток поста. Зато я тебе хавчик привёз!

«Хавчик! Хиппи волосатая…» – беззлобно помыслил Барметьев, ему вновь стало приятно, что сын вспомнил про слово «пост». Придёт, верилось ему, придёт сынок к религии.

Водограев тем временем подошёл к пищевому модулю, посмотрел на показатели приборов, выщелкнул из пенала фидгенератор и вставил на его место новый, который привёз с собой.

– Пап, ты тут не доел. Я оставлю его в криокамере, а то мало ли что…

– Ладно, спасибо, что не забываешь.

– Ну, как я могу!

– Парамон!

– Что, падре?

– Ну, вы там не боитесь нарушить естественный ход жизни?

– В смысле?

– … уничтожить красивые месте на Земле?

– А что, здесь есть красивые места?

– Были, по крайней мере. Ты много летаешь повсюду и, наверное, видишь неземные красоты, но…

– Что но? Да, я слышал, ты по молодости лет был туристом: костерок, рюкзачок, гитарка, девушки? Но что красивого, кроме своих звёзд ты видел в своей жизни?

Сын выражался довольно жестоко, но отец взял себя в руки и ответил:

– Да, я видел красивые места…

– И-и?.. Назови эти «красоты». Что тебя так особо поразило?

Академик помолчал, не то, чтобы напрягая память, а скорее отбирая впечатления давно прошлого. Потом начал не спеша перечислять:

– Более всего мне запомнились – я не беру в счёт общеизвестные достопримечательности вроде Пятигорска, Гурзуфа, Карловых Вар или Дубровника, но… Наибольшее впечатление на меня произвела Абхазия с её ущельями, водопадами и озером Рица. Великолепна река Псыш в Архызе. Кодры в Молдавии и место силы. Потрясло меня также и высокогорное Медео в Казахстане… Но, знаешь, нигде я так не отдыхал душой, как в окрестностях поволжского села Ундоры. Там такие родники, такие овраги, такие панорамы!.. Швейцария отдыхает…

– А ты и в Швейцарии бывал?

– Бывал. Без особого удовольствия.

– ??

– Гиблое место. Женевское озеро вообще – тоска смертная. А Швейцария – что? Тогда это была страна банков, сыра и наручных часов.

– Тогда носили такой анахронизм?

– Более того: в ту эпоху дорогие часы вдруг стали мерилом достатка и преуспеяния. Статусный аксессуар! Словом, все только говорили: «Ах, Швейцария!..» А на самом деле!.. То ли дело – Поволжье. Впрочем, давненько я там отдыхал… Кажется, тот пансионат назывался «Дубки». Мы ходили в тамошний лес и собирали грибы: подберёзовики, лисички, рыжики… Боже, как это было здорово!

– Грибы? – скептически улыбнулся сын, убеждённый, что архаичная страсть к сбору нестерильных грибов есть проявление дремучего мракобесия и старческого маразма. – А в лесу – смазливые и доступные девушки? Ну, тогда понятно!..

– Да что ты понимаешь? Понятно ему! Роботы, блин!.. Ладно, иди! Заливайте всё, закатывайте под каток, вандалы новейшего времени!..