Фил Волокитин - Ана Ананас и её криминальное прошлое

Короче, мы стали подружками. Яна была непредсказуемой. Аня русскоговорящей. В школе с нами возились, как с двумя престарелыми хомяками. Так прошло несколько месяцев. Всё это время мы с отцом ждали маму. Но она не приехала.

Чуточку города посреди леса за это время как стояло себе, так и стояло. Казалось, ничего на свете не может сменить картинку, каждое утро открывающуюся из окна. На картинку были коровы и озеро. Озеро было похоже на огромный плевок. Дальше шёл лес, начинающийся сразу от горизонта. По ночам в воздухе парило несколько летучих мышей с лицом крестьянина Амундсена. Теперь они меня уже не пугали, а развлекали.

Чувствовалось, всё, что было видно из окна, простоит здесь ещё пару тысячелетий. И пускай города посреди леса было всего на чуточку. Зато свободных мест для людей хватило бы еще на миллион таких же семей, как моя.

Правда, это мне лишь казалось.

В просторной квартире (которую в маленьком городе выделяли сразу на несколько приезжих семей) мало-помалу становилось тесно. Уверена, что теснее всего здесь стало после нас с папой. Наши соседи – целая африканская деревня – те даже чемоданы не распаковывали, спали кто, на чём горазд. Один лишь папа обосновался здесь так, будто собрался провести в этой квартире всю жизнь. Вещей у него все прибавлялось и прибавлялось. Помимо чудом вывезенной папой стопки журналов «Керранг» размером с пень, ветер перемен приносил папе всё новые и новые предметы. Пней из журналов постепенно скопилось два, потом три, а потом мы и вовсе перестали считать эти пни, потому что нам надоело…

Дело даже не в том, что в нашем маленьком городе, папа умудрялся кое-чего покупать. Дело в том, что однажды он съездил по делам в большой город. И там с папой что-то произошло. Вернувшись, он часами насвистывал свой «Ветер перемен» вместо того, чтобы говорить по-нормальному. Наконец, он признался, что побывал на настоящей гаражной распродаже. С тех пор, каждая гаражная распродажа приносила нам новые вещи. Иногда это был книжный улов, иногда пластиночный. Иногда это было и вовсе не пойми что или мусор из коробки «Бесплатно». Африканская деревня, жившая с нами нос к носу, страшно сердилась и часто спрашивала, когда мы уедем. А папа всё ждал и ждал. Он ждал, когда приедет мама и со всем разберётся.

Наконец, папе надоело ждать.

Однажды, сходив в туалет, он поскользнулся на стопке журналов и сильно ушиб ногу. С утра папе позвали врача. После врача он сказал:

– Все, Анька. Хватит. Теперь мы будем делать что захотим. И жить где захотим будем тоже!

На этих папиных словах африканская деревня весело засмеялась и зааплодировала. Через неделю папина нога прошла. За это время, он действительно собрал барахло в чемодан. Говоря точнее, для этого потребовалось сразу три чемодана. А главное, он заказал с существенной скидкой билеты на самолёт. Вот какой он был у меня молодчина.

Наступил день отъезда. Африканская деревня окончательно поверила в сказку. Маленькие кучерявые дети, тёти с арбузными задницами и мужчины в вышитых рубашках махали папе, высовываясь из форточек, и кричали – «Спасибо тебе, Ветер Перемен!». Редкие прохожие на единственной улице в городе смахивали слезы. Яна Эк бежала за автобусом до аэропорта с водопадом соплей на щеках. Упираясь руками в стекло автобуса она кричала что есть сил: «Приезжайте опять! И запомните меня на всю жизнь! Меня зовут Яна Эк, древний викинг».

Несмотря на то, что с заказом билетов папа не сплоховал, улететь «куда захотим» не получилось.

В аэропорту места вдруг оказались заблокированными через компьютер. На выходе из аэропорта, папу встретила фрёкен Ярвинен, моя воспитательница. Она приехала на красивом лаковом мотороллере. Я даже не знала, что она водит такую лаковую красоту. Обняв нас с папой так, как будто мы только что прилетели, фрёкен Ярвинен сказала, что так дела не обтяпываются.

– Хватит валять дурака. Хватит изображать из себя ещё одного древнего викинга, – громко орала она. – Хватит с меня Яны Эк! К вам здесь хорошо относятся. Вы только вдумайтесь, Яна Эк, сроду ни с кем не дружившая, теперь ходит с куклой. На кукле спичками выжжено её имя наоборот. Это пойдёт в краеведческий музей! Вы должны быть благодарны за решение таких сложных задач нашим муниципалитетом. Не говоря уже об уважении моих личных амбиций воспитательницы. Помните, я – та, что желает всем только добра!

Желания фрёкен Ярвинен не расходились с делом. Оторопев с трёх папиных чемоданов, каждый объёмом с грузовое такси, фрёкен пообещала выделить нам под жильё свою комнату, и я очень обрадовалась за африканскую семью. Вот только папа начал надменно капризничать. В нём тоже иногда просыпался древний викинг. Точнее, единорог. Эх! Впрочем, голос воспитательницы Ярвинен был убедительным и папа покаялся. Он принялся трепетно ждать. Ждал он ещё полтора года.

Выйдя через полтора года из самолёта, папа повертел головой, втянул носом воздух и страшно обрадовался.

– Вот где простор! – сказал он. – Вот где галактика!

– Это взлётная полоса, – сказали ему пилоты.

– Всё равно, – заупрямился папа. – Это просторный простор. И ещё эти башенки на горизонте!

Однако, центр нового города ему не понравился.

– Интересно, куда подевались все ёлочки? – недовольно спросил папа, не вынимая изо рта сигареты.

Действительно, ни одной ёлочки в центре города не было.

В предыдущем маленьком городе ёлочками было усеяно практически всё. Собственно, он и стоял прямо посреди леса. А здесь, вместо леса, было много деревьев. Высажены они были прямо на тротуар, кадками. Между кадками шаталась куча туристов с фотоаппаратами. За каждым туристом следовала стая ворон. На углу хорошие люди продавали заранее намазанные маслом булочки к кофе. Люди покупали их и жевали прямо на ходу. Крошки потом разбирали вороны. При этом, ни те, ни другие, между собой не ругались. Вот такая была эта аллея. Я так и сказала папе – шик, блеск, красота! Просто невероятная красота, особенно если сравнивать с той скучной чуточкой города, стоящего посреди огромного леса. А папа посмотрел на меня внимательно, купил про запас сигарет в табачном ларьке и сказал:

– Ну, тогда вперёд! С песней!

Мы засвистели про ветер перемен и направились вперёд по пешеходному тротуару.

Когда закончился пешеходный тротуар, и началось пространство, частично заставленное автобусами с такси, над головой появилось что-то огромное, с маленькой башенкой. Огромное здание! Честно сказать, картинка была немного знакомой. Сердце прямо заныло от нахлынувших воспоминаний. А папа чертыхнулся и отставил в сторону чемодан

.

Город был чем-то похож тот прежний, большой, откуда мы приехали в первый раз. Такие же набережные. И никакого тебе леса на горизонте.