Александр Новиков - В жерновах житейских

Но только в сказках всегда бывает хороший конец.

Отдыхая на выходных, она редко покидала родной дом. Позволяла себе лишь иногда сходить с подружкой Лизкой Масловой на вечерний сеанс. Здесь-то и приметил стройную блондинку с голубыми глазами вернувшийся недавно из армии разбитной гуляка Витька Сизов. Стал навязываться в провожатые. Но она под любым предлогом отказывалась, а то и просто убегала. И, заметив, что парень стал вести себя все настойчивее, в итоге совсем перестала кодить в клуб. На что суетливая рыжеволосая Лизка с укором заметила:

– Ладно тебе. Так всю жизнь просидишь. Думаешь, Колька с девками не гуляет? А Витька парень видный! Глаз с тебя не сводит. Никто тебя в постель не тащит. Провожать-то хоть иногда позволяй. Извелся он совсем.

– Нет, Лиз! Не могу я так. Не нужен мне, кроме Николая, никто. А Витька и подавно. Дома своих алкоголиков хватает!

– Много ты знаешь, – не унималась подруга. – Может, человек и пьет из-за того, что ты на него внимания не обращаешь.

– Все, заканчивай разговоры на эту тему, – как отрезала девушка. – Сказала, не нужен никто – так тому и быть!

На том и порешили.

Но был еще его величество случай. И не без помощи людей, конечно. В этом она была уверена до сих пор.

Лизка пригласила ее на день рождения. Явившись вовремя, среди собравшихся она с ужасом разглядела Витьку Сизова. Собралась было уйти, но побоялась обидеть подругу.

Молодежь ела, пила, танцевала. Чаще всех говорил тосты Витька.

Она позвала подругу:

– Лиз, пойду я. Гляди, этот нализался, приставать опять начнет.

– Ладно тебе, – заулыбалась рыжеволосая подогретая вином именинница. – Ну чмокнет в щечку. Не убудет же от тебя. – И Маслова умчалась танцевать.

От таких слов ей стало не по себе. Мучимая дурными предчувствиями, все же решилась уйти незамеченной.

Не удалось! Она уже покидала двор, как вдруг услышала торопливые шаги за спиной и пьяный голос Витьки:

– Куда это мы так рано? Без провожатых.

Открывая щеколду калитки, она вся сжалась от напряжения.

– Куда, куда. Домой! А провожатых мне не надо. Здесь недалеко, сама дойду.

Непослушная щеколда поддалась, и девушка выскочила на пустынную ночную улицу. Быстро зашагала в сторону дома. Решила идти через огороды.

Закрякали разбуженные утки. В свежем осеннем воздухе из раскрытых дверей сеновала доносился стойкий приятный запах разнотравья.

Она поздно увидела мелькнувшую за спиной тень. Схватка была ожесточенной, но короткой. Пьяный Сизов силой взял то, чего она никогда бы не отдала ему по доброй воле. Он взял ее честь.

Наутро первым желанием было повеситься. Все тело болезненно ныло. Под глазом сиял синяк. Она специально поздно, дождавшись, когда родители уйдут на работу, поднялась с постели. Затерла косметикой синяк. Насколько могла, привела себя в порядок и… не пошла в милицию.

Огласки побоялась. А через людей узнает и он – любимый, Николай. Нет! Такого ей не пережить! И она решила смолчать, авось обойдется.

Но надежда на «авось» не оправдалась. Через некоторое время она с ужасом поняла, что беременна! Снова мелькнула мысль повеситься. В последний момент все-таки струсила, не смогла. О чем жалела и теперь. А Витька после той злопамятной ночи извинялся, клялся в любви, настойчиво искал встреч. Частенько стал приезжать в общежитие ПТУ.

Шило, как говорится, в мешке не утаишь. От подружек Сизов узнал о том, что она беременна. Он умолял ее не делать аборт и выйти за него замуж.

К тому времени девушка, чувствуя вину, все реже стала отвечать на письма любимого. Простит ли он ее? Поверит ли? Захочет ли любить такой, какая есть? Какой… стала не по своей воле?

И она снова смалодушничала. Конечно, теперь, после прожитых лет эта изможденная безрадостным существованием, закаленная всеми ветрами женщина понимала, что можно было сделать все иначе. Но только теперь, а не тогда она это поняла.

А тогда ее терзали горькие раздумья. И положение заставляло решать все немедленно. И она согласилась выйти замуж за Сизова.

Тот был несказанно рад от счастья. И поначалу даже не в меру ласков и обходителен с молодой женой. Она же больше отмалчивалась. Старалась тихо и незаметно выполнять супружеские обязанности.

За год до этого умерла Витькина бабушка, оставив единственному внуку в наследство дом. В нем теперь и жили молодожены, ожидая скорого прибавления в семье.

Людмила Прокофьевна, Витькина мать, всегда спокойная, с морщинистым лицом и обветренными губами настоящая женщина-степнячка, очень часто навещала их. Радовалась тому, что невестка попалась трудолюбивая и чистоплотная. Сын-то всегда в наглаженном! Еды настряпано! В комнатах чистота! Казалось, что для матери, одной воспитывавшей сына, лучшего и желать не надо. Только видела она, чувствовала, что что-то не так в отношениях молодых.

А судьба, видимо, не удовольствовалась тем, что в молодости отняла у нее мужа (умер от инфаркта). К старости бедная женщина потеряла и сына.

А случилось вот что. Виктор, вернувшись из армии, частенько любил выпить. «Не напиться чтобы, а дабы не отвыкнуть!» – любил он говаривать.

Женитьба, хлопоты по дому, ожидание первенца слегка ослабили его неуемную тягу к спиртному. Он вовремя глушил колхозный трактор и торопился с работы домой. Возился по хозяйству. И только иногда позволял себе граммов ото пятьдесят за ужином.

Беда пришла позже, когда молодая жена после тяжело протекавшей беременности наконец разрешилась… девочкой!

Витьку, мечтавшего о сыне, будто подменили. Он даже не поехал в роддом на выписку. Она добиралась из райцентра одна, с ребенком на попутных машинах. Благо на улице было тепло.

Дома ждал полнейший беспорядок. Горы немытой посуды на кухне и тошнотворный запах водочного перегара вперемешку с табачным дымом. И она с ходу принялась за уборку, несмотря на собственное еще слабое после родов здоровье.

Виктор появился лишь к вечеру. На небритом скуластом лице улыбка. Набравшись смелости, она спросила:

– Как назовем дочку?

А он даже не подошел, не глянул, кого произвел на свет. Только в сердцах махнул рукой:

– Как хочешь, так и называй своего выродка!

Она только молча заплакала. Решила, что будет Мариной.

Чуть позже пришла свекровь. Первое время она сильно помогала. Приходили и родители. Как всегда, выпивши. Погалдели и ушли восвояси. И покатились серые, полные безысходности дни.

Виктор продолжал пьянствовать. В один из ненастных вечеров он снова грубо ее изнасиловал. После до полусмерти избил. Ей казалось, что ему доставляет удовольствие издеваться. При этом он только приговаривал:

– Ты моя законная жена! Что хочу, то и делаю!

Она только молча плакала.

Прошел год. Тогда ей казалось, что минуло никак не меньше десятилетия. Настолько чудовищной была ее молодая, еще только начинающаяся жизнь. «Насколько же меня хватит?» – все чаще задумывалась она. И с ужасом понимала, что ненадолго.