Александр Симкин - Сомнения Роберта Фаррела

Решив вопрос со своим исчезновением, Майк принялся искать разгадку загадочного появления девушки перед своей дверью.

– Налей мне вина, – сказала Эли бармену.

Он с трудом понял. Диджей повысил громкость музыки на несколько децибел. Наступала полночь. Зал заполнялся людьми, мерно покачивающимися в такт мелодии. На малых сценах выступали полуголые девушки, стараясь придать своим движениям шарм и блеск, как в тех столичных клубах, которые показывают по телевизору. Рядом с каждой из них стоял серьезный охранник, отпугивая выпивших посетителей от аппетитных телес танцовщиц.

Бармен налил вина.

Эли не хотелось вступать в эту толпу. Как ни звал ее Эрик, она осталась сидеть возле барной стойки. Первый бокал вина приглушил мысли. Громкая музыка, сотрясая стены и барабанные перепонки, не давала им пробраться в сознание.

Раньше Эли любила этот клуб. Каждый субботний вечер он помогал расслабиться, отрешиться от будничных проблем, от университета, словно густая атмосфера этого места ставила заслон перед всем, о чем приходиться думать вечерами. Нет, танцевать Эли не любила. Она могла позволить своему телу только покачиваться в ритм или отбивать его носком ступни.

Но сегодня не хотелось делать даже этого. Эли не чувствовала ритм.

Точнее, ей не хотелось отдаваться ему, как не хочет отдаваться девушка изменившему ей суженому.

Ей стало тепло от второго бокала вина. Мне нужен третий, подумала она и полезла в сумочку за деньгами. В кошельке оставалось только на такси до дома. Черт, придется взять у Эрика, выругалась про себя Эли.

Она отставила бокал поближе к бармену. Встала с высокого стула и стала пробираться через затемненные тела к центру зала, где танцевал Эрик. Эли пришла сюда вместе с подругой. С ней-то и танцевал Эрик, в то время как она старалась расслабиться у стойки бара.

– Дай мне денег! У меня только на такси осталось! – прокричала Эли в ухо Эрика.

Он разомкнул объятья на подруге от неожиданного появления своей девушки и, растерянный, быстро полез по карманам.

Эли взяла из его рук купюру и направилась к барной стойке.

– Повтори! – крикнула она бармену. Тот налил еще вина.

Черт бы его побрал, выругалась она еще раз, стоило мне расслабиться, как он уже охмуряет мою подругу. Да и эта стерва хороша.

Эли залпом выпила бокал.

Она чувствовала, как ее охватывает раздражение. Оно поднималось откуда-то из глубины души. Ей стали противны эти распаренные лица, красный цвет кожи которых просвечивал даже сквозь полумрак. Ей стали противны эти тела, трущиеся друг о друга, когда каждый незнакомец норовил провести своими руками по твоей талии или бедрам. Ей стала противна эта музыка, однообразие которой вызывала головную боль. Ей стало противно, что она находится здесь.

Эли заплатила бармену и пошла к выходу, как можно незаметней, чтобы Эрик вдруг не стал ее останавливать.

В гардеробную звук проникал лишь отчасти. Эли ощутила заложенность в ушах.

В обмен на номерок грузная женщина передала ей пальто.

Она накинула его на плечи, даже не посмотревшись в зеркало.

– Такая красивая девушка, и так рано уходит домой, – прокомментировал ее уход охранник.

– С чего вы взяли, что домой? – вежливо огрызнулась Эли и вышла за дверь.

Здесь стояло несколько такси.

– Свободны? – спросила Эли у ближайшего.

– Да, – ответил водитель.

– Пансионат студентов.

– Двести…

– Поедемте.

Через двадцать минут они уже были на адресе. Эли поблагодарила водителя, отдала деньги и вышла из машины. Даже прогулка по ночному городу, который она так любила, не ослабила душевного напряжения. Лишь мышцы ног гудели от напряжения, отдаваясь усталостью по всему телу.

Эли подошла к большим железным дверям с вывеской «Пансионат студентов №1». Они были заперты. Она постучала три раза и стала ждать ответа. Пост консьержки был в нескольких метрах от входа. Эли надеялась, что миссис Рейчел не спит. Время, когда она должна была впустить студентов, назначено на два часа ночи. Обычно к этому часу подтягивались все учащиеся, разбросанные по ночному городу.

Она постучала еще раз. Послышались шаркающие шаги.

– Кто там? – раздалось по ту сторону дверей.

– Это Эли, миссис Рейчел.

Раздался звук отпирающегося засова. Двери открылись.

– Что так рано, милочка? – спросила миссис Рейчел, впуская Эли внутрь.

– Голова разболелась неожиданно, миссис Рейчел. Я решила ехать домой.

– А что же Эрик тебя не проводил.

– Я не стала его расстраивать. Пусть отдыхает.

– Ну, как знаешь. Тебе повезло, что еще не заснула. Так бы и пришлось стоять до двух часов у дверей.

– Да, мне очень повезло, – попыталась улыбнуться Эли. – Спокойной ночи, миссис Рейчел.

– Да куда уж там, – отмахнулась консьержка, устраиваясь поудобнее на продавленном диване.

Эли поднялась в свою комнату. Она быстро разделась, не включая света, и полезла в постель. Но как ни старалась, не спалось. Затаилась обида на Эрика, давила тяжесть в ногах и почему-то подступали слезы. Так ненавязчиво хотелось плакать, как при просмотре сентиментального фильма.

В коридорах пансиона было тихо. Большая часть студентов разъехалась на выходные по домам. Остальные разбрелись по клубам. В комнате моргал компьютер в режиме сна. Даже эта дурацкая машина может спокойно спать, сокрушалась девушка.

Она села на кровати, прислонившись спиной к стене, и закуталась в одеяло. Мелкая дрожь пробежала по всему телу, хотя в комнате было тепло.

– Да пошел ты, Эрик, – прошептала с ненавистью она. Слезы покатались по ее щекам. Она была рада им. Но никак не могла разрыдаться, словно что-то мучительно держало ее в тисках. Она бродила взглядом по темным очертаниям комнаты, боясь заглянуть в себя. В этом страхе она пребывает уже пару месяцев. И в клуб сегодня она пошла именно поэтому. Зачем обманываться, она хотела отгородиться от этого страха. Но ничего уже не помогало.

Эли закрыла глаза и расслабилась.

Она боялась ночей. Боялась этого момента, когда нужно раствориться в потоке своих мыслей, отдаться им на волю. Можно всю жизнь убегать от самой себя, но каждую ночь, когда ты будешь засыпать, укрыться от себя невозможно.

– Будь ты проклят, Роберт Фаррел! – выдавила Эли сквозь слезы и окончательно расплакалась.

Как мучительно ощущать на себе ответственность за жизнь другого человека. Даже если ты косвенно причастен к этой жизни. «Что я могла сделать? Что я могу сделать?» – надрывалась Эли. Слезы выходили из нее мучительно тяжело. Каждая капля отдавалась болью в груди. Она соскользнула с кровати на пол вместе с одеялом и укрылась с головой. Но боль не спешила уходить. Как жаждущий выжимает капли воды из пустынных песков степей, так Эли выдавливала из себя желанные слезы.