Варвара Бурун - Ветка смородины

– Поближе у тебя жена есть! Мне с женатыми чаёвничать – нет желания! И ты, Петр, больше таких разговоров не веди. Ни к чему это, – отрезала Надежда.

После этого разговора Надя старалась не смотреть в мою сторону, а когда я здоровался, отвечала сухо и кратко. Иногда я просил её подойти ближе ко мне, но она отказывалась. Я же исстрадался, и Надя, видя это, сменила гнев на милость. Мы стали общаться как и прежде, хотя в моём сердце уже горел огонь желания. Я хотел её!

Моя жена уехала в город навестить детей, и я решил вечером постучаться к Наде домой.

Калитка её дома была без замка, и я легко вошёл во двор. Время было тёмное, но не позднее, в окне горел свет. Я стал стучать в дверь – ответа не было, решил постучать в окно – Надя не отвечала. Думаю, она догадалась, кто стучал: свет в окне погас… А я ещё долго стучал и ждал, что она сжалится, поймёт меня, но увы…

Такие походы к Наде по ночам я устраивал каждый раз, когда жены не было дома. Надя была непреклонна.

Во дворе стояла поздняя осень, работы на участке были завершены, и я её почти не видел. Моё сердце разрывалось от тоски и любви! И однажды решил проявить мужской характер – добиться встречи с ней во что бы то ни стало. Кто любил – поймёт меня. Выпив немного для храбрости, я пошёл снова к Наде.

Половину ночи стучал в дверь, просил открыть мне, умолял, плакал… Сидел под дверью и скулил как собачонка. Ответа не было.

От безысходности стал громко бить в дверь кулаками, ногами и кричать на всю улицу: «Надя! Открой!!!». Она не открывала. Я был в ярости. Меня вдруг понесло… «Ты кто такая? Принцесса нашлась… Да кому ты нужна? Корчит из себя честную!» И ещё много чего наговорил, всего и не помню.

Обессиленный, на рассвете, я ушёл домой. Дома допил начатую бутылку водки и уснул.

Жена была в отъезде, а я весь выходной день провёл в беспамятстве.

А что же в эту ночь было с Надей?

Она не открывала мне дверь, надеялась, что постучу, постучу и уйду, как было и раньше. Не хотела она начинать отношения с женатым. Но когда я обозлился, не получив желаемого, стал по-звериному вести себя, она стала плакать. А, услышав от меня ужасные слова в свой адрес, и вовсе металась по дому. Больше всего её обидело то, что я кричал незаслуженные оскорбления на всю улицу, тем самым опозорив на весь белый свет! Ей хотелось умереть. Но об этом я узнал позже, через пару лет.

А я, проспавшись, на следующий день почувствовал даже какое-то облегчение, будто вскрыл в себе больной нарыв. Утром направился на работу и занялся, как обычно, столярным делом. Для выполнения заказа, мне надо было сходить на пилораму, распилить брус и принести деревянные заготовки.

Я почти довёл брус до свистевшего на больших оборотах диска… как вдруг он срывается и вонзается в мою левую руку чуть выше кисти! Кисти как не бывало! Она лежала рядом у станка в опилках… Это случилось в один миг, я даже не успел испугаться.

Кровь фонтаном! Ребята сразу же перетянули ремнём руку выше локтя, получился жгут. У меня появилась слабость и потемнело в глазах…

Меня отвезли в городскую больницу. Кисть пришить не получилось: была сильно повреждена кость. Да и таких специалистов в небольшом городке, видимо, тогда не было. После операции у меня вместо руки осталось предплечье – культя.

Меж тем слух об этой трагедии пронёсся по посёлку вихрем! Все были в курсе событий!

К моему возвращению из больницы из всех сплетен и домыслов обрисовалась главная: медсестра Надя из-за оскорблений в её адрес и вытекающего из этого для неё позора прокляла меня! Из-за неё и случилось со мной это несчастье – решила молва. Жена упрекала меня и твердила то же самое.

На пороге была зима… Меня мучили фантомные боли. Надю я видел пару раз только издалека.

С приходом, некогда такой долгожданной весны я прогуливался в саду-огороде с забинтованной рукой и понимал, что теперь стал беспомощным инвалидом. Меня душили слёзы.

Вдруг я увидел Надю! Она шла быстрым шагом к нашей любимой изгороди.

– Здравствуй, Петя… – немного помедлив, – как рука, заживает?

У меня пересохло в горле, сердце заколотилось как и прежде…

– Заживает… – с тоской в голосе произнёс я.

– Я знаю, что люди про меня говорят… – волнуясь и переведя дыхание, она продолжила, – Да, мне было очень больно услышать от тебя такое про себя, но я не проклинала и не желала тебе зла. Не верь тому, что говорят.

– Надя…

Она остановила меня.

– Не надо ничего говорить, Петя. Я ведь подошла, чтобы попрощаться. Дом свой продала месяц назад, купила квартиру в городе, завтра уезжаю. Прощай, Пётр! – быстро проговорила она и зашагала к себе.

Я стоял в полной растерянности, душа разрывалась на части, но изменить что-либо в происходящем уже не мог. И не успел сказать ей главные слова…

Через год рука зажила полностью, я научился ею работать по дому и даже копать землю лопатой. Правая рука взяла на себя бОльшую нагрузку, а левая культя всё придерживала, помогая руке близняшке. Жизнь вошла в своё русло, но от государственной работы пришлось отказаться.

Соседями оказалась молодая семья с двумя детьми. Огородом они почти не занимались, сорняки косили косой, и их детки радовались, бегая по зеленой траве.

Я не смог забыть Надю. Часто вспоминал, очень хотел её увидеть и узнать, где и как она устроилась в городе. Возраст у неё был предпенсионный и скорее всего она продолжала работать где-нибудь в больнице или поликлинике.

К этому времени моя жена стала прибаливать. Дети и внуки проведывали нас только по праздникам, так как работали или учились. Пришла моя очередь навещать детей и внуков.

Набрав деревенских гостинцев, я отправился в город, который находился в двухстах километрах. Ещё у меня было тайное желание – разыскать Надю.

Проведав своих близких и раздав гостинцы, на другой день я отправился на поиски. Мне повезло сразу же: я обратился в городскую поликлинику, и оказалось, что Надя в ней и работает. В этот день у неё была первая смена, и я, волнуясь, стал ожидать её у входа.

Увидев меня, она нисколько не удивилась и, как мне показалось, обрадовалась встрече.

– Надя, я тут тебе домашних гостинцев привёз, давно тебя ожидаю и умираю от жажды. Как насчёт чая?

Она помедлила с ответом, а потом, что-то решив для себя, сказала:

– Коль приехал – пойдём!

По дороге мы купили свежего хлеба и направились к дому Нади. Шли молча.

Она жила недалёко от работы, на втором этаже двухэтажного дома из красного кирпича. Небольшие две смежные комнаты, кухонька, ванная. Все удобства. Я был рад за Надю.

Из гостинцев я привёз десяток яиц и небольшую курочку, всё что поместилось в моей сумке с личными вещами.

Взглянув на гостинцы, Надя задумчиво улыбнулась и стала разогревать обед. Запахло борщом и котлетами. Молча, не спеша, она ставила на стол тарелки, ложки, вилки. Я также молча нарезал хлеб.