Николай Бредихин - Гетера. Любовный роман

– Нет, те в основном в Сычовке обретаются. Вот там я и в самом деле не хотела бы оказаться. Совсем отмороженный контингент.

Иннуля не унималась со своими вопросами. Не понимала, что тут не экскурсия и не музей. Психи – они психи и есть: совершенно непредсказуемы, ожидать от них можно что угодно, причём в любой момент.

– Скажи, это правда, что ты хотела Кавалериста «пришить»?

– Правда, – устало подтвердила «моя мутность». – Да я его всё равно «замочу». Просто другого выхода нет. Как насчёт того, чтобы пистолет мне достать?

– Посмотрим… – уклончиво ответила Инна. – Сначала всё-таки попробуем то, о чём я говорила. Но с тобой трудно общаться: ты в разговоре скачешь, как заяц, с одного на другое…

Я замолчала. Мысли мои и в самом деле разбегались в разные стороны, не удержать.

– Не-а, зайцев тут нет – тараканы. Хочешь анекдот? Сидят два психа, один другому жалуется: «Не знаю что делать, тараканы в башке совсем замучили. Бегают, прыгают, бормочут что-то, ругаются между собой». – «А ты попробуй мелки специальные: говорят, помогают». Встречаются снова. «Ну, как башка? Помогло?» – «Да, тихо. Рисуют».

Инна постучала себя костяшками пальцев по лбу.

– Смешно, – кивнула она. – Вот только я не поняла: при чём тут тараканы?

С большим трудом мне всё-таки удалось вновь сосредоточиться.

– Тараканы? Да тут у всех они. А ещё клопы, вши… У меня, кстати, тоже, успела набраться.

Я хихикнула, когда Иннуля инстинктивно отсела подальше в сторону:

– Ну и шутки у тебя!

– Да какие уж шутки! Чем богата… Как было дело? Ну, помнишь, ты мне про оброк и барщину совет дала? Я предложила твой вариант Кавалеристу, он согласился. А на самом деле стал эксплуатировать меня вдвойне: что называется, и в хвост и в гриву… Небо мне и так с овчинку казалось, а тут жизнь стала совсем невыносимой. Что ещё оставалось делать? Как-то ночью я выбрала момент, стащила у Комягина его незарегистрированный «Вальтер PPS» и хотела было уже отправить Егорушку нашего к праотцам, но чуть промедлила. Реакция у борова этого будь здоров, интуиция сработала моментально: выбил «игрушку» у меня из рук, заковал в наручники, вызвал своих громил по смартфону. Дальше не помню, бил он меня очень сильно, даже душил, голосовые связки до сих пор не могу восстановить, а очухалась я уже в сей обители.

– Понятно, – подвела итог Иннуся, обрадованная, что «тараканы» действительно «затихли». – Всё-таки ты в рубашке родилась, не иначе. Тебя вообще-то хотели в лесу закопать, но Фомич расторопней оказался: не только у Егоркиных шестёрок тебя отбил, но и предварительно снял на видео, как Комягин тебя ногами месил. Сохранился даже эпизод, когда ты лежишь связанная без сознания, а «ребятки» могилу тебе рядом роют. Так что мы ещё поборемся: все травмы, которые ты получила, зафиксированы официально: и на фото, и на бумаге, да и ещё кое-какой материал имеется. Дорогой ценой, правда, достался, но зато не с пустыми руками я сегодня с этим нелюдем разговаривать буду.

Я покачала головой.

– Не поможет. Я уже всё решила. Достань «машинку», очень прошу. Любую. «Макарова», «ТТ», «Беретту», только не «Вальтер»: с ним не сложилось. И не спорь: я вас подвела, я и вытащу. Не зря же я через здешний ад прошла. Всё на психиатричку спишут, если факты, которые ты привела, подтвердить документально. Где Олег, кстати?

– Где, где… На работе. Так что ни на ребят его, ни на него самого сегодня не рассчитывай: мы одни-одинёшеньки, по уговору никого из посторонних во время нашей дурдом-конференции быть не должно.

Я закрыла глаза. Происходило что-то странное. Какая дурдом- конференция? Может, тараканы мелками своими уже наигрались? Или они у них попросту закончились?

Инна не знала, что и делать: она уже поняла, что меня снова переклинило, но решила не отступать от намеченного плана, твердила своё:

– Слушай меня, подруга. Слушай внимательно. Ни одна деталька не должна встать у нас наперекосяк. Сейчас приедет урод этот, собственной персоной. Я у вас на втором этаже один экзотический уголок присмотрела: с ума сойти, даже пальма в кадке стоит. Там и поговорим. Кстати, пора. Ты как, нормально передвигаться можешь?

– Вполне. Вот только не самая удачная это идея – с переговорами. Лучше было бы меня перепрятать, раз уж пистолет не можешь достать.

– Перепрячем. Зубы вставим, ногти сами отрастут. Сопротивлялась ты, по всему видно, как дикая кошка. Но работать дальше сможешь, лицо не пострадало: шрамов нет, а синяки, царапины быстро заживут.

Я встала, однако голова у меня моментально закружилась, в глазах потемнело и я вынуждена была сесть обратно на траву. Ясно было: в таком состоянии вести какие-либо серьёзные переговоры я при всём желании не смогу.

– Ничего не получится, – пробормотала я в полном отчаянии. – Я с утра «галку» схватила, нейролептик такой – галоперидол называется. По первое число всадили, так что крыша отъезжает периодически. Прости, я совсем не в форме.

Инна задумалась на какое-то время, потеребила пальцами краешек папки с документами, зажатой под мышкой, примерно как у Марины ДНК, затем придвинулась ко мне поближе.

– Хорошо, я всё поняла. Будешь сидеть чуть в отдалении и изображать из себя что-нибудь растительное: тыковку, луковку – сама решай. В нашу сторону не смотри, в разговор не вникай, делай вид, что совсем в прострации, я тебе потом всё подробно расскажу.

На том и порешили.

Нам повезло. В общих чертах получилось всё так, как мы и задумывали. С той лишь разницей, что, как я ни пыталась изображать из себя тыковку-луковку, многое в моё сознание всё-таки проникало.

Бугай, который стоял у двери, никого из пациентов и персонала к нам близко не подпускал. Комягин долго тупо рассматривал пачку фотографий, результаты экспертизы и в особенности несколько листочков из огромной папки, которую Иннуся держала в руках. Как я поняла, в папке этой на три четверти были просто чистые листы, но как можно быть уверенным в таком деле?

Дальше начался торг. Сумма отступных вслух не оговаривалась, писалась на каком-то клочке бумаги. Торг шёл жёсткий, затем Кавалерист сообразил, что и здесь вполне могут продолжаться видеосъемки, да и потом, при передаче денег, его могут сцапать, и выдвинул другое условие – замена. Для меня тут особой разницы не было, деньги всё равно повисали на мне, хотя Генералу платить или Иннусе – нюансы всё-таки были весьма существенные.

Комягин долго не соглашался на предложенные кандидатуры из Иннусиной картотеки, и я уже подумала, что тут не более чем отговорка, но, как ни странно, в итоге какая-то девчонка ему всё-таки приглянулась. Жаль, если Оксана: норов свой обязательно покажет, если мы вообще с ней столкуемся.

Всё. Кавалерист сделал жест, означавший: «Пока!», с тем и удалился, не забыв язвительно бросить в мой адрес: – Всех благ, Анюсик. Ты даже не представляешь себе, как мне жаль, что течение жизненное нас разъединило. Ладно, счастливого тебе плавания, семь футов под килем!