Николай Бредихин - Перья. Юмористический роман

Автор и дизайнер обложки Кирилл Бредихин

© Николай Бредихин, 2021

ISBN 978-5-4483-8061-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Отец и сын, одна маленькая деталь.

«Учитесь торговать!»

ОЦУ (Очень Ценные Указания).

«Марсельеза» на французском.

– У меня всё готово. Надо пошевеливаться, иначе нас могут обскакать. Одна маленькая деталь… хотелось бы уточнить. Есть время поговорить?

Фильмы катастроф не принято начинать с самой катастрофы: куда коварнее и изощрённее бывает сначала показать предшествующий ей идиллический, безмятежный период. Ну а потом уже окунуть зрителя по полной программе. В то, во что вы собираетесь его окунуть. Вот только со мной такого не получилось бы при всём желании: сколько я себя помню, подобного периода в моей жизни просто не было. Дни, недели, даже месяцы затишья, но чтобы идиллия! Ха-ха! Только не с моим Па!

Впрочем, я не подал виду, что трепещу, прикинулся покорной, блеющей овечкой.

– Конечно, па! Разумеется, па!

– Вопрос в том, чьё имя должно стоять на титульном листе первым. Я думаю, что твоё. Это было бы по справедливости.

– Почему же? Почему ты так считаешь, па? – потупил я взор, образец скромности и послушания, насторожив в то же время ушки.

– Ну, ты моложе, – великодушно рассудил отец, – тебе дольше пожинать плоды. И потом, ты придумал название. А, говорят, что удачное название – это шестьдесят процентов успеха.

– Я слышал – сорок.

– Нет, шестьдесят. Я точно знаю. У меня прекрасная память, как тебе известно.

– Ладно, пусть будет шестьдесят, – не менее великодушно согласился я, – но название, на мой взгляд, не главное. Название могут и переменить. Что тогда? Нет уж, если по справедливости, то надо признать, что главнее всего идея, а она целиком и полностью здесь твоя, да и в разработку её ты гораздо больше меня труда вложил. Я уж не говорю об алфавите, ты и здесь в приоритете. Так что вопрос этот не стоит выеденного яйца. Где-то, в чём-то я всегда готов тебе уступить, но тут ни о каких других вариантах не может быть и речи.

Отец развёл руками, как бы говоря: ну и упрямый же ты, хотя, по всему было видно, что он доволен таким исходом дела.

Я понимал, что впрямую его не отговорить, и попытался зацепить хотя бы с краешку.

– Но ты уверен, что всё готово? Когда ты собираешься туда идти?

– В пятницу, конец недели. Но я пойду не один. Два автора – им и идти вместе.

– Я не смогу, это точно, – предпринял я последнюю попытку увернуться. – Не отпустят с работы. Там полный завал. В отпуска люди пошли, с больничных не вылезают.

Отец небрежно отмахнулся: тоже мне, нашлось препятствие!

– Ничего, отпустят. Я позвоню.

Он позвонит. С ума можно сойти! Я что, ещё в школе учусь? Конечно, я врал: отпроситься мне не составило бы большого труда, не так уж часто я пользуюсь поблажками, если быть точным – вообще ни разу, но что – у меня других дел нет?

– Не стоит, уж лучше я сам.

– Вот и договорились. Папка со сценарием на столе в Кабинете, если будут какие-нибудь предложения по существу, ещё не поздно переделать. Последний, так сказать завершающий взгляд.

Я ухмыльнулся: уж я постараюсь, это будет не просто взгляд, а терминальный, можно сказать – киллер-взгляд. Я вообще от всего этого идиотского «проэкта» камня на камне не оставлю.

Не знаю, с какой стати мне так в жизни повезло и мне досталась катастрофа из катастроф вместо отца. До какого-то возраста я просто смеялся, потом стал посмеиваться, сейчас иногда мне хочется плакать горючими слезами. Причём человек мой Па был, безусловно, неплохой. Но порой мне казалось – уж лучше бы он был, ну… хоть с какой-нибудь червоточинкой.

Было время, когда я поддался соблазну считать отца неудачником. В этом сразу нашлись свои преимущества: я даже мог ему сочувствовать, как-то оправдывать, ну а главное – просто понимать. К сожалению, этот период длился недолго – я даже не успел как следует им насладиться.

Потому что скорее всего неудачником был я сам. Вообще, иногда я кажусь себе страшным занудой, и очень боюсь, что останусь таковым на всю жизнь. Буду постоянно брюзжать на жену, детей, если они у меня когда-нибудь появятся. Ворчун, скептик – это в моём-то возрасте! В противовес отцу – другая крайность. Вполне, впрочем, достаточная, чтобы навсегда отравить жизнь близких мне людей.

Но как могло быть иначе? Надо было каким-то образом возвращать этих двух мечтателей на грешную землю, с которой они постоянно улетали. Если бы не я… С ужасом представляю, что могло произойти, если бы не та личина (поверьте, совершенно мне чуждая), которую я вынужден был постоянно нацеплять на себя.

Я не в состоянии даже перечислить все те прожекты, которыми переболел мой отец. Когда я был совсем несмышлёнышем, я искренне восхищался ими, посматривал на своих одноклассников свысока, ни секунды не сомневаясь в том, что скоро, очень скоро, мы сделаемся богатыми, знаменитыми и счастливыми; пусть не самыми богатыми и не самыми знаменитыми, но нам и половины хватит. Затем пришёл к выводу, что мой отец – непризнанный гений, точнее не гений, но как личность и как работник он явно недооценён. Пока наконец не нашёл очень удачное определение, которого придерживаюсь до сих пор, охарактеризовав его как «человека увлекающегося».

Первая идея, которую я помню, – «Учитесь торговать!». Вся страна тогда вышла на улицы, тряся в своих коробушках чем только можно. Мы трое (я, совсем маленький клоп, был на подхвате) тоже включились в процесс. Кончилось тем, что нас прижали рэкетиры, – так мы остались и без товара, и без денег, но накрепко усвоив, что хозяевами жизни нам не стать. Дальше отец сообразил, что стране нужны экономисты. Два года он грыз науку, чтобы получить второе высшее образование, а когда вожделенный диплом оказался у него в кармане, выяснилось, что стране уже не требуется столько экономистов. В один прекрасный день мы решили разбогатеть на рассаде: взяли в аренду дачный участок, построили там теплицу, несколько месяцев не выпускали из рук лопаты. Естественно, нас самым подлым образом обокрали, да и теплицу развалили. Потом были компаньонами какого-то проходимца, предложившего нам открыть цех по производству картошки «хруп-хруп», да и смывшегося с деньгами, которые мы взяли как ссуду в банке; так что, из «хруп-хруп» получился «хруп-труп». Участвовали во всех «панамах» с акциями и облигациями. Чуть было не уехали на постоянное местожительство в Новую Зеландию: там, оказывается, трудоголики просто позарез нужны! Нам осталось только продать домашний скарб и квартиру, отдав деньги фирме, которая помогала нам отправиться за рубеж, а они там, в Новой Зеландии, должны были нам эти деньги передать уже в валюте. Тут, слава богу, Ма не выдержала, взмолилась, иначе количество московских бомжей точно увеличилось бы на три человека.