Николай Бредихин - Перья. Юмористический роман

Лишь в одном я хорошо понимал её: «мыльники» великолепно помогали ей общаться с коллегами по работе. Они обгладывали там каждую серию-порцию буквально до костей, и, думаю, это во всех случаях лучше, чем говорить о взбесившихся ценах, о непомерном росте преступности, о несправедливости, проевшей всё и вся вокруг или ещё о чём-то подобном из конкретной, повседневной нашей жизни.

Отец любил кино и великолепно разбирался в нём, все тома нашего справочника «Видеогид» были затрёпаны до умопомрачения, естественно не без моего участия: он каким-то образом сумел заразить этой любовью и меня, хотя вкусы у нас были здесь совершенно разные, порой даже диаметрально противоположные. Тем более было здорово, когда в оценке каких-то фильмов мы сходились во мнениях. Ту же «Игрушку» с Пьером Ришаром мы всегда смотрели с интересом, сколько бы её ни показывали по телевизору. Но когда отец пытался убедить меня, что лучшие сценарии, которые он знает, – к фильмам «Принцип домино» с Джином Хэкменом и «Обманщики» Марселя Карне, то я готов был привести ему сотню примеров («Воскрешая мертвецов» Мартина Скорцезе, «Достучаться до небес» с Тилем Швайгером, «Джулия» с Тильдой Суинтон, не говорю уже о «Танце ангела» с Джеймсом Белуши), где сценарии были выписаны и покруче. Ну и в последнее время, как я уже говорил, Па помешался на всяческих шоу, из чего, собственно, и возник сюжет, о котором я сейчас вам повествую.

Что касается меня, то больше всего на свете я мечтал вырваться из той клетки, которой стал для меня наш дом, точнее наша квартира. Клянусь, я не знал ничего более ужасного, чем жизнь моего Па и моей Ма, но представлял себе совершенно точно, чего я хочу и не хочу. Я не помню, где я вычитал или услышал эту фразу, но она буквально потрясла меня, «врезалась, как корабельный якорь, в память»: «Главное в жизни, – поучал там один герой (естественно, тот, что постарше) другого (естественно, того, что моложе), -твёрдо знать, что ты хочешь. Остальное – нюансы». Может быть, я кажусь слишком самоуверенным, но я вполне мог бы, невзирая на свой недостаточно зрелый ещё возраст, их обоих поучить, тех героев: очень важно знать ещё, причем затвердить до предела, чего ты не хочешь.

Мне хотелось путешествовать, но даже в армии я служил в Москве, в двадцати минутах езды на метро от своего дома. Возможно, отец постарался, чтобы хоть как-то загладить промах с институтом, возможно просто везение.

Я хотел получить хорошее образование, но – не судьба.

Я хотел бы найти девчонку, которая понимала бы, любила меня, но где она?

Да и вообще: я мог бы перечислять свои мечты до посинения, но что в том толку? А уж если бы я начал рассказывать о том, чего я не хочу, то к этой книжке понадобилось бы издать отдельное приложение в двух-трех томах, хотя всё их содержание можно было охватить одной только фразой: то, что у меня на тот момент было.

Как я проводил своё время? Ничего интересного. Читал книги, смотрел телек, медленно, но неуклонно уподобляясь своим «родакам». В частности, сравнительно недавно я начал понимать свою Ма. «Как это нет ничего сегодня по телевизору, – любила повторять она. – Не ленись, переключай почаще каналы, всегда можно найти что-то интересное». Действительно, как это может быть, чтобы не было ничего достойного внимания в «ящике»? Одна «бегущая строка» чего стоила! «Суслик, вернись! Я вся твоя!!! Мышка». «Привет всему Братску! Олег». Привет, и Магадану тоже. А Президент? Представьте только, что вы беседуете с ним с глазу на глаз! Что бы вы ему высказали? Или попробуйте хоть недельку прожить по его ЦУ и чтобы при этом вам «не набили лицо», как говорят всё в той же незабвенной Одессе. Окно в мир! Кем бы мы все были без «умненького-разумненького» ТелеВидения?

Частенько также, особенно по субботам и воскресеньям, я отправлялся прошвырнуться, и всякий раз при этом (как им только не надоедало!), мои отец и мать многозначительно переглядывались между собой: ну вот сегодня обязательно произойдёт Встреча. А может быть, она давно уже есть у него – симпатичная девчушка с кудряшками или без, наивная, улыбчивая, почтительная к старшим, начитанная (готовить научим, в кино не разбирается – увлечём), а он просто скрывает от нас её, готовит сюрприз? Я знал: они мечтали о внуках, их совершенно не смущала мысль, что им придётся потесниться и жить уже не втроём, а вчетвером, впятером, вшестером в нашей двухкомнатной конурке. Больше всего на свете они жалели о том, что я у них один, что не удалось им подарить мне братика или сестрёнку: просто время было такое, что обыкновенная детская коляска вдруг стала стоить столько, сколько раньше автомобиль, тут одного-то ребенка сложно было прокормить.

Да, девчонку хорошую я мечтал встретить, но где? На дискотеке? В интернете на сайте знакомств? Я друзей-то всех как-то незаметно растерял: какое общение сейчас без водки, как минимум, да и о чём с ними вообще говорить? Армию, школу вспоминать? Ну а девчонки сейчас пьют, курят, матерятся похлеще парней и, попробуй им хоть слово скажи, посылают вас вовсе не в далёкий немецкий город Бремен, а сразу в очень близкие, вполне конкретные места. Ма и Па и тут ухитрились испортить меня: у нас даже в «немецкий город Бремен» никто никогда никого не посылал, достаточно было просто употребить это название в разговоре, чтобы показать, что тебя «достали». Понятно, что «доставали» чаще всего меня, или мне казалось, что меня «замотали». Ну и таких «примочек» у нас был миллион, вот только за пределами нашей квартиры этот язык был чем-то вроде китайского или зулусского. Поняли, надеюсь, теперь мою жизнь?

Естественно, без продолжения разговора нам обойтись никак было нельзя. Только собрались мы на сей раз на кухне. Я первый начал. Конечно, я был бы не я, если бы в очередной, тем более столь ответственный, раз не попытался вернуть моих мечтателей-«предков» на грешную землю.

– Ладно, допустим, – сказал я, – что нам действительно впервые в жизни улыбнулась удача и мы поймали золотую рыбку. Но, подумав, вы, надеюсь, согласитесь теперь со мной, что нас бессовестно пытаются обмануть? Причём довольно умело, я бы даже сказал – профессионально. Наш милый Альхен вовсе не воришка, а матёрый вор, могу представить себе, сколько он загребёт на том, что нам, именно нам, бог послал. Да, да, папа, моё участие в нашем проекте было мизерным, ничтожным, я прекрасно сознаю это. Больше скажу тебе: я никогда в него не верил. Когда ты с важным видом уточнял какие-то детали, я просто говорил тебе первое, что мне приходило в голову, посмеивался над твоими усилиями. Сейчас я хочу перед тобой повиниться. Я не понимал тебя – теперь изменил своё мнение. Ты всю жизнь шёл к одной цели, ставил на одну карту, и ты выиграл. Никто в тебя не верил, а тебе повезло.