Леонардо Ди-Скайфари - Башни Судеб. CD-1/ Лабиринт Снов?

«Наверное вот та дорожка, что привела его к Властителю, всунувшему в его мозги такую простую идею об изменении человеческой души с помощью Его Идеальной Машины, именно его неприязнь к людям из-за непонимания и привела к слепоте, допустившей кошмар произошедший позже. Он изолировал ум от них, перестал хотеть их понять ГЛУБЖЕ, в реальности – просто несчастных, запутавшихся в сетях мира, и в тоже время хотел их изменить. Он улизнул от них, как в той же песне Мумий Тролля, « он так мечталл о месте, где нету человеко-телл », и..

Он потерял связь с ними, перестав понимать настоящий способ донести до них свет, не с помощью Мертвой Машины, а просто молчаливым, ненавязчивым, бескорыстным служением».

«Надо было не боятся плевков. Надо было не искать Машины. Надо было уйти тогда с этого пляжа обратно в мир, а не в отшельники, откуда он попал в адскую механическую лабораторию Властителя», – сквозь сонные грезы-воспоминания, промелькнула, на секунду вернув в реальность, лихорадочная мысль-понимание, и, померцав, исчезла, тут же вернув в яркую солнечную сказку моря и неба планеты, давно уже не существующей, только в глубинах мозга она еще жила яркими цветными красками исчезнувшего чуда…

Он рассеянно смотрел по сторонам, отлично понимая, что всего этого давно нет, но горячие лучи, снопом искр-зайчиков отражающиеся от гладкого зеркала воды, живительный прохладный бриз, казалось пришедший из далекой страны воздушных замков, и рисующий в дрожащих потоках воздуха прозрачные арабески арок или тонкие черты восточной красавицы, мокрое золото под ногами, этот шершавый черный камешек в виде сердечка, валяющийся у линии прибоя, все ЭТО БЫЛО, пело, звало, играло всеми красками и утверждало обратное – МЫ ЖИВЕМ! И разве не зыбка грань между тем, что мерещится нам в спутанных снах, и между тем, что мы привыкли называть реальностью? И не вечно ли то, что ушло безвозвратно – если мы так ясно улыбаемся этому во сне, нервно сжимая руки, обнимающие сказку уснувшего мира? Что есть на самом деле? Мы?

Взгляд его переместился наверх, где в небе парил, изредка взмахивая огромными пушистыми крыльями, гордый орел, недоступный там в потоках ветра той зловонной ползучей гнили, что живет и гадит внизу. Глаза его, сейчас цвета небесной бирюзы, повернулись вслед стремительному полету орла над морем, хрусталики льда в них слегка потеплели, наполнившись дымкой мечты, вечной мечты каждого свободомыслящего существа – взмыть далеко вверх, туда, где только ветер свистит в ушах, скрыться от черноты угрюмых скал внизу, улететь, яростно махать крыльями, все выше и выше, выше и выше. Он закрыл глаза и сознание его, словно отделившись от тела, окончательно растворилось в гармонии природы вокруг, он ощущал себя этим орлом, он чувствовал как нарастает напряжение в мышцах тела, покрытого блестящими перьями, как оно вырастает, вырывается на волю и он взмахивает длинными парусами крыльев, взмах, еще взмах, свист рассекаемого воздуха, упруго обтекающего стройное вытянутое тело, еще взмах, и глаза, зорко смотрящие вдаль немигающей чернотой зрачков, резко выхватывают в качающейся реальности неба и моря – добычу. Взмах, из его клюва вырывается резкий клокочущий крик, крик смешавшийся с писком несчастной жертвы, опять свист разреженного и ледяного на такой высоте воздуха и стремительный удар острого как кинжал клюва.

Он летит, он наслаждается своей силой и мощью, и не обращает внимание на стон жертвы, жалобно плачущей в стальной хватке клюва…

Ее кровь, вылетающая из зияющей раны, в том месте где он схватил ее, летит вниз маленькими красными капельками, разбивается об испещренное волнами сверкающее зеркало вод, и, смешиваясь с их монотонным вечным бегом, растворяется в спокойной глубине. А сам он в своем яростном свободном полете становится небом и морем, горячим солнцем и соленым ветром, он вместе и с самим собой и с природой вокруг, пламенеющей резкими живыми красками дня…

Открыв глаза, Лекс моментально протрезвел, вспомнил где он, чуть с сожалением вздохнул а затем перевел свой меланхоличный взор на стену, где встретился с вечной и совершенной улыбкой Монны Лизы, улыбкой космического покоя и любви ко всему миру, улыбкой идущей прямо из средоточия хрустального пламени-света, ее души.

Ее глубокий, задумчивый, и такой добрый взор, дарующий всепрощение, окончательно успокоил его мятежное сердце и он опять улыбнулся, вернувшись в такое нежное ощущение покоя.

Неслышно ступая мягкими подушечками лап, к нему подбежал кот, и вспрыгнув на колени, тихо замурлыкал. Обрадовавшись любимцу, Лекс принялся чесать его за ухом, пропуская шелковые ворсинки шерсти между пальцев, но увы… Счастье оказалось таким недолгим! Пронзительный писк будильника пейджера в кармане вывел киборга из состояния глубокой релаксации, в которой он пребывал последние минут десять, и мозг опять закипел болью возвращения в ужасную реальность. Все это мгновенно притушило робкие переливы света, властно напомнив, пора!

«Пора, пора платить!! Что с того, что я знаю где совершил ошибку? Платить придеться независимо от того, знаю я, что совершил ее или нет, но когда знаешь, даже вдвойне больней, сознавать свою былую ослепительную глупость», – прошептал киборг, и глаза его, только что полные хрустально-голубого света, окончательно потускнели, возвращаясь к настоящему, которое зло напоминало о себе равнодушным треньканьем в кармане. Проведя шершавой ладонью по шерсти кота, Лекс встал и с тяжелым вздохом направился к лифту.

Остановившись у двери, он в последний раз кинул свой печальный взор на уютное пространство вокруг, картины, статуи, словно звали его к себе, обещая тихое блаженство эстетического наслаждения и покой сердца. Кот, лениво развалившийся на диване, тихо мурлыкал что-то свое и весело поглядывал на Лекса своим зеленым глазом, перевернувшись на спину он замурлыкал еще громче, надеясь на ласку хозяина, стройное тело его изгибалось в ленивой истоме сытого блаженства. Лекс сделал было шаг, но увы, его ждали. А точнее ждали его приказа. Ждали начала конца!!

И Лекс вошел в кабину, едва успев сквозь закрывающиеся створки бросить последний взгляд в холл. Вздохнул невидимый механизм, и киборг, словно грешник из Рая, вознесся наверх, к серости огромного мертвого города, ждущего его в своем вечном танце хаотического визгливого существования, не нужного никому, и больше всего ему самому, города, требующего от него приказа, долженствующего обречь на уничтожение миллионы невинных жизней…

«Я заплачу не только за прошлое, за эти роковые слова тоже, такова плата за знание самого себя!! Слишком поздно, надо было раньше понять и познать, а теперь уже поздно, поздно», яростно ломал пальцы Лекс. Двери открылись и киборг сморщился от металлических, едких запахов города, принесенных слабым ветром. Где-то на востоке собирались пока еще невинные по своей форме облачка, еще не опасные, но уже занимающие часть горизонта. Сильно парило. Ветерок стих… В воздухе словно повисло невидимое напряжение… Все будто ожидало чего-то……