Татьяна Дорохова - Таня, Рита и Рыжик, или Повесть о рыжем котенке

– Иди, напейся водички, – сердечным голосом сказала Татьяна Алексеевна, понимая, что котёнку нужна помощь. – Этот придурок ушел. Он теперь тебе не помешает. Иди, напейся.

– Кто-то, наверно, подбросил котёнка в наш двор, – услышала Татьяна Алексеевна женский голос, прозвучавший рядом с ней. Она повернула голову и увидела свою хорошо знакомую старушку, с которой была в очень хороших отношениях. Это была Зина, женщина очень рассудительная, уважительная, за что её уважали все жильцы подъезда. Недавно ей исполнилось сорок лет. Жила она почему-то в полном одиночестве, если не считать маленькую собачку Юльку. Несмотря на это, она отличалась довольно высокой жизнерадостностью весёлым, неунывающим нравом, высокой порядочностью. Татьяна Алексеевна души в ней не чаяла, безмерно обожала одинокую женщину и относилась к ней с неиссякаемой материнской любовью. Зина была для неё как дочь. А может и лучше дочери. Смотря какая дочь. Татьяна Алексеевна частенько прибаливала: годы берут своё. В такие дни лежала в постели и не могла сама дойти до магазина за продуктами. В такие трудные моменты ей бескорыстно помогала Зина. Помогала от души, не думая ни о каких вознаграждениях. Старушка однажды вознамерилась ей заплатить за проявление такой тёплой заботы. Однако Зина наотрез отказалась от денег. Сказала, что совесть не позволяет ей брать деньги от больного и старого человека, что помогает ей исключительно из гуманных соображений.

– Это ты, Зина! – встрепенулась старушка. – А я не слышала, как ты ко мне подошла. Ты что-то у меня спросила?

– Котёночка кто-то подбросил в наш двор? – усилила голос Зина.

– Кто-то подбросил, – сказала Татьяна Алексеевна, глядя на малявку, продолжавшую сидеть на задних ножках. – А мне, знаешь Зин, очень жалко его, – плаксиво разжалобилась старушка.– Он ведь как ребёночек маленький, несмышлёный. Я всю свою жизнь работала воспитательницей в детском доме. Сразу после войны пришла в детский дом – и до самой пенсии. Дети были сиротами, без отцов, матерей. Жалко мне их было, – дрожал её голос. – И этот котёночек напоминает мне малого ребёнка. Никакой разницы. Такой же слабенький, беззащитный. А этот дурак, – разволновалась она, – схватил его за ушко и стал над ним издеваться. Мучил, мучил и швырнул на землю. Из гаража этот дурак, – и указала трясущимся указательным пальцем на гараж. – Ты хорошо знаешь этого придурка.

– Знаю, как же не знаю, – сказала Зина. – Этого придурка весь наш дом знает. Его и все шофера так зовут. Он на самом деле придурковатый. Там ещё Вася есть. Тоже хорош, – язвительно сказала она и нахмурила брови. – Они частенько выпивают в нашем подъезде. Всeгда ночью. Узнали наш код и спокойненько открывают дверь.

– Иди, иди, напейся водички, – уговаривала Татьяна Алексеевна котёнка, который всё смотрел на неё. – Я его покормила булкой. Он пить хочет теперь. Подошёл к лужице и хотел напиться. А этот придурок всё испортил. Так и не напился, бедный. А пить хочет. Булку сразу съел. Сильно проголодался. А теперь боится подходить и лужице. Я бы поднесла его к этой лужице, чтобы он напился, но трудно мне вставать. Спину что-то всю разломило.

– А я сейчас его отнесу к этой лужице, – с горячим желанием сказала Зина. – Водичка там чистая, хорошая.

Зина подошла к рыженькому, осторожно взяла его на руки и принесла к лужице. И подошла опять к Татьяне Алексеевне.

– Такой хорошенький котёночек, – умилялась старушка, глядя, с какой жадностью котёнок лакает водичку. – Была бы я помоложе да поздоровее, взяла бы его к себе домой. Но за ним надо ухаживать. А я не могу. Зачем мучить котёнка. Он тоже хочет жить. Мне жалко котёнка.

– Мне тоже его жалко, – призналась Зина. – Я взяла бы его. Но в двух учреждениях мою полы. Ухожу утром и прихожу поздно. Сильно устаю. Что поделаешь? Надо деньги на жизнь зарабатывать.

– А что-то твоей Юльки не видно?

– Она у меня болеет. Этот Коля на прошлой неделе ударил её ногой прямо в грудь. Я её носила к ветеринару. Надо лечить собачку. Она у меня такая хорошенькая.

– Куда же котёнка определить? – заботливо сказала Татьяна Алексеевна.

– Скоро Таня придёт из школы, – сказала Зина. – Может, она найдёт таких хозяев, которые согласятся взять его. Хорошенький, красивенький котёночек. Очень забавный.

– Она девочка шустрая, боевая. Должна найти. А то мне очень жалко его.

– Если бы я работала в одном каком-нибудь учреждении, то взяла бы его, – сказала Зина.– Но не получается. Вяла бы. Я люблю животных.

– Ты трудяга, – уважительно сказала Татьяна Алексеевна и, приподняв голову, накрытую тёплым платком, посмотрела на свою любимицу.– Ты молодец. Своим трудом живёшь. Если бы все так жили. Тебя все любят в нашем доме.

Зина ещё недолго постояла и пошла домой. Татьяна Алексеевна смотрела на котёнка. Она радовалась, что он пьёт из лужицы водичку.

Котёнок напился из лужицы, полюбовался на своё отражение в стоячей воде, потом повернулся к Татьяне Алексеевне, умиротворённо посмотрел на неё и потихоньку подошёл к ней. Привычка к людям, выработанная в домашних условиях, пока что перебарывала, пересиливала инстинкт самосохранения. Без людей он не мог обойтись. Трудно от них отвыкнуть. Для этого требуется определённое время, необходимо несколько месяцев пожить в диких или, по крайней мере, в полудиких условиях. Надо самому искать пищу и всё необходимое для существования. Образ человека прочно обосновался в мозгу котёнка. И в первую очередь образ маленькой хозяйки. Она постоянно маячила в его воображении, представляясь в самых причудливых формах, очертаниях, фигурах. Но быстро растворялся в бесконечно длинной цепочке представлений о вкусной еде, приятных запахах, о мягком коврике, на котором можно поиграть, поспать, понежиться. Всё это неразделимо увязывалось с представлениями о маленькой девочке, его маленькой хозяйке, которую он не видел уже несколько дней. А ему так хотелось, чтобы она пришла и взяла его к себе на руки. Но этой девочки нигде не было видно. И котёнок всё с большим вниманием всматривался в старушку. Ему хотелось, чтобы она была с ним всегда, хотелось посидеть у неё на руках. Он понимал, что это не его маленькая хозяйка. Но кто знает? Может быть, она возьмёт его, приласкает, погладит, пригреет. Это самое естественное желание неокрепшего, беспомощного существа найти себе приют, тепло, пищу.

Котёнок подошёл и Татьяне Алексеевне совсем близко, вплотную к её башмакам, присел на задние лапки, обвил хвостиком передние лапки и, не моргая, с кошачьим интересом присмотрелся к ней: видимо, ожидал, когда она возьмёт его на руки.

– Напился? – сухо улыбалась Татьяна Алексеевна.– Теперь надо поспать. Ты очень устал. Потому что ещё маленький, слабенький. Я тоже устала и хочу полежать на кроватке. Домой я тебя взять не могу. Ведь за тобой надо хорошо ухаживать. А у меня нет на это никаких сил. Я живу одна. А одной нелегко жить старенькой бабушке, – разъясняла она котёнку всё, как оно и есть на самом деле.– Но ты не переживай. Скоро придёт очень хорошая девочка из школы, и она позаботится о тебе. Подожди немного. У неё скоро кончатся уроки. И она сразу придёт домой. Эта девочка тебя не бросит. Потому что она очень добрая, хорошая. А что ты ко мне так присмотрелся? Я тебя немного покормила. Ты напился водички. Ну, иди сюда, – и, наклонившись не без труда, взяла котёнка, посадила его на свои усохшие, тощие ладони.– Какой же ты маленький, – удивлялась старушка.– На моих ладонях уместился. Такой маленький и хорошенький.