ЛЕВСЕТ ДАРЧЕВ - Хирург. Последняя надежда

– Это была тема вашей докторской диссертации?

– Одним словом, да. А на деле этому предшествовала многолетняя напряжённая практическая и теоретическая работа, которая включила в себя тысячи исследований на животных и анатомическом материале. Благодаря этому методу коллеги могли исследовать патологию заболевания вен и увидеть злосчастный тромб – как он «устроился», какова его динамика, – и на основании таких данных проводить оперативное вмешательство и реконструировать венозную сеть. А в качестве терапии в клиниках для лечения острых венозных тромбозов и артерий стали использовать лекарственный состав моей разработки.

–Хочу похвалиться: я знаю, как он называется: «коктейль лекарственный Аскерханова»?

– Да. Материалы по лекарству напечатаны в зарубежной медицинской литературе. Позже появились разработки микрохирургических операций не только на стенках, но и на клапанах сосудов. Также появилась научная работа «Внутренняя и наружная коррекция клапанов вен по методу Р.П. Аскерханова».

– По этой тематике вы выступили с докладом в Париже, и известный французский флеболог Р. Фонтен предложил избрать вас членом Международной ассоциации флебологов.

– Да.

– Также по предложению Генерального секретаря Международной ассоциации хирургов Ж. Трюидена вас избрали действительным членом этого общества?

– Да.

– Вам удалось передать весь свой накопленный опыт и знания в подготовке дипломированных докторов и кандидатов наук, число которых перевалило за пятьдесят?

– Да.

– Можно ли назвать всё это «Школой Аскерханова»?

– Нет.

– Почему?

– Потому что скромность украшает человека, – быстро среагировал Айгум, пока профессор думал.

– Вам снятся сны? И что такое сон с точки зрения профессора медицины?

– Конечно. Мне часто снится мой отец, который говаривал:»Люди мужчинами не рождаются- ими становятся, благодаря стойкости и воле». Снится моё село Султанянгиюрт, где я родился. Сон – это разность напряжения в нейронах головного мозга, который старается снять это напряжение.

– А учителя ваши вам снятся?

– Учителей я часто вспоминаю, когда сталкиваюсь с проблемой. Конечно, как не вспомнить Некрасова, Петро, Александра Вишневского, Ризваша… С каждым из них связаны отдельные воспоминания. Например, когда умирал Соломон Израилевич Ризваш, мы с Нагорным смотрели за ним, желая продлить ему жизнь как можно больше. Это был человек с большим юмором. «Рашид, как думаешь, – спросил он меня, – куда мне хочется попасть: в рай или ад?» Я потерял дар речи. Он продолжает: «Дело в том, что у хирургов полно врагов и в аду, и в раю».

– Да, смешной хирург. Ещё один вопрос: если я попаду к вам в больницу, вы меня примете без очереди?

– Как же без очереди?! Время тоже лечит.

Ха-ха!

– Как вы думаете: мужская дружба может быть вечной? Я имею в виду вас двоих.

– Это спросите у него. – Рашид ткнул пальцем в Айгума, директора кумыкского театра.

– Наше общение с профессором не меняется, – ответил Айгум, вливаясь в беседу с улыбкой. – Мы можем не видеться день, месяц, а когда увидимся вновь, можем смеяться над какой-нибудь ерундой, как и раньше. Нет скованности. Такая дружба имеет шанс быть бесконечной.

– Хороший ответ, философский. И, наконец, последнее: что бы вы хотели сказать нашим телезрителям?

– Сделайте всё, чтобы к нам не попасть, ведь здоровье каждого в его руках. А так – я сделаю всё, что могу.

ПО ДОРОГЕ НА РАБОТУ

Сойдя со ступенек, Рашид направился к «Волге», которую он берег в гараже. Он ухватился за ручку двери гаража и, прежде чем дёрнуть ее, бросил взгляд на окно дома, где иногда ему на прощание махали детские ручонки. Но сегодня их нет: папа подвёл, и они не выспались.

Он погрузился в машину, откинулся на сиденье, чтобы поудобнее занять место за рулём, и только собрался запустить мотор, как сзади услышал сигнал машины, которая на повороте спешно, скрипнув тормозными колодками, въехала во двор. «Что за хрен?» – успел подумать Рашид, вывернувшись назад. Шихсаид – вот кто. Что могло произойти? Кто-то попал в больницу, и он пришёл просить о помощи? Шихсаид одним движением выскочил из-за руля и размашистой походкой стал приближаться к Рашиду. Друг с квадратным подбородком и взрывоопасным характером, неутомимый, как крот, разбирающийся в людях, как психолог. На лице – мина, готовая взорваться в любую секунду. Рашид высунулся из машины.

– Ты какого хрена не отвечаешь на телефонные звонки?! – громко прорвал своё возмущение Шихсаид, приблизившись к Рашиду и небрежно протягивая руку, чтобы поздороваться. Губы выпячены вперёд. Его привычка, когда внутри обуревает гнев.

– Потише, парень! – прошипел Рашид, оглядывая двор и ещё не догадываясь, что могло произойти за ночь. Вчера они отдыхали, веселились, пили, смеялись, шутили. – Что люди подумают!

– Пусть, – успокаиваясь и несколько удивившись своей дерзости, мягким глуховатым голосом выронил Шихсаид. – Я примчался, чтобы спасти тебя.

Рашид застыл.

– Я не тону! – ворчливо огрызнулся Рашид. – Говори. Заболел, что ли?

– Хватит прикидываться, Рашид, – сказал Шихсаид. – Дело серьёзное, а ты улыбаешься.

Сосед Рашида, старый Иван Семёныч, проходивший мимо с ведёрком в одной руке, услышав высокий тон разговора, остановился и выпрямил спину:

– Рашид, помощь не надо?

– Нет, отец, – сказал Рашид. – Справлюсь сам.

– Смотри, а то я могу задать ему палкой! – Иван Семёныч помахал ею в воздухе и засеменил дальше. Он всегда в это время выбирался из дому, чтобы выбросить мусор и купить хлеба в магазине. Его старушка тяжело болела.

– Как тётя Валя, Иван Семёныч?

– Да так же, – сказал старик грустно и пошел дальше.

– Вообще… – Шихсаид замялся на секунду. Ему не хотелось в такой день омрачать друга, но обстоятельства заставляли. – Есть решение вызвать тебя на ковёр в областной комитет.

Рашид нахмурил брови от неожиданности.

– Поступили жалобы на тебя… – продолжил Шихсаид. – Дисциплинарная комиссия…

– Откуда информация? – прервал его Рашид.

– Эй, брат, – протянул Шихсаид. – Из надёжных источников.

– Я всегда подозревал, что ты работаешь на КГБ, – решил съязвить Рашид и разрядить напряжение. – Что за сплетни?

– Пока ничего конкретного, – произнёс Шихсаид. – Жалоба министра за срыв строительства корпуса больницы, армейская дисциплина в коллективе и жалобы пациентов на… – Шихсаид запнулся – язык не поворачивался сказать такое.

– Что?

– На смерть больного и на взятки, которые якобы процветают в твоей клинике.

Сарказм исчез с лица Рашида, и он застыл, раздумывая о том, откуда растут ноги. Он открыл рот, но ничего не сказал, лишь пальцы забарабанили по рулю машины. Он зачесал висок и наморщил лоб.