Ян Утесов - Времена осени

На благо всех живых существ.

…меня вели по длинному коридору, темному и сырому, ужасно вонючему – похоже, это действительно была канализация. Двое крепких Телохранителей держали за плечи и руки мертвой хваткой, так что мысль о побеге стремительно погасла, не успев и вспыхнуть, как последняя искорка в остывающих углях. Первыми звуками, которые я различил, была тяжелая поступь резиновых кирзовых сапог моих мрачных конвоиров – очень кстати в этом полузатопленном коридоре, лужи которого служили домом для сотен живых существ. Но на эти звуки накладывалась поистине зловещая тишина, глухое гудение которой можно было явственно различить. Если бы не стук и шлепанье по лужам коридора сапог Телохранителей и эхо падающих с потолка капель воды где-то впереди, то мои уши не выдержали бы зловещего гудения этой тишины.

Коридор был слабо освещен покачивающимися пыльными лампочками под низкими кирпичными сводами. Всё расплывалось перед глазами, но усилием воли удалось сфокусировать зрение. Каменные стены были обильно покрыты слоем зеленого мха. За очередным поворотом коридора лампочка осветила заброшенную грязную душевую кабинку, заваленную кучей мусора. И снова нескончаемые метры, а может и километры заросших растительностью мокрых кирпичей. «Возможно, душевая кабинка была просто галлюцинацией», подумал я.

Во рту пересохло, и голова раскалывалась, будто до потери сознания я выпил слишком много алкоголя и вдобавок получил несколько сильнейших ударов, испытавших мой череп на прочность. Я попытался напрячь память, но это выкрутило на максимум уровень головной боли, и я поспешно бросил все попытки вспомнить, что произошло. Руки и плечи онемели; тело размякло и отяжелело, будто мешок мокрого песка. Я попытался что-то сказать, но язык не слушался, так что получилось издать только пару гортанных булькающих звуков. « You alright , mate ?» – машинально спросил меня низким голосом один из Телохранителей, естественно не ожидая никакого ответа. Однако этот бессмысленный и до определенной степени циничный в данных обстоятельствах вопрос частично включил мою память.

Я закрыл глаза. Словно по мановению руки неспешного древнего киномеханика кадры событий стали постепенно проявляться на внутреннем экране век.

Странный мир.

Имя, которое может быть названо, не есть истинное имя.

Дао Дэ Цзин

Первого сентября, в свой тридцатый день рождения, я остался без работы.

Пока в этот солнечный день паутина школ по всему миру начинает оплетать умы первоклассников, я пойду на кухню, поставлю чайник, и пока он будет закипать, расскажу, как это произошло.

Две недели назад главный редактор нашего отдела, Денис, подошел ко мне и, не глядя в глаза, попросил зайти к нему. Его кабинет был небольшим и душным. На столе, как всегда, валялись испещренные красной ручкой бумаги, и стоял ряд кружек недопитого чая с потемневшими разводами на стенках. Денис мельком взглянул на меня, взял в руки карандаш, начал крутить его пухлыми пальцами обеих рук. Сосредоточив взгляд прямо перед собой, он слегка сбивчивым голосом сказал, что директор издательства пообещал пристроить к нам на работу сына одного важного клиента.

– Ты знаешь, такие случаи у нас бывают, – продолжил он, не отрывая взгляд от вращающихся деревянных граней карандаша с логотипом нашей фирмы. – Я пытался за тебя заступиться, но меня не послушали. У Гены свои мысли на твой счет. Не в твою пользу сыграли и частые длительные отпуска, которых ты понабрал за последнее время. В общем, – выдохнул Денис и мельком бросил на меня взгляд, – боюсь, что нам придется с тобой расстаться. Но ты получишь очень хорошее выходное пособие. Я бы сам такому позавидовал, – Денис криво усмехнулся и перевел взгляд в угол, где стояла корзина для мусора. – Если будут нужны рекомендации, ты всегда можешь указать мои контакты.

Он замолчал в ожидании моей реакции. Его слова не произвели на меня большого впечатления, я и сам думал увольняться. В то же время сейчас было самое время высказать все, что я думаю о Денисе и остальных – шанс испечь пикантный пирог «прощального слова» и с удовольствием залепить ему в лицо.

Я окинул взглядом сутулую фигуру Дениса. Качественный, но слегка заношенный клетчатый пиджак. Синяки под глазами. Он продолжал нервно теребить карандаш и поглядывать то в компьютер, то в телефон, то в сторону. Вряд ли он старался за меня заступиться, но инициатива явно исходила не от него. В его силах было поддакивать и подтасовать нелицеприятную картину из фактов моей работы и взаимоотношений с коллегами, но «кадровые решения» принимались на уровень выше Дениса.

На самом деле я не из тех, кто устраивает сцены, поэтому в ответ просто поинтересовался о размере выходного пособия. Убедившись, что суммы хватит на ближайшие месяца три-четыре, я попрощался и вышел из кабинета.

Последующие две недели я ходил на работу с чувством не знакомой до этого легкости. Когда терять уже нечего, боязнь не соответствовать ожиданиям людей вокруг пропадает, и я сбросил пару килограммов статического напряжения. Я стал более улыбчив и приветлив с коллегами, видеть которых оставалось менее десяти рабочих дней.

В мой предпоследний день я по обыкновению спустился в столовую на обед один. Не замечая меня, за столик неподалеку подсели Игорь и Вадим, старшие редакторы из моего отдела. Они принялись за еду и начали обсуждать, какой фотоаппарат лучше купить, как сэкономить на оплате парковки и кого будут повышать. Внезапно я услышал свое имя в их разговоре.

– Уволили? – удивился Игорь.

– Да, завтра его последний рабочий день. Мне рассказала Света.

– Это из-за истории с мессенджером?

– Не только. Мне кажется, он слишком ушел в свои странные проекты, они почти ничего не приносят.

– А как он ответил тогда Егору, помнишь? Есть за что увольнять.

– Да… я думаю, что это продавил Денис.

– Стопудово.

Они встали из-за стола и понесли подносы. В горле возникло неприятное ощущение, будто захотелось сплюнуть все то, что я только что о себе услышал.

Пока я прокручивал в голове все эти события, чайник успел вскипеть и остыть. Я снова пошел на кухню поставить его.

Если честно, то я плохо себе представлял, что делать дальше. Последнее время мной владело желание «уйти под радар». Пропасть с мониторов многочисленных наблюдателей, удалиться из вечно высасывающих время соцсетей и чатов. Запереться дома, а может, наоборот, проводить дни, шатаясь по городу с записной книжкой в руках. Переехать в другую страну.