Вильям Богуславский - Тетрадь из прикроватной тумбочки больницы «Асута» (Записки импотента) и другие повести
- Название:Тетрадь из прикроватной тумбочки больницы «Асута» (Записки импотента) и другие повести
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:978-5-907291-33-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Вильям Богуславский - Тетрадь из прикроватной тумбочки больницы «Асута» (Записки импотента) и другие повести краткое содержание
Повесть «Золотое ведерко» написана в жанре детектива, но это только форма, а в подтексте затрагиваются многие серьёзные проблемы: честь и бесчестье, цена ошибки, добро и зло. Каждая сцена несет определенную нагрузку и дает возможность читателю размышлять над многими философскими проблемами. Не случайно понятию свободы выбора автор уделяет особое внимание и старается приблизить это понятие к повседневной жизни. Вся книга наполнена добрым чувством уважения и любви к человеку.
Тетрадь из прикроватной тумбочки больницы «Асута» (Записки импотента) и другие повести - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Идем, – сказал я этой Рае.
Под лестницей в противоположной стороне зала и была дверь в аппаратную, и не закрыта!
Я впереди, мы оказались в длинном коридоре старого учебного корпуса. Никого. Тихо. Свет только от окон. Справа двери аудиторий.
Рая подошла к одной из дверей, к другой… Потянула – и она отрылась.
– Хочу посмотреть, – сказала она. – Можно?
Это была обычная учебная аудитория. Преподавательский стол, и в три ряда столики с сидениями на двоих. Светло – за окном город с огнями.
Рая села за один из столиков.
– Просторно! Я уже за парту еле протискиваюсь! – засмеялась она. – За этим столиком буду сидеть. Получу золотую медаль – и к вам на химфак без конкурса поступлю.
– Так уверенно, золотую медаль!
– Я круглая отличница. И была победительницей конкурса имени Ломоносова по химии. Так что в коридорах твоего института встретимся!
Она снова засмеялась и вдруг настороженно замерла, словно прислушиваясь.
– А ведь доносится музыка, – сказала она, быстро приблизилась ко мне, – давай потанцуем!
– А что, идем!
Мы закружились в объятиях на узком пространстве между столиками.
– Скажи, удивительно! – прошептала она.
– Удивительно!
Возле преподавательского стола – остановились.
– Я посижу! – И она легко присела на край стола.
Ее мягкие голые коленки касались меня… разгоряченное взволнованное лицо… глаза были совсем рядом. – Ты мне нравишься, – вдруг сказала она, – ты очень мне нравишься!
Ее порыв меня захлестнул, но тут же точно волна схлынула и сменилась подступающей одеревенелостью. – Ты не такой, как все, – тихо произносила она. И эти ее слова были холодно-отрезвляющими.
– Нас еще, гляди, закроют, – сказал я, – не выберемся.
Возле ее дома я с ней попрощался. Очень сдержанно. У парадного она задержалась, и тут, точно вспомнив что-то, повернулась ко мне.
– Изя, у меня предложение. Скажи, что ты не откажешься! У нас с девчонками есть потаенное место, где мы одни секретничаем. А я тебе покажу! Мы с тобой в институте оказались, а там вообще чудо. Только теплее оденься, а то ты в этой курточке окоченеешь.
– Что ты все время пишешь? – спросил Ходоров, поднялся и подошел ко мне.
– Дневник веду. Виктор Петрович посоветовал.
– Виктор Петрович плохое не подскажет.
– Да, мне интересно, отвлекает.
– Я дневник никогда не вел, – сказал Ходоров, – тут он сжался, прошел к своей койке, сел, замер и уставился перед собой.
– Скажи, ты в Одессе был? – спросил он. – Я там практику на заводе «Красный пролетарий» проходил. На «Привозе» в стаканах продавали вареные креветки, розовые, очень вкусные.
– Прилягте, Степан Евдокимович.
Я ему помог лечь, но он снова сел и точно очнулся. – Все знают, что евреи – народ книги, что ты читаешь?
– Редко читаю.
– Скажи, а фантастикой ты увлекаешься? Каких знаешь фантастов? Бредбери, «Туманность Андромеды», Братья Стругацкие?
– «Место встречи изменить нельзя». Фильм видел.
– Скажи, а библию ты читал?
– У нас дома была книга «Библия для верующих и неверующих» Я ее читал и даже помню. Дома у нас никто не интересовался. Папа мой умер, когда мне было семь лет. Мама – детский врач. В бога не верует.
– Господи Иисусе Христе, спаси и помилуй!!
– Федор, а у тебя книга есть? – спросил Ходоров.
– От отца. Как зеницу ока храню. Читаю, молюсь, да будет царствие твое, Отведи, Боже, от лукавого!
– Хвалю! Молодец! Да, да! Ее и сейчас трудно приобрести. А в нашем бывшем Союзе за нее в тюрьму! Мудрые наши правители были уверены – человек прочтет хоть строчку из Библии – станет врагом Советской власти. Я на Колыме шесть лет за троцкизм, не в шарашках, не в библиотеках, – мужиком. Ты Солженицына читал? Вот-вот! Шаламову надо верить. У него бога нет! Атеист! Святой человек, не то что Солженицын – вражина, выдавал каторгу в киселе…
– Ворогы людей, – запричитал Федор, – что ни скажут, а бога охают! Если не приносить покаяние Богу, – мало-помалу душа остывает, дьявол начинает борьбу, душа одержима бесами, уходит и не может человек противится без господа нашего Иисуса Христа!
– Воистину, – сказал Ходоров, – а Библию, что старый завет, что новый, надо читать! Великая загадка. С Виктором Петровичем поговорить, вот мудрый человек, все понимает. Ты моральный кодекс советского человека знаешь? Украли из Библии. Вся мораль человеческая из Библии. И самое интересное, сказка, многие знают, человека бог создал по своему образу и подобию. Как это, как? Задаются вопросом. А до этого говорится, как за шесть дней построена богом необыкновенная конструкция – Земля, небо, светила, использованы все виды умений и профессий вплоть до оживления человека.! Значит! – То, что совершил Бог, должен уметь делать и человек! Понял, о чем я говорю?
Я киваю.
– Мало этого, если переводы текстов библии правильные. Бог говорит Адаму: если ты хочешь, если ты приложишь усилия, если ты постараешься, то мы вместе. Ты и я сделаем из тебя человека. Наизусть помню!
Ходоров вытягивает шею, поднимает вверх палец.
– По образу и подобию! Такая сказка!!
Я подошел к подъезду ее дома, а она уже меня дожидалась.
– Наконец-то! Я показал часы.
– У меня, значит, спешат!
Она была яркая, праздничная. Красные полусапожки, замшевая светлая куртка, будто специально взбитые взлохмаченные рыжие кудри, за спиной рюкзак.
– Возьми меня за руку. Я себя очень хорошо помню маленькой, нас в детском садике выводили на прогулку парами. И мне нравился один мальчик. И я кричала: пусть Коля идет со мной! Только Коля! А теперь я кричу: только Изя!
– Давай твой рюкзак.
– Ты даже не спрашиваешь, куда мы идем. У меня с собой фонарик.
– Я тебе доверяю!
– Тогда скажу. Мой папа строитель. Я как-то попала к нему на работу, а он с двумя сотрудниками собрался ехать на объект – решать, восстанавливать или разрушить разбитый с войны дом, я за ними увязалась до самого шестого этажа. Сам увидишь!
Мы вышли в район – Алексеевки – сплошь новостройки, но этот дом высился в стороне – глядели только пустые проемы окон, но внутри среди развалин сохранились и лестницы, и переходы.
Рая уверенно подымалась с этажа на этаж.
Мы оказались на самом верху. Когда-то это была комната, но одна стена была совершенно разрушена, а над головой оставалась только половина потолка – и открывалось небо.
– Подожди! – сказала она.
В углу на кирпичах лежала дверь, я понял – как бы стол, – а за ней такая же дверь для сидения, только обитая остатками дерматина.
Рая из рюкзака достала какую-то ткань, и стала протирать поверхность стола и сидения. А потом накрыла стол каким-то подобием скатерки.
Извлекла термос и два пластмассовых стаканчика, пакеты.
– Кофе и бутерброды, – сказала она. – Какие ты больше любишь – с колбасой или рыбой?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: