Бранко Хмелич - Ургентная медицина лихих дней. Маленькая повесть

А вообще, скажу я вам, работа на СП да-алеко не хрен собачий. Она, как бы это выразиться… высасывает… нет. Не могу объяснить. Высасывают, скажем, жизнь из человека урановые рудники – хрестоматийный пример. А тут не то. Прививает патологический цинизм, равнодушие… тра-та-та – за счёт своей специфики? Как, скажем, у ментов: ничего, кроме дерьма вокруг не видя (что обусловлено профессией) они частенько не просто «грубеют душой», как принято застенчиво выражаться, а теряют вообще всю эту душу, или что там есть, к чертям собачьим. Немного ближе… но всё равно не то. Совсем не то. Нет таких слов – или я их не знаю. Вопрос в другом: с какого бы, интересно, конца меня всё это так заботило? В смысле – что слов не могу подобрать? А вот это как раз я вам растолкую с удовольствием… На конкретном собственном примере, что случился со мною аккурат в позапрошлую междусменку.

«Боже! Взмолился я страстно, – «Боже ж ты мой! Ну, пожалуйста, ну прошу тебя…» – но больше так и не смог ничего придумать. Ощущение такое было, словно внутри меня пошёл вдруг

снег

хотя быть такого, конечно же, никак не могло.

Вот тебе и слова, вот тебе и ветер, что сорвался (не сорвался) с губ…

Тут рация захрипела, закашляла, гнусно всхрапывая, и воткнула нам вызов. Да ещё не простой, а скоропомощной. Кстати, данный термин – специфически-профессиональный. «Скоропомощным» называют у нас вызов такой, когда впрямь серьёзное что-то стряслось, и срочность требуется. Ведь процентов восемьдесят наших вызовов… Сами подумайте: все эти хроники – гипертоники-астматики, ну какие ж они скоропомощные? Или там, «25 лет, температура»? Совсем другое дело, скажем, «выпал из окна седьмого этажа», либо «отравление неизвестными таблетками», всякое такое. Сюда же и все ДТП, аварии дорожные относятся. Если скоропомощной – спешить нужно: можно вовсе не успеть, или, скажем до больницы живым не довезти, умрёт по дороге…

У нас же значилось: «сбит машиной пешеход», и на месте уже были гаишники… Ну, тут ничего не попишешь – рванули на повышенной скорости, тем более, что ехать было порядочно, аж к мясокомбинату.

Приезжаем. Тут милиция ошивается, а на обочине дороги валяется здоровенный жлоб, весь в крови. Виновного нет – нарушитель, вестимо, скрылся (это я так подумал сразу, по привычке; на деле же скоро выяснилось, что его, водителя-убивца, то есть, на сей раз в природе не было, как такового). Но это потом, а тут – «мать!..» – думаем, и на рысях к пострадавшему. Влад ему зрачки смотреть, я – пульс… вроде всё в норме. Если не считать того, что перегар от него чуть с ног не валит. Даже странно.

Тогда начали мы уже детально его смотреть. ДТП – штука неприятная, смертельных исходов масса, а тут ещё и кровища. Менты, что нас вызвали, начинают уже потихонечку психовать. «Чего там – гундят – вы, доктора, его щупаете? Видно же, что голова у человека разбита!» А какой там разбита: так, ссадина. Вот разбираюсь я для виду с этой царапиной, Влад тоже суетится, а сами переглядываемся с ним в недоумении. Так бы и увезли, наверное, скорчив страшенный умняк, не полезь мой доктор (под звереющими взглядами ментов) сердце пострадавшему аускультировать. Выслушивать, то есть.

Расстёгивает ему куртку, рубаху… и вынимает вдруг приличный такой – килограмма на полтора, кусок сырого мяса. Лезет опять, поглубже… ещё кусок. Отличная вырезка; говядина, я полагаю. Мы, честно сказать, ошалели слегка. Другое дело – менты, у них же голова совсем не так, как у людей устроена.

– Сука такой! – шипят – Сявка позорная! Да ведь сразу можно б догадаться: вон ведь, аккурат напротив, мясокомбинат! Ах ты, падла!..

Бить его при нас им было не с руки, не то попал бы этот ворюга в реанимацию, уж я вам гарантирую. Влад тоже злой, как чёрт.

– Надо же, – шипит – чтоб так жидко обгадиться. Ну, украл бы, а там уж – пей, хоть залейся! И нам хлопот бы меньше…

Но я-то понял, конечно, что насчёт «жидко» он нас имел в виду, не «больного». Да и то сказать… Но разве ж в нашей весёлой жизни всё сразу можно постичь? Короче говоря, отвезли гада в БСП (больница скорой медицинской помощи) … голова-то разбита, всё же… как бы.

После того, как мы его успешно сбыли с рук, Опанас заявил, что у него какие-то неполадки с электрикой, и нужно заехать в стойло на предмет текущего ремонта. Мы, конечно, только рады: пора бы и перекусить уже слегка. Помчались.

Ну, пожевали немного, чайку хлебнули… Получаем вызов. И представьте себе, снова ДТП. На Взлётном, возле магазина, попала под машину женщина.

Это недалеко, и приехали мы быстро. Пострадавшая там имелась – в грязи лежала, на обочине, машины же никакой, как обычно, не было. Стандартная ситуация.

Оперативность наша здесь совершенно пропала втуне: никаких существенных повреждений у жертвы не имелось. К тому же пьяна эта жертва была совершенно вусмерть, да ещё и материлась: ого-го, как! Пьяным, как известно, море по колено. Море… Грязь, да холод… орет, в машину лезть не хочет, оскорбляется, зараза… Но госпитализировать в таких вот случаях мы, как тут ни крути, обязаны. Океан, словом, радости.

Пока мы ходили вокруг да около, примеряясь, с какого конца за эту кралю сподручнее взяться (особенно, конечно, Опанас негодовал), к нам подкатил УАЗик: Кирилыч, транспортная. И тут же закричала рация; я влез в машину, отозвался. Узнав, какая ситуация на нашем ДТП, в диспетчерской нехорошо обрадовались. «Ну, раз так, – кричат, – запишите! Взлётный, 42, квартира 15, первый подъезд, пятый этаж, 78 лет, сердечный приступ! Фамилию не дали: связь прервалась… Записали? А за тёткой вашей мы Кирилыча подослали…, он кадр бывалый! Но только вы – давайте в темпе! С этого вызова два раза уже звонили, только связь всё время прерывается…»

«Поехали», – говорю. И мы поехали.

Добрались быстро – это ж в двух шагах. Поднялись на пятый этаж. Дверь квартиры №15 была открыта; вошли. Через тёмный коридор – в пропахшую лекарствами комнатушку. Больная полусидела на диване, опираясь спиной на гору подушек и громко, с постанываниями и похрипываниями дышала. Посмотрел я на неё (глаза – как у побитой собаки), посмотрел на Влада (глаза почти такие же) – и пошёл себе, слова лишнего не сказав, обратно в машину, за кислородным аппаратом. Я его, Влада, знаю. Не первые сутки вместе ишачим.

…В общем, было у нас до вечера ещё несколько (не менее пяти, во всяком случае), вызовов, но хоть как-то запомнился мне из них только один.

Кстати, пока мы туда добирались (это было на Моторном, довольно далеко, и вообще не наш район – опять эти, с третьего этажа, мудрят!), так вот, пока ехали, я добавил парочку хитов к своей коллекции социальной щитовой рекламы. Итак, номер один: