Array Сборник - Один, но рядом с кем-то… Сборник номинантов на Премию имени Сергея Довлатова. Выпуск 1

Когда батыр упал от пули
И телом шар земной накрыл,
Я знаю, что фашистский изверг
Его лишить пытался крыл…
Но взвились в небеса джигиты,
Погибшие от вражьих пуль,
И где-то там, в раю наверно,
С Мусою встретился Джалиль.
И в дружеской они беседе
Мечтали о победных днях,
В негаданной, нежданной встрече
Друг друга радостно обняв.
И ныне мы гордимся ими,
Свободой сладостно дыша,
И в резонансе с их мечтами
Поёт возвышенно душа!

Музай давно живёт в раю:
Наверно, он и там двужилен.
Мирсай Гариф назвал его
«Башкирии Мусой Джалилем»…
Поэт и воин! Что же, прав
Редактор нынешних «Истоков»,
Сказав, что «маршальская кровь
Течёт в нём – он велик настолько»!

Голодна семья большая —
Даже хлеба вдоволь нет,
Оттого к Галимджан-баю
В пастухи пошёл поэт.
Музагит в свои шестнадцать
Стадо в Нарыше пасёт,
И сыновний долг по жизни
Он выносливо несёт.
За полмесяца буханку
Заработав за труды,
Радовал родных безмерно
И спасал их от беды…

Все лагерные испытанья
Достойно перенёс Музай,
Дойти хотел он до Победы
В шеренге боевых друзей.
Да, был расстрелян и сгорел он
В печи прожорливой Дахау
В том сентябре, в сорок четвёртом…
Но бой его не затихал!
А в вечности бой продолжался,
Мир героизмом поразив:
В народной памяти осталось
Его стихов дыханье жить!

Страсть с детства к театру и кино,
Есть, правда, слабость к домино,
Но, к слову вам скажу ещё,
Не чуждо также мне лото.

А коль играешь ты в лото,
Бросаешь кости в домино,
То пьёшь, естественно, вино,
В тоску впадая, видя дно.

Но радость возвратить легко,
Добыв, конечно же, вино.
Самообман? Ну что ж с того,
Коль жизнь сплело веретено.

И, снова к театру возвратясь,
Открою вам секрет, в чём связь:
Всё бутафория средь нас,
Хоть смотришь в профиль, хоть анфас.

Облизнутся подхалимы,
улыбнутся и враги,
а завистники, конечно,
не останутся в тени.
Знаю я, что уповают,
ожидают день и час,
руки дружно потирают —
знаю точно, без прикрас.
Кровожадно смотрят в спину,
дружелюбно – мне в лицо,
представляют всё картину
«Опустелое крыльцо».
Знаю, ждут мою погибель,
травму, хворь или беду,
верят в то, что будет прибыль
и почёт, коли уйду.
Но спокойным,
ровным шагом
путь свой дальше
я держу.
«Ну а вы
кусайте локти!» —
чрез плечо
им говорю.
Облизнутся подхалимы,
улыбнутся и враги,
а завистники, конечно,
не останутся в тени.

Не буду лгать о вечном,
о возвышенном, о любви,
напишу стих о млечном
жизненно-трудном пути.

Жизненно-трудном, всё же
ярком, до боли простом,
ухабы в котором невечны
и ночь сменяется днём.

Ночь в нём прекрасна —
в звёздах весь небосклон,
но может быть опасна
иногда с разных сторон.

Иногда жизнь угловата,
день порой жесток,
когда послезавтра зарплата,
а сегодня пуст кошелёк.

Сегодня, правда, спасают
семья, родные, друзья,
банки чуть-чуть выручают —
сейчас без кредита нельзя.

Сейчас здоровье хромает
от вирусов, ГМО, вторсырья,
живёт человек, выживает,
да Бог ему только судья.

Не буду лгать о вечном,
о возвышенном, о любви,
напишу стих о млечном
жизненно-трудном пути.

Вам душу открою в стихах на бумаге,
изолью её краской на льняном холсте,
возможно, спою, возможно, сыграю,
чтобы родная не чахла во мгле.
Чахнуть во мгле уж боле нет мочи —
пуститься вприсядку ей подавай,
парить в облаках, широко открыв очи,
маскам и путам крикнуть «прощай».

Крикнуть «прощай» также ненастьям
тем, что частенько ждут на пути,
порокам и нравам да прочим напастям —
тем, что так ловко топят во лжи.

Топят во лжи, приучают к беспутству,
с лёгкостью тянут с собою на дно,
очерняют, порочат, склоняют к распутству
незаметно, искусно и так легко.

Вам душу открою в стихах на бумаге,
изолью её краской на льняном холсте,
возможно, спою, возможно, сыграю,
чтобы родная не чахла во мгле.

Кто мне скажет или ответит:
Где был сантехник вчера?
На уши лапшу пусть повесит,
но хочется правды, друзья.

Хочется правды, и всё же
никак не поможет она:
вчера затопили соседи,
а сегодня заплыв у меня.

В квартире вчера водопадом
по стенам бежала вода,
из розеток струёй вытекала,
дождём проливным с потолка.

Как назло, ключи от подвала
сантехник хранил у себя,
но так случилось, что потеряла
«трудоголика» даже семья.

И не добраться мне было
к вентилю от стояка,
железная дверь преграждала
дорогу к спасенью – змея.