Марк Полещук - Часовщик. Сборник рассказов

Грохочет дверь соседнего дома. Значит, убийца – не выдумка моей заскучавшей башки. Инстинкты не подводят.

Этот тупица, судя по всему, и не заметил, что городишко пуст, и каждый его шаг прекрасно слышен. За кого он меня принимает? За опустившегося сбрендившего вдоводела?! Думает, услышав собственное имя, я покорно сдамся на ручки? Может, ещё и сам себе в висок выстрелю?! Чёртов ублюдок! Иди сюда! Постой-ка, Гринж, а чего ты тогда прячешься?

БОИШЬСЯ?!

Вовсе нет. Просто не хочу, чтобы местные проведали, что среди них расхаживает настоящий стрелок. Проблем не оберёшься. Особенно, если они узнают, на кого я работал.

Под грохот и ругань из соседнего дома я тихонько взвожу курок. Убийца явно не семи пядей во лбу, иначе не глушил бы сам себя. От хищного щелчка револьверного бойка по моим рукам и спине бегут мурашки.

Тяжёлые шаги внизу. Бегемоты – и те топочут тише. Отчётливо звякают шпоры.

Говорю же, идиот.

Незнакомец что-то бормочет, харкает на пол. Не только дубина, но ещё и свинья. Ненавижу неотёсанных деревенщин. Намечается драчка. Обычно я их избегаю, но когда незнакомец справляется о тебе у бармена в захолустном городке, ты не строишь из себя леди, а защищаешься. Тем более, мне не впервой убивать.

Шаги всё ближе. Скрипят дверные петли. Створка чуть не заезжает мне по носу, но в последний момент я мягко придерживаю её. Убийца этого не замечает и входит прямо в капкан.

Боже, какой он огромный! Под два, может быть, даже больше, метра ростом, в куртке, подбитой медвежьей шерстью, и широкой шляпе с длинными полями. В его сапогах можно воду лошадям носить или тушить горящий дом. Настоящий пещерный тролль. О них мне матушка в детстве рассказывала сказки. И как я не приметил его в салуне?

Он долго стоит на месте, разглядывая пустую комнату. Я мог бы уже застрелить его, но мне хочется посмотреть ему в лицо. Наконец какая-то мысль посещает громадную башку, он вертит ею из стороны в сторону и направляется к шкафу. Вместо того, чтобы открыть одну створку и спрятаться сбоку или просто выстрелить несколько раз внутрь для острастки, убийца крякает и опрокидывает шкаф на пол дверцами вниз. Встав на заднюю стенку, жалобно скрипнувшую под ним, он стучит по ней каблуком. Харя у него уродливее некуда: косматая грязная бородища до самых глаз, здоровенный, ломанный не раз нос и крошечные, глупые глазки.

«Тупица», – думаю я, стреляя ему в голову. Грохот оглушает. Отвык, отвык я от своего ремесла. Кровь, ошмётки мозга и осколки костей украшают стену за спиной детины. Такой себе натюрморт. Туша падает, произведя едва ли не больше шума, чем шкаф до этого. Хорошо, что падает он на спину. Сам я его ни в жизнь не переверну.

Шарю по карманам. Потому что поиздержался, и потому что мне интересно, что привело тупицу в Мордпридж. Понятно, что я. Но кто его сюда направил? Сам бы он меня точно не выследил. В левом верхнем кармане пальто пальцы натыкаются на плотный конверт. Доставая его, задеваю рукоять огромного ножа. В моей руке он смотрится как короткий меч. Присвистнув, отбрасываю клинок в сторону. В поисках денег заглядываю даже в громадные сапоги. Опрометчиво. Стоит их стянуть, и комнату затапливает такой смрад, что мне приходится ретироваться на улицу. Боже. Да этим запахом можно травить людей и животных! М-да, дерьмовый сюрприз я оставил какой-то бедной даме. Но что поделать? Это же Мордпридж.

Выбравшись на улицу, я убираю револьвер в кобуру и прогулочным шагом возвращаюсь обратно в салун.

– Мистер Лидс, вы такое пропустили!

– Ох, Гарри, думаю, чистые портки стоили диковины. А что было-то?

– Детина заходил, ну вылитый тролль! Спрашивал какого-то Гринжа. Я ему сказал, что таких не знаю, – рассказывает бармен, – а он мне: «Если найду его в вашем городишке, то убью сначала его, а потом тебя».

– М-да, тот ещё джентльмен.

Киваю и приподнимаю брови, намекая на стаканчик виски. Гарри тут же наклоняется за бутылкой.

– Будем надеяться, что никакого Гринжа в Мордпридже нет. А то как же мы без тебя, Гарри?

Несколько мрачных мужчин с испитыми лицами усмехаются и продолжают играть в кости. Я беру виски, отхожу к столику в глубине заведения, скрытому от посторонних глаз, и достаю конверт. Внутри написанное знакомой рукой письмецо и моя фотография. Плохонькая, но узнать можно. Мне не нужно читать ни слова. Я знаю, что там написано. Заказ. От самого злобного сукина сына в окрестных землях, а может, и во всём мире.

«Что ж, Консул, значит, охота, да?»

Не раскрывая письма, я рву его на мелкие кусочки, складываю труху в конверт вместе с фотографией и той же ночью сжигаю на подворье, пока Гарри седлает моего коня. Предстоит долгий путь.

>>>

Многие злодеи, на мой взгляд, попросту не готовы к тому, что кто-то их обскочит. А ведь это ремесло предполагает постоянную конкуренцию. Возьмём, к примеру, меня.

Эдвин Гринж, тридцати двух лет от роду. Высок, статен, благороден лицом и скор на расправу. Одеваюсь не броско, но аккуратно и терпеть не могу расхлябанности во внешнем виде. Родился и вырос на Восточном побережье, обучался в колледже при Военно-морской Академии, должен был стать морским офицером, но судьба распорядилась иначе.

Шестнадцать лет – опасный возраст. Меня настигла статья из газеты, в которой рассказывали о Клэнишере, городке старателей в штате Дихайо. Его называли «столицей золота» и «северным Эльдорадо». Драгоценный металл воззвал ко мне, а я и не сопротивлялся. Сборы вышли долгими и тщательными, хотя кроме отцовского коня и пары револьверов я прихватил только небольшой мешок: нож, фляга для воды, пара верёвок, патроны, немного пороха, спички, смена белья. Выехав из города под покровом темноты, я преодолел с десяток километров под звёздами, а заснул под красивейший рассвет вблизи каньона Монахильо.

Мне казалось, что само путешествие напитывает мой желудок. Вторые сутки дороги всё расставили по своим местам. Внутренности горели. Каждый шаг коня отдавался болью. Мальчишка: мне хватило ума подумать о воде, но я не взял ни котелок, ни одеяло, ни запас хоть какой-то снеди. Форменный идиот! Думал, буду охотиться и стрелять дичь в лесах, хотя никогда этого раньше не делал. До Луишвилля – ближайшего города – оставалось ещё два дня пути. Выбившись из сил, я устроился на стоянку у ручья и чуть было не околел до смерти. Разбудила меня странная парочка.

Они поили коней и смывали с рук и лиц запёкшуюся грязь. Меня охватил восторг. Никогда прежде не думал, что встреча с людьми в глуши может так поднять настроение. Кое-как встав, я направился к ним и загодя поднял руки, чтобы не спугнуть «уважаемых ковбоев». Парочка оказалась наёмниками Консула, жестокого и властного сукина сына. Звали их Питер Мур и Габриэль де Марро, и были они настолько отъявленными негодяями, какие вам даже не снились. В своём деле они ничего не стеснялись. От их рук погибали и мужчины, и женщины, и старики, и дети. Даже домашний скот. Так что, пускай я того не знал, но жизнь моя оказалась на кону в игре с непонятными правилами.