Марк Полещук - Часовщик. Сборник рассказов

«Надо кончать его быстрее. Надолго меня не хватит», – подумал я. Мысль эта пришла со стороны, будто и не в моей голове родилась. Нехороший признак. Выдохнув, я выглянул снова, и в этот раз пуля чиркнула по дереву пальца на четыре выше моей шляпы. Сразу за ней ещё три: две просвистели мимо, одна глубоко вошла в стену. У меня был всего один выстрел. И нет права на ошибку: серьёзное ранение задержит меня в Созоне надолго, а значит, Консул успеет прислать новых головорезов.

Лёгкий скрип, будто собака по веранде прошмыгнула. Хех, Личи не поумнел ни на йоту за все эти годы.

Онемение неожиданно разлилось по левой руке. Я глянул вниз и обомлел: половина левой штанины потемнела от крови. Вот те раз. Откинув плащ, я заметил и рану, и хлещущую кровь. Без доктора точно помру.

– Личи!

– Что?

– Давай ты просто сдохнешь?

– Пошёл к чёрту!

Судя по звуку, он прятался за лавкой совсем недалеко. Позиция выгодная. А моя – полное дерьмо.

«И что? Будем ждать, когда вся требуха выйдет?»

Я оглянулся. Ещё одна лавка, сверху на ней ведро. Дело нехитрое: схватил, бросил.

Непривыкший к стычкам Личи выстрелил четыре раза, прежде чем догадался, что его провели как младенца. Я нажал на спусковой крючок. Личи пригнулся. По крайней мере – попытался. Пуля сняла ему скальп, оголив часть мозга. Таракашка замер, как будто не мог поверить в произошедшее. Грустно ему улыбнувшись, я выстрелил второй раз.

Не помню, как ввалился к доктору и что ему сказал, но наутро я проснулся, а док, мистер Питер Сэнт-Ром, позволил мне погостить у него с недельку, чтобы встать на ноги. Он оказался настоящим интеллектуалом, так что мы развлекали друг друга беседами. Самое примечательное – денег за постой он с меня не взял, так что я спрятал несколько крупных монет в его чашке для кофе, когда уезжал.

>>>

На подъездах к Дерриджу я ожидал встретить целую армию. Вырытые рвы, пушки и пулемёты, отряд кавалерии при параде, изголодавшееся племя каннибалов, которому Консул пообещал мой вкусный трупик на ужин, пару демонов Нижнего Круга, с которыми мой бывший работодатель свёл близкое знакомство.

Накануне я спал аки младенец и, въезжая в предместья Дерриджа, чувствовал себя бодрым и сильным.

К моему сожалению и даже обиде, никаких встречающих не оказалось. Логово Консула впустило меня беспрепятственно, словно охочая девка. Слишком подозрительно, чтобы лезть по главной дороге, потому я пустился в объезд. И до «Кувшина» ближе, и мест, чтобы спрятаться, больше. Если повезёт, смогу отдать лошадь на конюшню и смочить горло перед заварушкой.

Особняк Консула называют «домом Дервиша». Это второе по внушительности здание в Дерридже, не считая церковь, которую отстроили по приказу и на деньги Консула. Архитекторы с Севера, лучшие материалы, куча работников. Возводили её, дай Бог, лет десять, и издалека она великолепна, но вблизи начинаешь ёжиться от холода, который серый камень источает даже в знойный день! Мне доводилось бывать во многих церквях, соборах и храмах, и точно вам говорю, под сводами церкви Святого Иеремии ангелы не жили и секунды. И вряд ли когда-нибудь захотят там поселиться.

– Хо-хо, как-никак старина Гринж! Давненько ты к нам не заглядывал.

– Лесли.

Быстро приближающийся всадник когда-то был моим напарником и другом. Здоровяк северной крови с квадратной мордой и непривычными для этих мест пшеничными волосами. Кому-то может показаться, что он добряк: густая бородища, открытое лицо. Но мне не доводилось видеть людей более жестоких, чем Лесли Кортко. Он всегда возит с собой набор ножей, большой топор, хирургическую пилу, с десяток стальных крючков и крепкие, сплетённые им самим верёвки. Не раз я видел его за работой и уж точно не хотел бы оказаться на месте тех несчастных, кто на собственной шкуре испытал мастерство Кортко.

Лесли подъезжает ко мне близко, но не настолько, чтобы я мог его в чём-то заподозрить.

– Ехал бы ты отсюда, – говорит он сквозь зубы и сплёвывает густую, бордовую слюну.

– Сколько Консул даёт за мою голову?

– Что?

– Сколько. Консул. Даёт. За. Мою. Голову?

Бывший напарник пожимает плечами. Что, сумма настолько огромна, что все боятся произнести её вслух, чтобы не спугнуть? Такое случается с удачей, большой суммой денег или именем особенно хорошенькой девушки, на которую ты положил глаз, – молчи, и тогда всё получится. В эту дребедень верят многие.

– Будем драться?

– А ты хочешь?

Лесли хрустит шеей и плечами.

– Да не особо.

– Я тоже.

– Тогда давай по-быстрому.

Он рвётся вперёд, в руке блестит громадный нож. В ближнем бою мне его не одолеть, потому я спрыгиваю с лошади так, чтобы между мной и им встал бок животного. Уж её-то этот урод не тронет?

Кровь хлещет из рассечённого бока, моя верная подруга падает на землю и бьёт копытами.

Всё.

Прощай.

«Вот же паскуда».

Лесли уже разворачивается и прыгает на меня. Доморощенный рыцарь желает биться на железе в мире поющего смерть свинца! Выхватив револьвер, я делаю три метких выстрела. Ни один не достигает цели. Двигается северянин не столько быстро, сколько умело. Лишь одна пуля чиркает его по руке, но он этого даже не замечает. Мне приходится ретироваться, чтобы не стать жертвой залитого кровью лезвия.

Кровью моей лошади!

– Сволочь!

Мы пляшем, как разгорячённые влюблённые. Мне не хватает времени прицелиться как следует, ему не удаётся подобраться ко мне достаточно близко. В ход идут метательные ножи. Моя свежая серая рубашка расцветает алыми полосами. Царапины. Пустеет барабан револьвера, и доморощенный викинг думает, что это его шанс. Глаза Лесли горят безумным огнём, из глотки рвётся вопль берсерка. Слишком рано, друг мой. Лесли врезается в меня, так что на миг темнеет в глазах, мы падаем на землю. Одним револьвером я перехватываю лезвие ножа и клиню его так, чтобы оно лишь слегка царапало кожу над сердцем. Ствол второго револьвера вжимается в кадык мужчины. Он дёргается, мозг успевает догадаться, что загнал тело в ловушку. Выстрел оглушает.

Чуть придя в себя, я встаю и отряхиваю плащ. Лесли, словно дикое животное, ещё борется в пыли, сражается с самым главным противником в своей жизни – смертью – и терпит неминуемое поражение. Мне нет дела до его предсмертного хрипа. Перезарядив револьверы, я вхожу в Дерридж на своих двоих.

>>>

«Дом Дервиша» полыхает дьявольским пламенем. Им не стоило тащить порох внутрь. Видимо, дела у Консула идут так себе, если он нанимает проходимцев, ни черта не смыслящих в безопасности. Продолжи работать на старика Лукаш, Кингсли, Баттерфилд, я бы и на пятьдесят метров к особняку не подошёл.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».