Светлана Данилина - КОЛЛЕКЦИЯ ХАРАКТЕРОВ. Сборник рассказов

– Здорово, денег срубим. А ты чего такой кислый?

– Да так, думаю, – неопределённо ответил Саша.

– О чём думаешь?

– Понимаешь, тут такое дело… Я вообще-то не хотел говорить. Словом, не сочти меня за идиота, – сбивчиво начал Саша.

– Не тяни.

– Этому дому – сто пятьдесят лет. Вон, видишь на фронтоне – год строительства.

– Ну?

– Ну вот, а бюст на стенке видишь?

– Да говори уж, – не выдержал Гоша.

– Так вот, это мой пра-пра- не знаю сколько раз дед.

– Ни фига себе, – присвистнул Гоша.

– Это мой дом.

– Да?

– Ага.

– Ты таким тоном говоришь, как будто на приступ пойдёшь. Ты его что, отнимать собрался?

– Ничего я не собрался, – ответил Саша. – Просто тут фамильная история. Я там и не был никогда, и узнал-то недавно.

– А как узнал?

– Бабушка рассказала. Всю жизнь молчала. А за год до смерти разговорилась. Когда скрывать стало не нужно. Там жуткая история. Не хочу о ней.

Но Гоша заинтересовался и попросил:

– Может, расскажешь?

Саша вздохнул и нехотя начал:

– Бабушка тогда маленькой была. Лет пять. Они после революции еле спаслись со своей матерью. А отца казаки зарубили. Подъехали с красными повязками и начали стучать в дверь. Он сам и вышел. Поговорили, и они его прямо по голове шашкой. Он упал. Кровь. Крики. Бабушка с матерью в окно всё видели. Мать её сразу в охапку и вместе с прислугой – к чёрному ходу. Бежали, в чём были, даже документы не взяли. А там на какой-то телеге – в глухую архангельскую деревушку к прислугиной родне. Так они и спаслись, там и жили. Всё по Пушкину: была столбовая дворянка или кто там, а стала простая крестьянка. И золотая рыбка не потребовалась.

Гоша молчал, не зная, что сказать.

– Слушай, – вдруг ошарашенно протянул он, переводя взгляд с бюста на доме на Сашино лицо, – а как ты на этого мужика со стенки-то похож!

– Они с отцом моим – как две капли воды. Одного возраста… и вообще. Нам бабушка как показала – мы обалдели.

– А у вас документов никаких не сохранилось? – спросил Гоша.

– Да ты что! Я же говорю – они чудом спаслись. И постарались всё забыть и никому никогда ничего не рассказывали, даже своим. И фамилию поменяли. Никаких следов.

– Кроме фотографического сходства, – отметил Гоша, не отводя взгляда от дома.

– Гены в камне, – философски заметил Саша.

– Но, наверно, в архиве можно что-то найти?

– А зачем? Возвращать его себе, что ли?

– Да… С семнадцатого года нога хозяина тут не ступала.

– Послезавтра ступит. Да я – ничего, – поспешно сказал он, – просто так, свербит что-то. Где фраки-то найти? – вернулся он в реальность.

– А напрокат возьмём. Пойдём – я знаю одно место.

Музыканты поднялись, взяли свои инструменты и отправились за спецодеждой.

В назначенные день и час молодые люди в чёрных фраках и белых манишках стояли у парадного подъезда.

– Так вот, почему ты у этого дома играешь, – догадался Гоша.

– Я только у парадного никогда не стою. Это где-то здесь произошло. А как сюда входят? Всё закрыто. Кода не знаем.

– Ты хозяин – тебе видней, – съязвил флейтист. – В телекамеру улыбнись – может, откроют.

Саша нажал на первую попавшуюся кнопку кодового замка.

Никакой реакции не последовало.

– Ну чистый Некрасов, – сказал он, – посетители у парадного подъезда. Ты не помнишь, что там с ними случилось?

– Завернули их, – вздохнул друг, – «и пошли они, солнцем палимы».

В замке наконец что-то щёлкнуло, дверь открылась, и на пороге возник массивный и неприветливый охранник.

– Вам чего? – грубо и коротко спросил он, разглядывая юношей во фраках.

– Мы на презентацию. Вас что, не предупредили? – Саша достал визитку и прочитал название фирмы и имя качка.

– Сейчас выясним. Заходите.

Ребята остались стоять у двери, а страж куда-то позвонил.

– Всё в порядке, – сказал он важно. Можете идти, только покажите, что у вас там, – и он указал на футляры.

– Инструменты, – оскорблённо ответил Гоша.

– Слышь, Моцарт, ты не обижайся. Я должен проверить. Работа у меня такая. Открывай давай!

Озираясь по сторонам, музыканты открыли футляры. Охранник осмотрел скрипку с флейтой, успокоился и коротко сказал:

– Идите. Второй этаж.

И друзья медленно пошли наверх.

– Порядочки. Спасибо, карманы не выворачивал, – саркастично, но тихо процедил сквозь зубы Гоша, поднимаясь по лестнице. Как тебе родовое гнездо?

– Что-то уж очень хмурое, – вертя головой направо и налево, ответил Саша.

На втором этаже их опять ждала закрытая железная дверь с кодовым замком. Саша нажал кнопку звонка, и дверь довольно быстро открылась.

На пороге стояла миловидная запыхавшаяся девушка.

– Здравствуйте, – церемонно поприветствовали её музыканты.

– Проходите, – сказала девушка, не здороваясь. – Сейчас подойдёт Павел Николаевич.

Тут же показался качок. Девушка убежала.

– Привет, менестрели! – опять продемонстрировал он недюжинный словарный запас.

Потом Павел Николаевич пристально оглядел молодых людей и остался доволен их внешним видом.

– Нормально, – удовлетворённо сказал он, – проходите и можете начинать… типа… как бы… разминаться.

Ребята смотрели по сторонам, не зная, где им предполагалось находиться.

– Так, – продолжал распоряжаться качок, – будете стоять вон там – в углу, под пальмой. У окна. Играть всё время! Не пить! Вести себя прилично! Расплатимся в конце. Лады?

– Всегда готовы, – отрапортовал Гоша, и друзья пошли в свой угол под пальму.

Они положили футляры на специальный столик, установили пюпитры и принялись настраивать инструменты.

Зал был большим, светлым и просторным. Под потолком со старинной лепниной висели американизированные гирлянды разноцветных, хитроумно сплетённых воздушных шариков. У длинного стола, уставленного бутылками, тарелками с закусками и подносами с бокалами, сновали вышколенные официанты. Чувствовались суета и некоторая напряжённость перед торжественным событием.

В шесть двери распахнулись. Начала собираться публика.

Мероприятие было пышным и многолюдным. Звучали речи. Приглашённые тусовались у шведского стола, бродили по залу с бокалами, болтали и смеялись.

Немного опоздав к началу, приехала журналистка с оператором и долго выбирала место для съёмки, а потом сделала несколько дублей репортажа на фоне музыкантов под пальмой.

Ребята играли в своём углу дуэтом и соло, непринуждённо иллюстрируя происходящее. Начали они с Вивальди, затем перешли к Скарлатти, затем к Доницетти, потом остановились на Моцарте. В конце вечера подвыпившая публика, забыв о теме мероприятия, потребовала концерта по заявкам. И флейта со скрипкой к всеобщему удовольствию исполняли «Таганку», «Мурку» и «Владимирский централ».