Валентина Нестерова - Донор. История о фантастической силе любви

– И что мне делать? – снова в горле забилось сердце у Дарьи.

– Перехватите левой рукой правую руку повыше запястья, покрепче, пусть больно будет, скажите: я люблю.

– Не говорится.

– А вы вспомните ситуацию, лучше из детства, в которой были счастливы, жизнь казалась сказкой, вернитесь в неё, сердцем скажите: люблю.

– Кажется, получается, – мысленно перенеслась она на земляничную поляну, где рядом с отцом, лёжа на животах, они ртом срывали спелые ягоды.

– Всё-всё любите: землю, людей, звёзды, – гипнотически звучал голос доктора.

– Ирис и Сириус…

– Любовь всё знает, на все вопросы ответит, все раны залечит, а руку постепенно разжимайте, пусть боль уходит, и сердце поёт: люблю…

– Не поёт…

– Слово «доля» недаром из двух нот состоит: «до», «ля». Судьба на песню идёт, – качнул головой Иван Иванович, выдержал паузу, – главное, не позволяйте сердцу брать фальшивых нот.

«Как много лет во мне любовь спала» – робко, безголосо дрогнуло что-то внутри.

– И ещё, уж простите старика, если ваш муж не совпал с идеалом вашего сердца, не обижайтесь на весь мир, помните: ваш прототип где-то рядом, но чтобы узнать его, не пройти мимо, соберите все свои «я» воедино и полюбите их.

– Кажется, звучит… тихо-тихо, – растерянно призналась Дарья.

– Очистите сердце от мусора, запоёт во весь голос, – улыбнулся доктор-гуру.

«Ни в одном вузе не учат на сердечного дворника!» – строптиво подумала она.

Но обещанная встреча с личным счастьем, в переводе, с настоящей любовью снизила градус упрямства. И хотя разговоры о болезнях никогда не привлекали её, она осталась на запись передачи.

«Кабинет врача не станция техосмотра вашего тела , – с первых слов заставил слушать себя доктор Слово, – ваше сердце может стать идеальным целителем…»

Отвечая на вопросы, советовал…

«Если кто-то сошёл с твоего пути, пожелай ему счастливой дороги, и спроси у души: не пора ли и ей переключиться на другую волну?»

«Рай в душе, береги её…»

«От обиды страдает сердце, от гнева – печень, от страха – почки, от печали – бронхи. Алхимическое средство от всех болезней – добрый настрой…»

В общем, доктор Слово её впечатлил, извилины дружно повторяли настрой «я люблю!», и к вечеру сердце успокоилось, душа почувствовала себя почти счастливой…

Дар воображения Дарья считала лучшим из всех талантов.

Импровизировать, мечтать, выдумывать…

Расходовать неутолённую страсть в творчестве.

Но!

Тело: зверь, время от времени нервно дрожит, будто дробь тамбуринов призывает его к любовному танцу…

Первый раз это случилось вскоре после развода.

Ночь, которую она никогда не забудет.

Не спалось.

Постель жгла.

Подушка жалила.

И вдруг гулкий удар, ещё один, ещё…

Будто в дремучей чаще ударил в бубен шаман; её плоть задрожала, подстроилась к ритуальному ритму, растворилась в нём, в экстазе покинула землю…

За все одинокие ночи уснула в состоянии тихого целомудрия.

Утром была счастлива, ленива: не хотелось понимать, что случилось.

Сварила кофе. Потянулась за томиком Лермонтова с «Демоном», он распахнулся, блеснул строчками: Меня добру и небесам ты возвратить могла бы словом, твоей любви святым покровом одетый, я предстал бы там…

«Меня добру и небесам ты возвратить могла бы словом!» – вслух повторила за любимым поэтом Дарья.

Посмотрела на часы: не так уж поздно, но спонсор явно не торопится.

Неужели цену себе набивает?..

С тревожной мысли сбил телефонный звонок: АЭС беспокоилась, как доехала, устроилась и, главное, не обманул ли Папу Карлу восточный денежный мешок?

– Доехала. Устроилась. Встреча со спонсором с минуты на минуту. Позвоню завтра. Чмокни на ночь Ирис.

– За мной воздушный поцелуй! – скороговоркой скорректировала просьбу тётушка и отключила связь.

Дарья вернулась к рукописи…

«Смерть президента потрясла страну.

Журналист Ритас вместо обещанного интервью с Кушем, объявил о решении министра обороны Кукиша вернуть всех солдат со всех войн.

Траур обернулся праздником.

Бывшие оппозиционеры вышли на улицы, скандируя: Слава смерти президента!

А Куш лежал в гробу под жёлтыми звездами флага и удивлялся: как это могло случиться с ним и страной?

Его вдова, закутанная в вуаль, будто в чадру, не отрывала глаз от бровей мужа. Весёлые и кудрявые в молодости, они доставляли много хлопот стилистам, которые для придания лицу умного выражения вылили на них, бог знает, сколько лака, мусса, косметической пенки, и всё безрезультатно, теперь, будто каясь за прижизненное буйство, улеглись двумя безобидными волнами.

Но простить его она ещё не могла.

То, что он сделал с ней!..

Треск разорванной ночной рубашки стоял в ушах.

Ей казалось: с неё содрали кожу…

Низ живота в отчаянии заныл.

– Ты станешь матерью, – шевельнулось что-то в мякоти матки.

– Господи, я ещё и беременна? – побелевшими губами прошептала Сара.

– Предлагаю интервью в прямом эфире, – тут же предложил Ритас, слух которого мог улавливать даже не произнесённые слова.

– Хотите и моей смерти?

«Не ссорься с ним, мамуля, журналист нам ещё пригодится» – зрелым голосом заявил будущий сын.

«Я схожу с ума» – подумала Сара.

И тут же ответила себе: нет!

Так бывает!

Её сентиментальный муж превратился в зверя на пороге смерти, чтобы на этом же пороге подкинуть ей ребёнка, сына, свою мечту.

Зло иногда рождает добро.

И… отвращение проросло печалью, печаль заколосилась жалостью.

Она уже любила сиротливую клетку новой жизни.

Но Адрон не чувствовал себя безотцовщиной!

Он был покорён совершенством химических процессов построения собственного организма.

«Творец настоящий алхимик! – выдал мысль будущий лоб. – Лимфа принимает сигналы из космоса, несёт информацию в кровь. Кровь! О-о-о! Вся таблица химических элементов! И золото имеется? В человеке приблизительно десять граммов? А в семи миллиардах? Семьдесят тысяч тонн? Выгодный у тебя, Господи, бизнес – делать людей! Что говоришь? Любовь дороже золота? Не верю! Сам не раз покупал…»

Из левого глаза президента выкатилась слеза. В этом не было ничего странного, у хороших людей всегда выкатывается. Но слеза была тёмной, к тому же оставила на щеке жирный след.

– Куш плачет нефтью, – зашелестело в рядах.

Священник, подальше от греха, торопливо предложил попрощаться с покойным.

Первой подошла Сара, прошептала: спасибо!

За ней над телом покойного склонился министр обороны Кукиш: не столько из желания запечатлеть прощальный поцелуй, сколько из любопытства, чем на самом деле плачет бывший главнокомандующий вооруженными силами государства?