Влад Льенский - Плёнка. История фантастической алчности

© Влад Льенский, 2019

ISBN 978-5-0050-4699-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все персонажи этого фантастического произведения вымышлены. Любые совпадения случайны.

Как ни велика фантазия автора – она ограничена его жизненным опытом и другими обстоятельствами. Потому имена собственные в книге могут непроизвольно совпасть с именами реальных дам и господ. Не желая никому проблем, а напротив, только благ и успехов, автор, тем не менее, размещает здесь предупреждение о малоизученных путях воображения сочинителя. Растечётся, этак, мыслию по древу… Не станем же мы тиранически ограничивать мысль? Автор свободен в своём изложении по определению. Если, конечно, не призывает к незаконным действиям. Аналогично и читатели не ограничены в выборе. Желающие могут с лёгкостью прочесть эту книгу. Если кто-то сочтёт за малоприятные эти совпадения – пусть свободно не читает. Автор умышленно игнорирует парадокс. Ведь нельзя же составить собственное мнение о книге, не прочитав её. Хотя в истории и такие примеры бывали, но разум всегда торжествует. И читателям в разуме не отказано. Разберутся.

Более того! Обладающим способностью к внятному изложению, но недовольным лично автором, можно написать собственную фантастическую, как эта, книгу, где и описать автора под любым, включая настоящее, именем в любом контексте. Никто не возражает.

Изредка встречающиеся в тексте стихи принадлежат автору и написаны нарочно для этой книги по условиям конкурса «Территория F» издательства 1С. Автор мог бы вообще сотворить книгу в стихах, но не сделал этого опять-таки по условиям конкурса. Читатель внимательный и пристрастный может заметить в тексте краткие, иногда явно оборванные линии второстепенных героев. Они могут быть развиты по требованию. Да ведь и конкурс не позволяет чрезмерного объёма произведения.

Вместе с тем, альфа-читатели не выразили особых замечаний по тексту. Разве что были претензии к стилю изложения. Мне прямо заявили, что написано словно живой речью и так читать неинтересно. Стали выяснять, что конкретно не понравилось. Оказалось, что обвиняют в отсутствии «канцелярита»! Читательница за долгую жизнь так пропиталась оборотами, вроде – с чувством глубокого удовлетворения – или – получателю сего предписывается -, что иного текста и не воспринимала всерьёз. Потому сделана правка в нескольких местах для угождения именно таким читателям. Надеюсь, не пересолил.

В первоначальном замысле существовала ассистентка. Но она была слишком активной и затмевала фигуру учёного, главы лаборатории. Уничтожить её прямо на страницах было бы жестоко. И персонаж был убран бескровно, путём удаления абзацев в архив. Но, заметьте, её былое существование оставило след. Всё время чувствуется чьё-то незримое присутствие в первых главах. Пусть это никого не смутит. Это нормально. Пожалуй, именно об этом эффекте говорил А. П. Чехов, декларируя, что словам должно быть тесно, а мыслям просторно. Как ни жаль было выкинуть в сумме шесть страниц готового текста – это было сделано.

Обложка выполнена уфимской художницей Анастасией Евграфовой – доброго ей здоровья! У автора книги имеется письменное разрешение на публикацию изображения несуществующего в природе Ордена Серебряного Песца. Думается, не реальный Орден хорошо подходит для обложки фантастической книги.

Получил короткую информацию. Произведение «Плёнка» на конкурс не приняли. Вариант, из числа возможных. Но как узнать – почему? Обращаться, беспокоить занятых людей, сверхзанятых людей, судя по краткости, дело безнадёжное. Остаётся только гадать.

Недостаточная грамотность? Возможно. Только вот кому и когда мешала эта черта автора? В любом уважающем себя издательстве есть редактор и корректор. Или почтенное издательство дышит на ладан и экономит на редакторе и корректоре? Автор вместо произведения должен представить абсолютный шедевр? Так не бывает. Покажите мне самое издаваемое произведение современности. Мы вместе проанализируем его и найдём примеры недостаточной грамотности. Ибо нет предела совершенству! В прошлом году я на пробу давал страницу текста в одно ооооооооочень популярное редакторское агентство Москвы. Текст изменили в худшую сторону… Конечно, халтурщикам я этого не сказал. Но вывод сделал. Это не значит, что мои вещи исключительно хороши. Недостатки есть, как им не быть? Да только из практики известно, что наиболее рьяные облыжные критиканы… сами не пишут! Или пишут, но откровенно слабо. Интересно, что подлинно большие поэты к чужим стихотворным опытам относятся снисходительно и никогда не позволяют себе ни огульной скороспелой критики, ни злопыхательства, ни отношения свысока. Большой поэт чужд мелких чувств. Мне нередко приходилось буквально вымогать критический разбор у признанного поэта. Искать встречи нарочно для этого. И уходить в поту и в ужасе от несовершенства своих опытов… Но это было стимулом писать лучше! Какой стимул дала отписка неведомого оценщика?

Несоответствие условиям в части главного героя? Издательство пожелало видеть главного героя подростком. Так ведь произведение фантастическое. У меня это плёнка, персонаж, появляющийся на свет по сюжету в лабораторных условиях. Возраст от ноля и выше. По развитию сущность приравнивается к подростку. Есть намёк в тексте. В пожелании издательства не указано, что подросток должен быть человеческий. Маугли-плёнка невероятно поразила воображение? Так не это ли главное условие успеха книги?

Притянутое за уши КГБ напугало? В книге нет ни одного убийства. Представляю, где бы был Марк Твен у таких отборщиков.

Много слов, выходящих за пределы тезауруса школьника пятого класса? Почему бы такому школьнику не расширить свой словарный запас, пользуясь случаем? Или интереснее это делать за углом школы? Или в лексиконе, тестировавших книгу, нет таких слов и они затруднились, а потому решили, что и школьникам будет сложен такой текст? Моя внучка, которая ещё в школу не ходит, нисколько не задумалась, когда я ей читал фрагмент. Для её понимания, получается, доступно. Смысл нового слова дитя понимает из контекста. До взрослых не доходит?

Или возмутили необъяснимо таинственные технологии? Герберту Уэллсу, значит, можно писать про человека-невидимку. Владу Льенскому про живую плёнку – нельзя?

А может быть я плагиатнулся? Сдул идею книги где-то и выдал за свою? Так текст совершенно оригинален. Написан нарочно на конкурс. Или уже новизна не подтвердилась? Тогда почему гнусного бумагомараку не выведут на всеобщее обозрение и презрение?