Влад Льенский - Плёнка. История фантастической алчности

– Потрясающе! – оживился профессор. – и где же этот текст?

– Вон там, в ванночке. – ткнул конечностью робот.

Оба экспериментатора приблизились к кювете. Действительно, на плёнке чётко читались слова, изображённые гневно красным цветом – Требую прекратить вандализм! Свободу плёночному сообществу!

– То есть исходного тока не было? Как же тогда возникли слова? Плёнка, получается, аккумулирует энергию сама? – осведомился Керамо деловитым тоном. – Но кто даёт исходные данные для текста? Она что же, ещё и собственным разумом обладает?

– Ну, собственным разумом вещей сейчас никого не удивить, – мягко намекнул робот. – А вот то, что такого побочного эффекта мы не ожидали, странно. Мы же должны были сразу предположить, что плёночный сложноориентированный слой в пакете по свойствам может приближаться … —

В эту секунду текст изменился. Теперь было написано – Хватит валять дурака! Конечно, у меня есть разум!

Едва изумлённые исследователи успели прочесть новый текст, как он тут же сменился прежним. Профессор ахнул. Робот затрещал и защёлкал по-птичьи, что всегда делал при отсутствии подходящих слов для выражения эмоций. Или просто от удовольствия.

– Хорошо. – Керамо победил волнение. Любопытство учёного возобладало над человеческими переживаниями. – Для начала назовите своё имя. Если такое есть.

– Нет имени. Можете дать сами. Кроме ругательного! – отпечаталось на плёнке прежде, чем слой снова перешёл в фоновый режим протеста.

– А почему бы не ругательное? – развеселился профессор. – Назовём Злыдь или Гадь? —

Плёнка в ванночке пришла в движение и плюнула раствором в профессора, как это делает рыба-брызгун, сбивая неосторожных насекомых. Керамо успел увернуться.

– Да вы сердитая особа! – заметил он, смеясь. Новейшие свойства плёнки были необычайно интересны. – Но почему вы не показываете изображений в движении?

– Мощности тела не достаёт, – сообщила плёнка и снова выразила гневный протест.

– Это вполне может быть правдой. Нам надо было соединить несколько плёнок или создать одну утолщённую из повышенного количества слоёв, – сделал вывод робот.

– Срочно займитесь! – поддержал напарника профессор. – Да! Разместите плёнки по отдельным ванночкам со свежим раствором. Это невероятно! И кстати, запишите в журнал. У плёнок появились зачаточные глаза.

– Запишу, да. Я подумал, что это крупицы отходов жизнедеятельности. Хотел очистить и выбросить. Глаза! Невероятно… как вы себя не бережёте. – находчиво сменил тему ассистент. – Обедали сегодня?

Профессор отправился в столовую, а Иоф стал бережно разделять собранные было вместе результаты опытов.

– Что такое? – удивился робот, вертя головой. – Их стало больше! Я отлично помню. Мы провели серию опытов, получили двенадцать экземпляров пленок, размером с носовой платок или около того. А теперь их три, как два носовых платка, шесть обычных и три каких—то лоскута!

– Осторожнее с выражениями! – с бульканьем высветился сердитый текст. – Это дети!

– Профессор с ума сойдёт, – потрясённо произнёс робот и умчался в кладовую за дополнительными ванночками. – Это какой-то содом!

– Обычная физиология. Не терять же время даром в такой тесноте. – сообщила плёнка булькающим голосом.

Только что вошедший профессор вздрогнул.

– Позвольте, кто сейчас говорил? – спросил он в пространство.

– Я, – прозвучало в ответ из ванночки, точно через сифон. – Имени мне не дали. Полагаю, теперь мне можно самому выбрать. Мне нравится Игнатий. Был в древности знаменитый человек с таким именем.

– Игнатий Лойола? – замедленно спросил профессор, пребывая в шоке от понимания, что разговаривает с серой плёнкой в кювете – Это в честь основателя ордена иезуитов такое имечко?

– Оставьте иронию, профессор. Что вы имеете против учёного монаха? Вы ведь сами учёный. – прозвучало из ванночки гораздо более приятным голосом баритонального оттенка. Похоже, плёнка нашла способ издавать звук за счёт управляемых колебаний собственного тела.

– Письмо, профессор! – оповестил робот. – От службы безопасности института. Представители стоят у входа в дом. Сообщают, что хотят задать несколько вопросов. И осмотреть лабораторию!

– Братья и сестры! Младенцы! – произнёс баритон. – Переходим в режим абсолютной прозрачности.

– Гениально! – восхитился робот. – Если пленку не увидят, то и вопросов меньше. Быстрее отстанут. Пригласить?

– Проводите в кабинет, я найду что ответить. – согласился Керамо.

Трое сотрудников службы безопасности института были как на подбор, все крепыши с широкими плечами, короткостриженые, однообразно одеты в униформу без погон, с какими-то лямками вместо них. Головные уборы они, впрочем, вежливо сняли. Профессор отметил про себя, что в институте служивые никогда не делали такого, а так и вращались повсюду не то в бейсболках, не то в фуражках с клоунскими козырьками, что придавало им слегка комичный вид. Несмотря на отсутствие знаков различия, главного профессор выделил моментально. Тот выдвинулся впереди товарищей и строго спросил – Вы здесь будете профессор Керма?

– Не мешало бы вам, пришельцы, представиться для начала… – процедил Керамо сквозь зубы, рассеянно разглядывая корешки книг в шкафу за спиной незваных гостей.

– А чего представляться? У нас задание осмотреть лабораторию и поспрашивать. Свои мы. Институтские. – осклабился старший.

– В таком случае – до свидания. С незнакомцами в приличном обществе общаться не принято, но ввиду не принадлежности вас к оному, сообщаю, что упомянутого профессора здесь нет. Иоф проводит вас. Прошу!

И учёный сделал рукой выпроваживающий жест.

– Форму в любом магазине спецодежды каждый может купить, – добавил Керамо как бы ни к кому не обращаясь.

– Зачем так? Мы же на службе!

– А раз на службе, то и представьтесь. Документы предъявите. Как положено. Или вон.

– Ну, я Катков, начальник звена охраны. А со мной Скалкин и Тапкин. Вот удостоверения.

– И?

– У нас задание побеседовать и осмотреть.

– Я профессор Керамо. А вам кто нужен?

– Вы и нужны. Простите, уважаемый. Фамилия редкая, трудно запомнить. Извините. Мы народ простой.

– Хорошо. Присядьте в кресла. Спрашивайте. Хотя я сомневаюсь, что человек, который не в состоянии запомнить одно новое слова, сможет вести опрос. Но – пожалуйста! Даже интересно!

– Да это просто нам велели. Мы вам ничего плохого не хотим. – и старший, порозовев от смущения, достал листок бумаги. – Ч—т-о… Что… В-ы… Вы…