Влад Льенский - Плёнка. История фантастической алчности

– Не надо ничего палить. Пока. Но мысль огненной чистки мне понравилась. Соберите-ка, действительно, огнемёт. Пусть стоит в резерве в шкафу моего кабинета. Не нравится мне их разбитная самостоятельность. Хорошо ещё они не утратили почтения к своим создателям. Но это, чувствую, вопрос времени. Кстати – где они взяли бумагу и принтер?

– Бумага из санузла, а сломанный принтер Игнатий нашёл в углу и наладил. И картридж починил сам, и чернила развёл. А ведь… невероятно жаль будет их… огнемётом… Такой удачный опыт! – восхитился робот – Может, просто от тока отключить в крайнем случае?

– Полагаю, они смогут какое-то время жить без тока на аккумулированной энергии. А если голодные доберутся до электросетей – расползутся похлеще чумы! Умы работают, мимикрией владеют. Хорошо, что дом запитан от самостоятельного генератора. У нас будет время, если что. – сообразил профессор. – Пока они раскинут нити, пока дотянуться до сетей за территорией… Надо их питать по первому классу. Что бы им и мысль не пришла о расширении жизненного пространства!

– Да уж, зверьки получились опасные. Питать, конечно, мысль здравая, но не начнут ли они усиливаться? Лучше бы их наоборот ослабить… Ну – пойдём разделять и властвовать!

И учёные, гордясь успехом и страшась будущего, отправились к своим подопечным.

Робот Иоф подготовил новые помещения для «подопытных свинок», как он иногда заочно называл плёнки. Были предусмотрены проходы для нитей коммуникации через вентиляционные каналы, снабжённые противопожарными щитками с приводом из кабинета профессора, о чём плёнки не знали. Теперь в любой нужный момент любое помещение можно было мгновенно изолировать от других. Пока ничего опасного не происходило, даже не предполагалось. Но как знать, что случиться завтра?

Профессор выяснил, откуда Игнатий и другие набрались бездны премудрости. Плёнки использовали интернет, когда с ними дежурил профессор. А когда с ними был робот, интернет которого был защищён намного лучше и не поддавался взлому, то снимали данные с его электронных систем, улавливая слабейшие колебания различных полей, наводимых энергетикой робота, и доступных на его пальцевых захватах. Ну, хорошо! Робот отныне стал работать только в каучуковых перчатках, а профессор запер свой телефон в сейф. Игнатий сразу потерял гонор. Интонации его стали просительные и намного менее гневные. А когда Керамо заказал огромную металлическую сеть с частой ячейкой, а потом накрыл ею весь дом целиком, то Игнатий и другие плёнки заметно приуныли. Никто больше не брызгался и не гудел властным баритоном. Отпала необходимость в новом помощнике. Голос Игнатия сделался тонким и писклявым. Он вдруг ударился в набожность. Ещё в институте он познакомился с мировыми религиями, ответвлениями и сектами, выбрал секту лактиков и теперь постоянно бубнил псалмы и молитвы на потребу дня. А поскольку пел он на латыни, то учёные быстро привыкли к его негромкому гудению и не обращали внимания.

Нередко Игнатий проповедовал вслух и на латыни, и на привычном учёным языке, дойдя до того, что потребовал себе и своим приобщения и причастности. Это был уже перебор.

– Отче Иоф! Отче Пётр! – гундосил он умирающим голоском. – Доставьте алчущим таинство приобщения! Ибо ищущие найдут, а голодные насытятся! Не оставьте сирот в ожиданиях тщетных без окормления питанием духовным! Иже овны! Не стяжания ради! – и прочее в том же стиле бродячего проповедника.

Терпеть постоянные притязания профессор больше не мог. Большие плёнки, хотя и могли показывать теперь стабильную движущуюся картинку с камеры, оставались совершенно неуправляемыми. Они могли внезапно прервать опыт и погрузиться с коллективную молитву. Могли вдруг впасть в пророческий раж и транслировали через таймер изображения апокалипсиса прямо на стену. Нередко они призывали учёных к осознанию, совместной молитве и уходу в монашеский затвор. Пищу – свет, реактивы и слабые токи – они теперь делили на постную и скоромную, отказываясь общаться с исследователями по субботам и воскресеньям, как дням нерабочим по религиозным соображениям. Плёнки, обозначавшие себя особями женскими, потребовали ширмы и непрозрачные кюветы. Ничего не оставалось, как обещать удовлетворить пожелания. Впрочем, ширмы и тёмные кюветы дали желающим почти сразу. Опыты были на время остановлены.

Снова исследователи укрылись в кабинете профессора и держали совет.

– Они ненасытны в своих желаниях! Завтра они потребуют храм, духовное училище, крематорий и колумбарий! Меня сегодня пытались подкупить усиленной порцией питательного раствора. Предлагали достать им фото Бориса Свердлова с автографом. Обещали вознаграждение на небесах! – содрогался Иоф, протирая окуляры салфеткой.

– Глупо идти на поводу у каких-то желеобразных масс. – резюмировал ситуацию профессор Керамо. Он взял отпуск в институте и мечтал было достичь коммерческого успеха в кратчайшие сроки, привлекая к работе сами плёнки. Пусть сами себя исследуют и подают отчёты в нужной форме. Им и спать не нужно, и работа значительно ускорится. И вдруг такая проблема! В принципе – найти умеющих молчать священников нужного вероисповедания можно. Но обряды вряд ли предназначены для разумных плёнок. Священники вполне могут отказаться. Тогда труды впустую. Самим принять лактический сан? Это годы времени. Священником не сделаться в одночасье.

Оставалось изобрести синтетическую религию нарочно для плёнок.

С Игнатием крупно поговорили, для чего принесли кювету с плёнкой в кабинет профессора. Недолгое отключение от стационарных токов не было необратимо вредным для плёнки.

Игнатий сперва молчал, а потом сказал – Истинная религия укрепляется чудесами. Какие у вас есть чудеса в подкрепление вашей новой плёночной веры?

– Так… А само явление к жизни плёнок разве не годится? – нашёлся профессор. – Это ли не чудо чудное?

– Хм… – задумался Игнатий. – Пожалуй, верно. Чудо. Истинно свидетельствую.

– А если ближе к делу? – нетерпеливо спросил робот Иоф.

– Как же непреложная идея вечной жизни через жертву посланца неба? Все основные религии придерживаются этого постулата. И я бы не рискнул отходить от канона. Иначе возникнут разногласия в общине, появятся ереси и инквизиция в каком бы то ни было виде. А у нас община маленькая. Вот будь нас миллионов десять для начала… —

– Давай тебя и принесём в жертву! – оживился робот Иоф. – Чего проще! Заяви своим, что ты посланец неба, мы подыграем. А потом мы тебя отключим от электроснабжения! Да ведь и уже отключили! Такой вариант устроит тебя? А?