Рамиз Аббаслы - На необитаемом полуострове

– Работа не волк, в лес не убежит. Чай горячий, надо подождать, чтобы он остыл. Иначе можно ожог получить. Потом придется составить акт о производственной травме.

Время шло. Я смотрел на стенные часы, потом на грязную сумку, которая валялась в углу, потом на Лунохода и про себя думал: «Работа не убежит, а ты убежишь – это точно. За полчаса до начала обеда, даже раньше, ты все бросаешь и уходишь. И у тебя веские доводы: «В таком виде нельзя ходить в столовую, надо руки мыть. Опаздывать тоже нельзя, потом найдешь остатки и крохи».

Если Луноход быстро заканчивал свою работу и до обеда или до конца рабочего дня оставалось время, он не торопился вернуться в мастерскую из расчета, что там сразу дадут ему другую работу. Поэтому сидел в операторской и курил. А там нельзя курить. И, как ни странно, на установке курилки не было. А где должны курить люди? Этот вопрос я обсуждал с начальником отдела техники безопасности. Он пришел на установку, на месте проверил и сказал: «Это упущение строителей. Люди могут курить в вентиляционной». А в вентиляционной никаких условий нет, заходишь – как будто карцер. Но этот карцер находился рядом с операторской. Рабочие нашли выход: они курили в операторской. Если кто-то им делал замечание, что, ребята, в операторской нельзя курить, они отвечали: «Какая разница, там или здесь? Если никаких условий нет, как можно там курить? Мы же люди. Если на то пошло, курить в вентиляционной – тоже нарушение». На установке за технику безопасности и пожарную безопасность отвечал я, и, чтобы подстраховать себя в этой тупиковой ситуации, я повесил у входа в вентиляционную табличку с надписью: «Курить можно только здесь».

Луноход хороший оратор. Я даже иногда думал: почему он не передовик производства? Трибуны больших залов плакали по нем. А он не был передовиком. Казалось бы, да, Луноход не очень-то добросовестно относился к работе и считал, что работа не волк и в лес не убежит. Но все равно трудился. А передовики производства часто вовсе не работали. Ведь у них же было очень много мероприятий – собраний, заседаний, пленумов, съездов, слетов, поездок и т. п. – и они вынуждены были в какие-то дни, порой несколько дней подряд, на работу не выходить. А рабочие дни им отмечались. Человек ко всему привыкает и приспосабливается. Со временем это – не работая, получать зарплату, премию, еще какие-то дополнительные льготы и поощрения, одновременно прославиться – стало для них нормой.

По рассказам Лунохода, вторая жена Исмаила несколько лет назад окончила среднюю школу, неплохо училась и хотела поступить в институт. Она дочка приятельницы Исмаила, и все они – Исмаил с его первой и второй женами – из одного и того же села. По договоренности земляков, в период сдачи вступительных экзаменов эта девушка жила в квартире Исмаила, который к тому моменту был женат уже пятнадцать лет, но детей у него не было. С появлением молодой девушки в их доме стало веселее. Они называли ее студенткой. Девушка же им сказала, что она не студентка, а абитуриентка; если все экзамены сдаст и поступит в институт, только тогда ее можно будет называть студенткой. Муж и жена выслушали это объяснение и сказали, что какая разница, рано или поздно все равно она тоже поступит, и продолжали называть ее студенткой. Присутствие студентки в их доме особенно было на руку жене Исмаила. После работы, придя домой, ей уже не надо было нагружать себя, студентка – шустрая и энергичная девушка – за нее все делала: стирала, убирала, готовила… Фактически она была бесплатной домработницей.

К концу августа с работы позвонили жене Исмаила. Звонила женщина, бухгалтер завкома, и сказала, что ей достали путевку, которую она давно заказала и о которой часто спрашивала.

Жена Исмаила лечилась. Врачи старались помочь ей, чтобы она стала матерью. Они говорили, что для укрепления организма необходимо посещать курорты и санатории; были названы даже те, которые очень помогли бы ей. Но достать в них путевки было очень трудно. Вот наконец-то и ей добыли такую путевку. Бухгалтер завкома же позвонила, чтобы обрадовать ее. Одновременно ей сказали, что эта редкая путевка, как говорится, «горит»: послезавтра надо быть там.

Тридцатое августа, послеобеденное время. Надо было до конца рабочего дня оформить отпуск, получить отпускные, заплатить за путевку и завтра уехать. Нельзя было медлить. Задача трудная – успеет ли она? Председатель завкома тоже взялся за дело: позвонил руководителям соответствующих структур и сказал, что надо помочь человеку. Дело пошло. В половине пятого жена Исмаила получила отпускные, спустилась на первый этаж, заплатила за путевку и с этой – для нее очень дорогой – бумажкой вернулась в свой цех. В шесть часов она вышла из цеха и отправилась на трамвайную остановку. Все дневные работники завода уже уехали, на остановке было как-то непривычно безлюдно. А вот ее трамвай идет. Она зашла в полупустой вагон и села. Женщина была довольна. Она была благодарна председателю завкома за то, что он почти с боем выбил эту путевку для нее; все же этот Мехти очень благородный человек, он не какой-то чиновник, он как родной брат или отец. Она была благодарна и бухгалтеру завкома: без ее содействия – суть вопроса председателю объяснила она – получить такую путевку невозможно было. Жена Исмаила сама никогда не смогла бы сказать Мехти, зачем эта путевка ей нужна, – стыдно, он же мужчина.

Женщина сидела в трамвае. Ее лицо сияло от радости – она была счастлива. Все будет хорошо. Да, конечно, все будет хорошо. Надежда – вот что делает человека счастливым. Эта женщина тоже надеялась и была счастлива. Но вдруг она нахмурилась, потому что вспомнила студентку. Ее настроение испортилось. Ей стало очень неприятно, даже отвратительно. Но это не все. Она чувствовала явную, реальную опасность, которая пугала, даже страшила ее.

Нетрудно представить себе: хозяйки нет дома, она приедет через месяц. Все это время ее муж будет жить под одной крышей с молодой и соблазнительной самкой. Сработала фантазия: вот ее нет дома, после работы Исмаил пришел домой. Он устал, голодный, ему нужен уход. Студентка приготовила хороший ужин – между прочим, она вкусно готовит – и, уже соблазнительно качая своим пышным задом, ходит туда-сюда, обслуживает хозяина дома. Другое время, другая обстановка – и студентка ведет себя по-другому, она даже выглядит по-другому: нарядилась, надушилась, сладко говорит, многозначительно улыбается и при этом часто смущается, временами даже краснеет от стыда… О Господи, что творится на этом белом свете!

Итак, здоровая самка и молодой мужчина – Исмаилу нет даже полных сорока лет – живут под одной крышей. Никого нет. Вокруг тишина, как на необитаемом острове. Ночь с каждым днем становится длиннее и прохладнее. Один день, второй день… Безусловно, жена Исмаила не читала рассказ Бестужева-Марлинского «Страшное гаданье», где героиня Полина говорит своему возлюбленному: «Мы далеки от порока, но всегда ли далеки от слабости? Кто пытает часто силы, тот готовит себе падение».