Дмитрий Мечников - Веллер-квартет. Повести и рассказы

Он вышел из кабинета, задев плечом косяк двери, и направился суетливой, несвойственной ему ранее походкой в палату высокого начальства обсуждать деликатную часть обследования. Настроение у высокого гостя – отметил, войдя в палату, главОМР – стало миролюбивее и веселее.

– Что-то медленно шевелятся твои эскулапы, – снисходительно похлопал по плечу главОМРа Свинцов.

– Что вы, с-сию секунду, уже бегут брать анализы. Всё сделаем быстро, отвечаю! – подобострастно выпалил главОМР и смущённо замолк.

– Что застеснялся, как на первом свидании? Говори, что хотел!

– Да я не стесняюсь, только вот некоторые, знаете ли, анализы сдать сегодня вам может оказаться не под силу, поэтому сделаем завтра, да и для ФГС… Вы, наверное, не натощак? Тоже придётся завтра…

– Запомни, мне всё под силу, – перебил на полуслове Свинцов. – А это что за топот в коридоре?

– Анализы, – неуверенно предположил главОМР. И не ошибся. В палату вошла лаборантка.

– Значит, сделаешь всё, что надо для Вениамина Николаевича, и результаты сразу чтобы были на столе у ОМРа, а потом я…

– Свободен, – безапелляционно бросил Свинцов главОМРу, и тот послушно юркнул в приоткрытую дверную щель…

После лаборантки, молниеносно уколовшей безымянный палец и поколдовавшей со стёклышками, пришла медсестра, одним неприметным движением набравшая из вены необходимое для анализов количество крови. Затем появилась обворожительно улыбающаяся менеджер сестринского дела, как гласила красовавшаяся на её груди табличка, и прорекламировала необходимость сдачи анализов мочи и кала с истинно менеджерской пронырливостью и завлекательностью. Затем, так как Свинцов с утра во рту маковой росинки не держал, наступил черёд специалиста по ФГС, который, когда всё было уже позади, кратко сообщил, что, кроме старого рубца от язвы, другой патологии он не нашёл, и удалился, посулив в ближайшее время сеанс колоноскопии. Свинцов хотел было на это что-то эдакое сказать, но, во-первых, сил уже не было, а во-вторых, откуда-то выполз страх перед будущими медицинскими манипуляциями. И впоследствии, ощутив прохладное прикосновение ультразвукового датчика, направляемого аккуратными тёплыми руками специалиста по УЗИ, Вениамин Николаевич с облегчением перевёл дух. Ну а скорости, с которой он после всего пережитого собрал нечто в разрекламированные менеджером сестринского дела баночки с красными крышечками, оставалось только удивляться.

Экзекуция закончилась, и Свинцов решил пройтись по отделению для восстановления душевного равновесия, но из этой затеи ничего не вышло. Пол и стены терапевтического отделения были не первой свежести. Глаза большинства бредущих навстречу клиентов-правообладателей сильно просвечивали старостью, болезнями и смотрели с отрешённой покорностью. Запахи, источаемые нестиранной одеждой, как-то не радовали обоняние высокого чиновника. Шаркающая походка обитателей терапевтического отделения, снующих по маршруту «палата – коридор – столовая – туалет – сестринский пост – палата», была лишена того внутреннего достоинства, которое великий реформатор ожидал обнаружить в облике любого клиента-правообладателя. Говорили обитатели отделения между собой не то чтобы мало, но больше невпопад, ввиду отсутствия у большинства слуховых аппаратов. Многие голоса, особенно женские, имели квакающий тембр. Увиденное изрядно покоробило Свинцова, ибо весь внешний облик этих потребителей медицинских услуг не позволял разглядеть в них клиентов-правообладателей. Наконец Вениамин Николаевич вынужден был остановиться, так как впереди замаячила вдруг открывшаяся дверь санитарной комнаты, где кого-то уклизмили по назначению лечащего врача, что органолептически не способствовало восстановлению душевного равновесия. Разочарованно чертыхнувшись, Свинцов вернулся в палату и устало развалился на кровати. От предложенного ужина отказался – после ФГС кусок не лез в горло. Привычно потянулся к ручке радиоприёмника, покрутил…

– …именно в шести «Русских» струнных квартетах камерный стиль мастера достиг подлинного совершенства, – интригующе сообщил невидимый музыковед. – Еженедельно по вторникам и пятницам в 18.45 мы будем транслировать по одному струнному квартету, чтобы вы могли насладиться всеми шестью шедеврами прославленного автора в исполнении «Веллер-квартета»…

«Михаил Веллер» – неприятно резануло слух фамилией ненавистного писателя, призывавшего в своих радиопередачах отрубать руки ворам-чиновникам. «А его мерзкая книжонка „Наш князь и хан“! Одна только глава, где детей учат строить „пирамидки“, чего стоит! Как могли допустить печатать такое наглое вытаптывание нашей истории? Я уже не говорю о политической составляющей!» – головой Свинцова овладели мысли оскорблённого патриота.

«Ну, отрубить мои руки кишка у интеллигента тонка», – рубанули правду-матку другие мысли, пришедшие в голову Свинцову, но не имевшие ничего общего с оскорблённо-патриотическими. Высокопоставленный чиновник чуть было не выключил приёмник, но в этот момент диктор своевременно пояснил:

– …под управлением Вальтера Веллера – первая скрипка. Сейчас прозвучит первый струнный квартет из этой серии, си минор в четырёх частях, запись 1965 года.

И палату тотчас же охватили печальные звуки главной темы первой части Allegro moderato. «Веллер-квартет» исполнял её замечательно, подкупая слушателя нежным прозрачным тембром струнных с чётким балансом и сыгранностью между исполнителями, лёгкостью и одновременно строгостью исполнения. Надо сказать, что великий реформатор обладал отменным музыкальным слухом и памятью, при этом его познания о струнных квартетах не шли дальше известной басни Крылова. Далёкое воспоминание вызвало на его лице улыбку. Ему двенадцать лет, в разгаре семейный праздник с участием изрядно подогретых спиртным гостей, исполнявших нестройным хором некую диковинную песенную смесь под аккомпанемент баяна, виртуозно игравшего, правда, несколько другую смесь. Но как бы ни фальшивили сильно принявшие на грудь вокалисты, юный Венечка без труда попадал в тон любому из них, одновременно помогая баянисту удерживать голову в вертикальном положении, подальше от тарелки с кислыми щами. Вот и сейчас он, охватывая всю музыку целиком, чётко слышал при этом каждый из четырёх инструментов.

Главная тема Allegro moderato отличалась необычно большой длиной, благодаря чему мастер на протяжении всей части выбирал отдельные её фрагменты и строил на них новые мелодии и смыслы. Эта главная тема начиналась печальным проведением у скрипок, затем в басу её подхватывала виолончель, а скрипки сопровождали двумя вычлененными из темы первыми нотами, обращая их по ступеням трезвучия при каждом повторении темы виолончелью, доводя до ажитированного отчаянья. Но тут мастер внезапно разрубил порочный круг, проведя главную тему в мажоре, и выстроил далее побочную тему, напомнившую слушавшему со всё возрастающим вниманием Свинцову беззаботный танец – игру из далёкого прошлого, когда всё вокруг казалось добрым и достижимым без каких-либо усилий.