Константин Крюгер - Осенняя ностальгия. Рассказки

Я несказанно благодарен судьбе, позволившей через много лет нам с Митькой встретиться и хоть ненадолго снова окунуться в атмосферу искреннего братского общения, возвратившую нас в бесшабашную юность.

Каждый раз после посещения семейного захоронения на Востряковском кладбище я обязательно захожу к «Нильсону», упокоившемуся недалеко от храма Михаила Архангела. Митька забрал с собой огромный по значимости отрезок нашей общей жизни.

В Советские времена Московский Авиационный институт среди прочих ВУЗов столицы выделялся особым отношением к здоровью студентов. Произнесенная на Дне Первокурсника 1-го сентября краеугольная и основополагающая фраза тогдашнего Ректора «Нам нужнее здоровые троечники, чем Ленинские Стипендиаты, стоящие одной ногой в могиле!» полностью определяла «modus vivendi 18 » любого Маёвца, от вчерашнего абитуриента до дипломника. Физкультура являлась профильной дисциплиной, что подтверждала расхожая шутка: «МАИ – спортивный институт с легким инженерным уклоном». Зеленых первокурсников сразу распределяли по секциям, исходя из предыдущего опыта или выявленных пристрастий.

Благодаря серьезной подготовке сборные команды института гремели на всю страну и занимали призовые места на различных турнирах и состязаниях всех уровней. Времена первенства вузовской команды в водных видах спорта, отмеченного популярным телефильмом «Королевская регата 19», в пору моего студенчества уже прошли, но Маевцы уверенно побеждали в соревнованиях по легкой атлетике, регби и бобслею. В нашей группе овладевал знаниями знатный регбист, а в параллельной – двое бобслеистов и рекордсмен по прыжкам в высоту. Естественно, они имели всяческие преференции в учебном процессе, вплоть до переноса сессии. Опять же, перспективные спортсмены почти поголовно получали повышенную стипендию, да и бесплатные талоны на усиленный обед значительно способствовали безбедному существованию.

Между сборами и выездами на соревнования «неприкасаемые» худо-бедно посещали лекции и семинары. На втором курсе во время каких-то практических занятий я подружился с длинноногим прыгуном Петей. За зашкаливающий кураж, а, главное, из-за отчаянной жестикуляции во время товарищеских бесед, среди сокурсников он проходил как «Петруччио», чему дополнительно способствовала вполне итальянистая внешность. В то время он решительно не употреблял спиртного, упорно тренировался и регулярно исчезал из поля зрения на неделю-другую.

По возвращении Петр вливался в процесс овладения знаниями, как ни в чем не бывало, и благодаря приличным способностям и настойчивости быстро нагонял пропущенное. Как-то он появился в Альма-матер в «писке» моды – потрясающего цвета темного индиго джинсах клеш неизвестного бренда с «хулиганскими 20» карманами. Я тогда сам «себе немножко шил на дому», к тому же приятельствовал с центровыми «утюгами 21» и не без оснований считал себя знатоком «фирмы́» и последних веяний моды. Меня очень заинтересовала Петькина обнова. Как выяснилось, он вернулся с Универсиады в Швеции, где весьма неплохо выступил и слегка прибарахлился. На студента закрытого ВУЗа, давшего подписку о категорическом запрете на общение с иностранцами, и хорошо представлявшего, что в течение ближайшего десятилетия (в лучшем случае) никакие выезды «за бугор» ему не светят, сообщение Петруччио произвело шоковое впечатление. Но в заграничные вояжи отправляли только отличившихся спортсменов, показывавших рекордные результаты, а середнячку, по́том и кровью зарабатывающему в институтской боксерской секции разряды и звания, зарубежные турне не светили.

На третьем курсе в семье Петра случилось несчастье: скоропостижно скончался еще совсем молодой отец, с которым сына роднили крепкая мужская дружба и на редкость доверительные отношения. Горе жутко повлияло на Петьку – он запил и пустился во все тяжкие. Забросил спорт и учебу и только чудом не вылетел из института. Но, время если не лечит, то помогает. Постепенно Петруччио, в немалой степени, благодаря присущему ему оптимизму и жизнерадостности, вернулся к нормальной жизни, но со спортом окончательно завязал, чего не скажешь о «веселящих» напитках. Мы с ним вволю попили пива «с прицепом» в «Пиночете 22» и покуролесили на «сейшенах» по всей Москве.

В начале четвертого курса меня выбрали в комиссию по разбору персональных дел «отличившихся» комсомольцев при факультетском бюро ВЛКСМ. Диапазон рассматриваемых случаев широтой не отличался. Первой причиной, регулярно приводящей к еженедельному сбору комиссии, являлись «телеги» из милиции, оповещающие о «не примерном» поведении студента факультета в нетрезвом состоянии и призывающие разобраться в установленные сроки с вопиющим фактом попрания социалистической морали. Подобные сигналы много времени у членов комиссии не занимали, процедура была отработана годами: при легком несоблюдении общественного порядка возмутителю спокойствия грозил выговор по комсомольской линии, при более серьезных правонарушениях – вплоть до исключения из рядов «передовой» молодежи, что автоматически приводило к отчислению из института.

Второй и более занимательный повод для обсуждения представляли письма от родителей «потерпевших» девушек, имевших «обоснованные» претензии к нашим студентам. Все они несли с небольшими вариациями примерно одинаковое содержание: «Имярек такой-то, студент N-го курса вашего факультета, в прошлом году познакомился с нашей дочерью Ириной (Мариной, Светланой, Людмилой …), студенткой Пищевого института. Он регулярно навещал ее в общежитии, расположенном по соседству с вашим факультетом. Сейчас наша дочь находится на четвертом (пятом, шестом, седьмом …) месяце беременности, а Имярек прервал с ней всякое общение. Убедительно просим принять меры!». Особо заковыристые вариации текста часто вызывали улыбки, а иногда и веселье у строгой комиссии: «…. прекратил с дочерью всевозможные сношения, что ее очень раззадорило и ужасно расстроило!».

Более романтический и пространный образец повествования отличался массой подробностей: «Моя красавица-дочь, только закончившая десятый класс, готовилась к вступительным экзаменам в Университет на берегу нашей реки Волги, где и познакомилась с загорающим студентом вашего института, приехавшим на каникулы к своим родителям. Молодой человек взялся помогать Олечке (Танечке, Валечке, Ларисочке …) с подготовкой. Но его репетиторство ни до чего хорошего не довело. Когда Олечка (Танечка, Валечка, Ларисочка …) сообщила Имяреку о своей беременности, он повел себя бессердечно. Негодяй без чести и совести теперь нарочно подал заявление в ЗАГС с дочкой нашего участкового врача, наверное, с целью фиктивного брака. Просим вас восстановить справедливость и надлежащим образом повлиять на коварного соблазнителя невинных девушек!». Но и для таких непростых случаев имелись заготовленные решения.