Алексей Ушаков - Неоконченная исповедь Богу. Непридуманные истории

Я не жалею, что остался в лагере и мог слушать и внимать рассказам Старшего и его сына. Да, у меня в то время уже был небольшой опыт походной жизни, но как выжить в лесу в одиночку, я не знал…

Через четыре часа после прихода на место был первый обед: отварная картошка с тушенкой и чай с печеньем, после чего кто в палатку пошел, кто продолжил свои усилия с рыбалкой. Надо сказать, что этот обед для всех был как праздник – столько эмоций!

Работа Старшего не сводилась к указаниям нам – он пытался заставить нас ДУМАТЬ, искать решения…

Не обошлось и без травм. На второй день парень из вторых дежурных, разжигая костер, лущил щепу и хряпнул себе по ноге топором. Криков и стонов было! Половина из нас стояли и ждали Старшего, половина кричали, что надо делать носилки и нести парня в больницу. Пришел Старший, осмотрел рану, принес аптечку, обработал рану, прихватил кожу ниткой в двух местах, сделал перевязку и сказал:

– Сегодня свободен, а завтра на общих основаниях, – и еще раз ВСЕМ показал, как работать с топором.

Были и ожоги рук, ног, губ. Но никто и никуда не бежал, а все принимали первую помощь и терпели. Про занозы и попадание на рыболовный крючок я не рассказываю…

Дежурство по лагерю должны были пройти все. Дежурные должны были готовить на всех сами, обеспечивать лагерь водой, следить за порядком и руководить остальными.

На второй день к нам пришли лесники и милиционер – узнать, кто мы, что делаем, кто старший, как с порядком и костром. Был порядок в то время! Они рассказали, где лучше ловить рыбу, а через день пригнали подводу с сушняком на дрова… Чувствуете разницу с нашим временем?

Забыл рассказать, что мы поднимали флаг нашей «экспедиции», и это было торжественно… Каждое утро все выстраивались к поднятию флага, для которого вкопали длинный флагшток, и дежурный поднимал флаг, все салютовали. Вечером перед отбоем все строились и флаг спускали.

Никто из нас не страдал, что нет смартфона и интернета, сейчас я бы даже оценил это как положительный фактор… У кого-то была с собой книга, кто-то взял карманные шахматы, были шашки и даже лото!

Кто-то будет смеяться, кто-то вообще не поймет, о чем речь, но я видел в своих походах на яхте по Ладоге как люди, приходившие на место, обычно их высаживали на берег с железного корабля или нескольких моторок—рибов, валились на землю, доставали смартфоны и час—два валялись, пытаясь поймать сеть и сообщить, что они переместились на новое место и как тут хорошо – идиоты, на мой взгляд… Часто я видел такую картину: высадились – и каждый за себя «палатками», то есть один, пара или сколько человек поставили палатку и всё в палатке, типа сухой паёк и общего костра даже нет. Конечно, не у всех такая история. Да что там говорить, рыбу лишнюю мы отдавали туристам – так ни мальчики, ни девочки до возраста лет 27 не знали, что с ней делать, а попытки разжечь костер выглядели комично.

В моё дежурство ничего особенного не было. Помню, варили кашу гречневую, как в рассказе Носова «Каша», но более удачно. Конечно, каши, картошка и тушенка у нас были основными блюдами, а еще макароны—рожки и плавленый сыр «Дружба».

Самым интересным и запоминающимся из похода были вечерние посиделки у костра и обсуждения различных книг про путешествия, фантастику, с большим интересом мы слушали рассказы Старшего о его жизни, походах, случаях на службе, обсуждали всякие таинственные происшествия на море и в воздухе, много говорили о Бермудском треугольнике. Никто не считался со временем и не загонял нас спать в палатки. Этот поход был для нас как глоток воздуха и свободы.

Через неделю мы свернулись и тронулись в обратный путь… Хоть и не было остановки в том месте на дороге, автобус, проходящий мимо, нас подобрал. Как и было оговорено, к 17—18 часам мы приехали, а на остановке ждали своих детей родители, не все, правда. Меня не ждали… Дом мой был в 1-2-х минутах ходьбы, и меня там ждал домашний обед!

Если писать подробнее, книга бы получилась… Могу сказать, что все остались довольны и польза была для всех. Спасибо родителям и учителям!

А нашим одноклассником Андреем Заболотневым мы все гордимся – он был для нас примером мужества и честности, преданности делу и друзьям. Он много сделал для развития вооружения нашей армии и оставался в строю долгие годы, живя без двух почек и продолжая быть центром компании одноклассников, ездил на рыбалку и по грибы. Вечная ему память.

Бывают такие слова, места, события, которые раз произойдя, напоминают о себе потом не один раз. Я вспоминаю это слово и эту реку каждый год, когда мы с Боцманом едем в Приозерск на Ладогу и проезжаем по мосту над той самой рекой.

Всплывает слово «Мста», и не просто слово, а река Мста. Давно это было. Меня, желторотого студента-первокурсника МИФИ, готового завалить всю летнюю сессию, неожиданно берет с собой брат на майские праздники пройтись по бурным весенним порогам реки Мста. Она где-то там далеко под Бологое, на середине между Питером и Москвой, кажется… Для чего он это делает? Чтобы быстрее завалил или чтобы быстрее взялся за ум? Одно могу сказать, забегая вперед, что все мои одногруппники, увлекшиеся туризмом, в частности, сплавом, заболели этим и были отчислены позже за неуспеваемость.

Брат идет со своими друзьями, профессиональными туристами и сплавщиками, кто-то из МФТИ, кто-то с ФЭСТа (факультет экономики сосновой тары секретного Королевского ВУЗа «ЛЕСТЕХ»), а меня берут рюкзачки и лодки таскать (это по 20—30 кг упаковка, а нести надо два рюкзака и упаковку), да насосом баллоны накачивать, ну, еще фото-кино аппаратуру таскать. Так, для справки, я худенький мальчик, но с бородой и длинными волосами, страшный спорщик.

Что помню:

– группа собиралась на вокзале, кажется, на Ленинградском, я лежал среди груды рюкзаков и упаковок в надежде, что кто-то подхватит меня как упаковку и оттащит в вагон

– сели в поезд, заняв собой и снаряжением два плацкартных пространства от окон до окон, выпили, меня засунули на третью полку, а сами стали говорить о чем-то мне непонятном: стишки, про какие-то храмы в далекой Риге, про полеты в космос (как наши бороздят просторы – это особенно успокаивало), кто-то, кажется, будущий профессор, скромно начал говорить про Е=мс2, но его оборвали и достали карманные шахматы, ещё налили…

– куда приехали, как выходили из поезда, как доехали до берега – не помню, не видел, не делал, не…

– очнулся, мы уже на берегу, все шмотки разбросаны, бардачищааа… и я среди всего этого

– «Ну что, очнулся? На, глотни, и иди качай лодку», – мне дали солдатскую флягу с чем-то ну очень нормальным, и дело пошло, споро так пошло… Я тут же сказал каждому, что он должен делать, ну и сам, засучив рукава, качал, собирал, носил, увлеченный общим движением