Виктор Минаков - В смутное время. Рассказы и фельетоны (1984—2008 гг.)

– Все ясно, – перебил Вячеслав.– Уже врубился: нужен проект. Где дядька?

– Там. В очереди. Но там такая длина…

– Понял. Делаем так: как только я закричу «Кто с заявлением?» – ты его сразу сюда. Пока там расчухаются, он будет первым.

Я понял замысел Вячеслава. Дверь, которую осаждала толпа, вела в комнату, смежную с кабинетом главного инженера. Там просителей принимала одна из сотрудниц бюро. Она брала заявления, регистрировала их, назначала сроки исполнения проектных работ. По сложным вопросам или конфликтам – подключался Рыженко. Такова, как я понял, слоняясь по коридору, была обычная схема приема, но, очевидно, были случаи, когда прием вели двое – и рядовая сотрудница, и главный инженер.

Замешкавшись у двери, я услышал зычный голос Рыженко: «Зина! Пропускай и ко мне с заявлениями!» Тигром я выскочил в коридор – в таких случаях не надо зевать! «Сейчас, – думаю, – будет давка, и – куда моему колченогому дядьке, несмотря на все его ордена и медали!» И точно: дверь уже заклинила всполошившаяся толпа, каждый старался протиснуться первым, не понимая, что первыми все быть просто не могут. Среди штурмовавших дверь бедолаг дяди Коли не было видно. «Неужели упал?! Затоптали?!» Я рванулся назад, чтобы через кабинет Вячеслава проскочить к заклиненной двери и изнутри продернуть своего родича.

Но бывший фронтовик не подкачал! Растрепанный от борьбы и волнения, он уже стоял перед столом главного инженера и тащил из-за пазухи свои бумаги.

– Вот он, – переведя дух, представил я его Славе.

– Садитесь, – предложил Вячеслав, – сейчас разберемся… По одному, по одному, господа! – крикнул он в затрещавшую дверь.– Зина! Наведи там порядок, а то прикроем с приемом!

За дверями притихли, и Слава углубился в бумаги. Дядя Коля просительно забубнил: «Там в очереди говорили, что полгода ждать надо проект. Нельзя ль побыстрее? Я ведь участник войны, инвалид, у меня – льготы…»

– Ты придержи эти льготы к другому разу, – поднял голову Слава.– Ты ко мне с ним пришел, и мне этого хватит.

У меня в груди потеплело, а дядя непонимающе стал таращиться то на меня, то на Славу.

– Заявления не вижу! – произнес Вячеслав.

– Какое?! – вскричали мы в один голос.

– Эх, ребята! – качнул головой Вячеслав.– Время теряем впустую.

Он достал из стола бланк. Дядя Коля захлопал ладонями по карманам, нащупывая очки.

– На-ка ты, – Слава протянул мне бумагу.– У тебя выйдет быстрее.

Мои очки сами прыгнули на нос. Выхватив ручку, я быстро заполнил пробелы в напечатанном тексте, и радостно выдохнул:

– Все!

– Теперь, значит, так: сначала к той девушке, – показал Слава на дверь, – она даст квитанцию для оплаты, потом – в сберкассу, потом – опять к ней, она отметит, что оплатили, и сразу сюда, ко мне… Впрочем, Зина!.. Зайди на минутку!

В кабинет вошла белокурая девушка. Через неприкрытую дверь было видно, как у ее стола бойко работали локти просителей.

– Выпиши им квитанцию, – сказал Вячеслав, передавая девушке наши бумаги, – Сумму я поставил на заявлении.

Зина понимающе кивнула, пошла к себе, за ней заковылял мой дядя, а Слава втолковывал мне, как действовать дальше.

– Сберкасса не далеко, всего два квартала…

– Мы на машине.

– Ну, дуйте… Зина! Направляй ко мне следующего!.. Кто еще с заявлением?

В кабинет Вячеслава рванулись сразу трое мужчин. Первым прорвался здоровяк в голубом свитере, а я быстро юркнул в коридорную дверь.

– Они до пяти сегодня работают, – сообщил дядя, уже ожидавший меня.– Свет отключили.

В коридоре стоял полумрак.

– Давай шустрее тогда! – заторопил я его.– Полчаса у нас еще есть.

Едва наш «Запорожец», дребезжа, закончил разворот у подъезда, как из него выскочил тот мужик в голубом свитере и крупными скачками помчался по тротуару.

– Это он все время вперед прорывался, – сказал дядя Коля и придавил на газ.

Машина, все же – машина, хотя бы и старенький «Запорожец» с ручным управлением: у перекрестка мы уже обогнали скакуна в голубом, но красный свет светофора перекрыл нам дорогу. Скакуну тоже полагалось стоять, но – куда там! Он молнией прошил перекресток перед радиаторами взревевших машин, и когда мы только еще подъезжали к сберкассе, он уже выскочил из нее и прежним галопом помчался в обратный путь. Мы с завистью взглянули на его загорелую лысину и заспешили к двери сберкассы – по улице в нашу сторону мчались еще несколько человек.

Возвращаясь, мы распределили между собой функции:

– Ты сейчас – прямо к барышне, – инструктировал я, – делай отметку, что оплатили, а я – к начальнику, узнаю, что делать нам дальше.

Однако план этот сразу нарушился: из здания навстречу нам вышел Рыженко. В плаще, шляпе, с портфелем. Увидев наши помрачневшие лица, он сказал, пожимая плечами:

– Ничего не попишешь – начальство. Вызывают в администрацию… Давайте – на завтра. Так же, к концу дня подъезжайте, продолжим.

Вячеслав сошел со ступенек, а мы вошли в здание – надо было предъявить белокурой девице квитанцию об оплате.

У ее стола мы оказались шестыми. Как обогнали нас те, кто должен быть сзади – непостижимо! Ладно бы тот, в голубом свитере, но его-то как раз не было. Наверно убежал уже и отсюда.

Прислонившись к стене, мы стали ожидать своей очереди.

Дверь вдруг опять распахнулась со скрипом, и в комнату, почти падая, ввалился мужчина предпенсионного возраста, потный, с фуражкой в руке.

– Пу-у-уф… Пу-у-уф…, – шумно выдыхал он тяжелый воздух и ошалело ворочал выпученными глазами.– Пу-у-ф-ф-ф… Успел все-таки…

Люди поворачивались к нему затылками, уклоняясь от густой струи отработанного пара, кислый «аромат» которого говорил о принадлежности гражданина к сословию, патриотично отдающему предпочтение простой русской кухне, в укор другому сословию, вкушавшему закордонные яства. Впрочем, представителей этого другого сословия здесь не было и не могло быть. Незачем им приходить сюда – у них хорошо не только с питанием.

– Пу-у-уфф, – уже облегченно выдохнул прибежавший и, широко улыбаясь, начал рассказывать:

– Этот, в голубом который, как закричит: «Бежим!» – я за ним, но рази угонишься! Однако бежал… Мокрый теперь весь. Меж лопаток вроде речки течет.

Я слушал эти радостные тирады вполуха и потихоньку проталкивал дядю Колю к столу. Блондинка тем временем объявила, что прием заканчивается, так как ей уже плохо видно.

Сумерки действительно быстро сгущались, но мы успевали…

Сделав пометку на заявлении, блондинка убрала документы дядины в стол и сказала:

– Все. В течение месяца к вам придет техник и сделает замеры… За проектом – месяца через три – четыре…

Коридорные прогнозы по срокам были правильными.

– Это к весне?! – то ли спросил, то ли простонал дядя Коля.