Лили Скай - Волчица. До встречи в полнолуние

Я вышла из комнаты, максимально тихо закрыла дверь и скрылась у себя. Не представляла, что бы сказали Семен и Луиза, узнав, что я переступила порог не только их дома, но и комнаты. Возможно, они пришли бы в ярость. Конечно, они притворялись, что были рады меня видеть пять лет назад, ведь это было не так. Да и один взгляд Семена – уничтожающий, в некоторой степени осуждающий – был красноречивее всяких слов. Я будто помешала им, свалилась как снег на голову, подпортила все планы. Он без конца проверял свой телефон, словно ждал чьего-то звонка, и это добило меня окончательно.

Семен тогда попытался предложить помощь – довести до квартиры родственников, – но я решила ехать на автобусе. Помнится, он провожал меня взглядом, стоя у подъезда, а я повернулась лишь один раз, уверенная, что он давно ушел. И как раз в этот момент возле него остановились два парня, облаченные в спортивные костюмы, и поздоровались с ним за руку. Тогда-то я и осознала, что не меня он провожал вовсе, а дожидался своих знакомых.

Наверное, где-то в глубине души я и впрямь его ненавидела, но не могла держать зла теперь, когда их постигла такая чудовищная участь. Я не настолько бездушный сухарь.

Сегодня у меня наконец начинались занятия в институте, чего я в нетерпении ожидала с самого утра. Не намеревалась наряжаться, чтобы не привлекать лишнее внимание, поэтому надела джинсы и длинную бежевую рубашку, не утруждаясь заправить ее в брюки. На ногах, как и обычно, любимые военные ботинки черного цвета. Проверила, взяла ли все необходимое, в особенности деньги, поскольку и сегодня не хотелось идти пешком. В этот день у меня три пары, одна из них лекция, а две другие – практические занятия, где я, вероятнее всего, ударю в грязь лицом. Подготовка может дать результат только в том случае, если знать, что меня там ждет, а я понятия не имела.

Я вошла в институт, повесила пальто в гардеробе, прежде стряхнув с него крупные капли дождя – погода в этом городе менялась по часам, потому в следующий раз целесообразней взять с собой зонт. Аудиторию отыскала довольно быстро, прошла почти на самые последние ряды, надеясь, что никто не сядет рядом со мной. С другой стороны, может быть, мне бы и понадобилась помощь того, кто разбирается в учебе. Эта пара, я так понимала, у нас проходила с другой группой нашего факультета; боялась вообразить, сколько будет людей на занятии. Когда аудитория стала постепенно наполняться студентами, я уже представила примерное количество второкурсников экономического факультета.

К моему счастью, весь материал я знала как по одному предмету, так и по другому. Мне удавалось легко справляться с практической работой, при этом не привлекая особого внимания к своей персоне. После окончания второй пары я с облегчением выдохнула, но впереди еще одна, и неизвестно, на какую тему лекция меня там ждет.

Коридор стремительно заполнялся студентами, отчего становилось все труднее отыскать нужную аудиторию. Пройдя небольшое расстояние, я на удивление столкнулась с братом и его группой; он меня не заметил, увлеченный своим телефоном. Проходя мимо, я отвернулась в сторону, не намереваясь демонстрировать наше знакомство, как он и просил. Сейчас мне меньше всего самой бы этого хотелось. До начала следующей пары буквально несколько минут, а я даже не была уверена, в правильном ли направлении двигалась.

Когда послышались крики и звук потасовки, я невольно обернулась – на то место, где стояла группа Миши, – и обнаружила брата в самом центре разгоревшегося скандала. Его одногруппники окружили трех парней, они кричали друг на друга, размахивая руками. Двое незнакомых мне ребят толкали Мишу, и тот едва не терял равновесие. Девушки визжали от непонимания происходящего, однако никто их не останавливал.

Внезапно Миша ударил одного из парней кулаком по лицу, повалил его на пол и оказался сверху, продолжая избивать. Крики становились только громче, и я не могла заставить себя идти дальше, пройти мимо, будто ничего не заметила, будто это совершенно чужой мне человек бил незнакомца со всей присущей ему жестокостью.

Мишу силой оттащили трое крепких парней, к пострадавшему подбежали студенты – кто-то укоризненно смотрел на того, кто напал на беззащитного. Словно Миша сам спровоцировал драку, будто это он был провокатором, но я видела все происходящее своими глазами – дело обстояло совсем иначе. Хотя это ведь не важно, гораздо важнее исход события, и теперь ничего не стоило сделать Мишу виноватым. Тем не менее я не могла ему ничем помочь, он сам просил не вмешиваться в его дела, не говорить, что мы знакомы. По-видимому, был уверен, что справится со всем сам. В конце концов, если бы он позволил мне вмешаться, стала бы я это делать? Честно говоря, я сомневалась в этом.

Продолжала пристально следить за толпой первокурсников: Миша схватил свой рюкзак и стремительно убежал в сторону, скрываясь за поворотом. Парень, на которого он напал, едва ли поднялся на ноги, а на его лице мелькнула довольная улыбка, точно он получил удовольствие от избиения. Его друг засмеялся, обнимая его, и уволок подальше от толпы, наверняка в туалет, чтобы помочь умыться. Проводила их взглядом, только затем спохватилась, что время поджимало – вероятно, я уже опоздала.

С трудом нашла аудиторию – убедилась, что пара началась, и поймала на себе недовольный взгляд преподавателя, однако вслух он не высказался. Извинилась, прошлась по рядам и села за пустую парту, радуясь, что в этой аудитории не слитные лавочки, как обычно во всех других. Многие на меня поглядывали, даже когда началась лекция, но я равнодушно смотрела прямо на них в упор, как бы говоря, что не намерена играть в переглядки или отворачиваться.

Из головы никак не выходило увиденное в коридоре – кто эти ребята, устроившие драку с Мишей, и почему мой брат такой вспыльчивый, так легко выходил из себя и позволял на глазах толпы людей, которые, наверное, засняли происходящее на камеру, нарушать правила поведения. За такое могут отстранить от занятий или и вовсе сделать предупреждение до второго подобного случая, а затем – исключить.

Может, и стоило бы обсудить это с Мишей, я не стану спрашивать, потому что вызову у него недоверие пуще прежнего. Наши отношения и так оставляли желать лучшего, а если я признаюсь, что видела потасовку, он попросту может решить, что я следила за ним и контролировала каждый шаг. На самом деле я бы не стала этого делать ни за что на свете. Не любила я лезть в чужие жизни, порой на меня накатывало любопытство, но не более того. И сейчас я задумалась над тем, что послужило поводом для драки и что хотели эти два парня от моего брата. А куда важнее – знали ли они, что довелось пережить Мише за последние недели? Если знали, то меня и вовсе не поражала их бесчеловечность – я научилась ничему не удивляться в отношении окружающих людей.