Алексей Романов - Искусство пускания дыма и мыльных пузырей

Произведение технологического искусства должно отражать условия и стратегии своего производства, иначе у него есть все шансы уйти в область дизайна или стать технологическим китчем. В искусстве очень много авторов, которые не рефлексируют на свою медийную основу. В какой мере мы способствуем зарождению в нас технологической реальности? Каким образом через творчество отстаиваем свое будущее, наделяя сознанием и деятельностью другое тело? Не являются ли наши способы познания реальности при помощи новых технологий конструированием окружающего пространства и моделированием самих себя? Пытаясь разобраться в этих вопросах, мы видим тенденцию выхода технологий за пределы нашего контроля. Технологии становятся автономными. Когда наука и технологии нацелены на организацию нового типа материального взаимодействия мы можем назвать его «интерактивностью техночеловека». В дальнейшем, необходимо сделать правильный выбор, конструируя общую систему ценностей. Создавая нечто чужое, в опыте живого общения с ним, можно продемонстрировать склонность к господству воли и власти, которая заложена в генетическом коде всего человечества. Связь познания этики станет недостающей внутренней оптикой, позволяющей критически смотреть на себя, в том числе при создании пространства техносистемы.

Возможности информационных технологий позволяют оперировать огромными массивами данных. Это дает области IT в медиа-арте, био-арте, робототехнике или тканевой инженерии, задействовать свой мощный вычислительный потенциал.

Второй тренд, это произошедшая революция в биологии, продолжающая методы биомедицинских технологий. Большой вклад в это развитие внес Джо Дэвис, художник, ученый, придумавший новый раздел современной науки, включенный в работу группы исследователей из Массачусетского института биологии как основатель био-арта.

Оперируя техническими посредниками и реальными носителями идей, наука сосредотачивается на построении работоспособных моделей. Она всегда сфокусирована на рациональность и логичность окружающего пространства, отвергая проекты идеалистического направления.

Задача искусства при пересечении с наукой заключается в том, чтобы гнать динамику новых форм бытия, словно там уже заложена жизнь.

Есть промежуточное звено между духовными и материалистическими картинами, которые пока не признаны ни одной из сторон. Поэтому можно набраться смелости назвать их квазинаучными изображениями мира. Картины Вселенной, которые имеют естественно-научную основу, но затрагивают аспекты, связанные с параллельным духовным миром, до настоящего времени не признаны религиозным и атеистическим обществом. Целесообразно не останавливаться на бесконечном множестве различных образов, которые могут быть построены людьми и имеющие личные взгляды на окружающий мир. Например, художник может нарисовать свое видение заката, но это будет его личная интерпретация. Мы никогда не поймем художника, пока не найдем его место в философском процессе, так как это составляет самую большую сложность. Мы говорим о философии Нового времени, которую необходимо отделять от других образов мыслей. Для того чтобы рассуждать об этом, хотя бы немного надо сказать о месте философии Нового времени в целом. Философия Нового времени располагается между средневековым и досредневековым временем. Созревала она в диалоге с античной философией, поэтому понятие «Новое время» строилось на осмыслении проходящих границ между новым и предшествующим временем. Философия Нового времени строилась по контрасту с традициями старого времени. Между ними существовал важный промежуточный этап – философия Возрождения.

Все философы, так или иначе, соотносятся с базовыми идеями, высказанными Платоном. Современные греки, читая рукописи Платона, понимают, о чем идет речь, хотя она была написана две с половиной тысячи лет назад. Если взять русский текст 11 века, какой-нибудь из летописи, то мы там ничего не поймем, потому что подход к той философской топике языка произошел только к 18—19 веку. Современная греческая мысль и язык, по сути, воспроизводят топику Платона и Аристотеля так же, как она существовала 2500 лет назад, а другие народы и культуры, в частности русские или немцы, абсолютно не понимают, так как к философии Платоновского типа европейцы пришли очень поздно. Можно свести к платонизму то, что называется античной философией. Основная ее идея – учение о двух мирах. Соответственно, эта базовая дуальность объединяет платонизм и различные его варианты. Платонизм переходит в суждения средневековой философии, которая оперлась на Платона и Аристотеля. Из них состоит основа средней схоластической мысли. Европа жила на христианизированном наследии Платона и его ученика Аристотеля. Между ними существует много различий, но на самом деле они предопределяют основную структуру философского дискурса. Принципы Платонического типа ускоряют переход от мироидей к единому Богу. Движение идет от суждений к теологии, где на место замысла ставится фигура Бога. Теология средних веков представляет собой развитие платонизма в учениях Фомы Аквинского. У других схоластов она приобретает характер аристотелевских взглядов. Возникает утверждение, что Бог и бытие созданы Всевышним, а законы мира определяются по логике Аристотеля. По мнению Платона идеи первичны и могут существовать до вещей. Аристотель же считал, что любое явление находится в объекте с формой и материей и неотделима от тела.

В средневековой схоластике основа представлений о трансцендентном Боге состоит из трех частей:

1.Платонизм, воплощенный в крайнем реализме и идеализме. Отстаивал его Иоанн Скот Эриугена, утверждая, что род и вид предметов существует до самих вещей, как ангельский замысел Бога. Учение Эриугена, который был платоником – анафеманствуется, то есть не признается католической церковью.

2.Аристотилизм Фомы Аквинского – утверждающий, что идеи существуют в вещах, как некое их идеальное измерение.

3.Номинализм – точка зрения, которую отстаивали представители францисканского ордена, в частности, английский философ Уильям Оккам. Он говорил, что не надо двоить сущности, потому что есть только вещи. Эти предметы, в отличие от аристотелианства, не являются двойными, у них нет отдельной формы, а есть имена. Люди дают названия объектам. С точки зрения реалистов имена присутствуют внутри вещей и без них они не могут существовать. Платоники считают, что названия, создающие предметы могут быть именами Божьими. Для аристотелианцев вещи несут в себе божественный логос и материальное основание. Позиция номиналистов – есть только предметы, а имена придумывают люди. Эти три суждения определяют спор всей средневековой философии. Была анафеманствована крайняя форма платонизма Скота Эриугене, учения Расцелина и Оккона. Победил в этой полемике умеренный реализм Фомы Аквинского. Мир без идей, где вещи организуются в порядок внешних сил, не может существовать с точки зрения всего средневекового мировоззрения. В древнем мире были формы философствования, не попадающие в какую-либо категорию, претендуя на самостоятельную парадигму.