Сергей Борисенко - Кому на МФ жить хорошо

Мужик нам отвечает:

– Значит так, пацаны, я всё понял и вам помогу, но имейте в виду, что я на рыбалке, поэтому кто поместится в лодку – тот переправится. Перевожу одной ходкой. Не поместитесь, будете куковать на берегу, мне некогда, вечерняя зорька начинается…

Мы загрузились в лодку: нас двенадцать студентов, парень – тракторист и хозяин лодки. До воды от верхнего края лодки оставалось не более пяти сантиметров. Благо, что стояло абсолютное безветрие, волн на воде не было совсем. Все сели в лодке как ломы прямо, боялись пошевелиться, последний оттолкнулся от берега, и, не опуская вёсел в воду, мы пошли по инерции к другому берегу. Лодка скользила плавно, но очень медленно и всё время было опасение, что первоначального импульса не хватит дотянуть до другого берега озера.

Но это был «наш день»! Усилия хватило, лодка уткнулась в берег, мы быстрёхонько покинули ялик, поблагодарив хозяина, отправились дальше, сохраняя первоначальный темп ходьбы.

Идти стало значительно легче. Во – первых, положительно сказалось удачное разрешение таёжной переправы, во – вторых, расстояние до пункта назначения стало значительно меньше – большую часть пути мы всё – таки уже преодолели, ну и, в – третьих, по эту сторону озера лес был значительно реже, воздух был более прохладным и сухим, поэтому гнуса стало меньше. Вечерело, а стало быть, двигаться в быстром темпе становилось не так жарко и значительно легче… Короче, жизнь вновь приобрела краски и вновь становилась прекрасной и удивительной!..

В таком хорошем расположении духа провожатый довел нас до центральной усадьбы совхоза «Север», привел на мехдвор и тут же исчез. На дворе потемки, никого знакомого, где искать руководство, чтобы просить оказания помощи?

В это время на территорию мехдвора забежал парень в студенческой робе. Он оказался бригадиром отряда «Синильга» химико – технологического факультета. Они и в правду в совхозе занимались строительством.

Поговорив с нами, он пригласил нас к себе в отряд. Стояли они не далеко, дошли мы быстро и девчонки из стройотряда встретили нас как близких. Показали душ, и, пока мы приводили себя в порядок, приготовили нам ужин.

За время нашего отдыха этот же бригадир нашел директора совхоза, рассказал ему про нас и директор, чувствуя свою вину (всё – таки это он не прислал за нами катер на луга), быстренько организовал нашу отправку в Тогур. Так что после ужина девчонки из «Синильги» проводили нас на пристань, и мы под их прощальные взмахи руками и чудную песню, которую они пели как лирический гимн своего отряда, отвалили от берега. Мотор выделенного нам плавсредства работал негромко, поэтому далеко – далеко над рекой слышалось девичье пение:

Росу золотую склевала синица Над сонным болотом клубится рассвет Мы снова уходим, и снова Синильга Берёзовой веточкой машет нам в след.

Куда мы уходим, и кто же нас гонит Куда же влечёт нас лихая судьба?

Мы встретимся снова в пустынном вагоне

И ты улыбнёшься: «Привет, старина!»

Мы вспомним, как раньше с тобою дружили Как слали проклятья бродячей судьбе Мы стали иными, мы стали другими Но не изменили мы сами себе.

Ребята, ребята! Я буду не в силах Забыть удивительный этот рассвет. Ведь только однажды, однажды Синильга Берёзовой веточкой машет нам в след.

На сей раз нам досталась шаланда метра четыре длиной и около метра шириной. Оснащена она была рубкой с двумя деревянными продольными лавками, лобовым окном с выбитым стеклом, мотором в трюме, штурвалом снаружи. Какова была грузоподъёмность этого корыта сокрыто великой тайной, но когда капитан, он же моторист, он же матрос, он же рулевой, он же царь и Бог в единственном экземпляре, разговаривающий только матом и, как истинный морской волк хриплым голосом, запустил нас на свою шаланду, то она осела до невозможного предела. От верхней палубы до воды было с десяток сантиметров! И если на лодке рыбака нам при сильной её осадке необходимо было проплыть всего – то порядка двадцати метров

поперёк озера, то здесь предстояло плыть вверх по течению и ещё не мерянные километры! Но капитан судёнышка вёл себя по – деловому.

– Пацаны, …ь, сели… вашу мать, …, на лавки поровну и … ни гу – гу!

– Шевелиться, …ь, нельзя! Кто будет прыгать, …, своими руками на …, за борт, …ь!

Тут поневоле поверишь! Мы расселись на деревянных лавках по шесть человек в ряд, правда там могло разместиться не более чем по четыре человека, и тронулись в путь.

На берегу уже стояла ночь, а на реке ещё кое – что просматривалось, но нам было не до красот Оби. После столь утомительного пешего путешествия, душа и кормёжки всех начал «рубить» сон, но на чеку был наш капитан! Как только заметил склоняющиеся головы, начал тут же кричать:

– Не спать на …! Я сказал, … сидеть ровно, …б вашу мать! Перевернуться хотите на …!? …вашу мать!

После его дикого, хриплого пропитого мата сон отлетел как не бывало.

А дальше, при всём большом желании заснуть, ни чего бы не получилось, так как ночь наползла кромешной тенью на реку, воздух резко остыл, по реке пошёл сильный туман (всё – таки был уже август), который хлопьями залетал в разбитое окно рубки, а весте с туманом туда же попадали тучи гнуса, которого над водой ночью не меньше чем днем в лесу. С учётом запрета нам двигаться, процесс борьбы с гнусом выглядел очень потешно:

Сидишь и терпишь усевшихся на твоё лицо, уши, шею кровососущих, поедающих твою живую плоть тварей, потом ладонями обеих рук медленно, как в замедленном кино, прижимаешь всю эту мерзость к собственному телу и так же медленно размазываешь их, сбрасывая ощутимый кусок мяса. Руки при этом не выходят за пределы площади тела.

И так всё время. Немного погодя от пробирающего холода стало так трясти, что вибрация должна была по децибелам превышать вибрацию работающего двигателя!

В эдакой темноте кроме воды непосредственно у бортов, больше ничего не было видно. Поэтому не удивительно, что в скорости нос нашей шаланды во что – то воткнулся, а все мы двенадцать человек вмялись в стенку рубки до толщины одного человека, освободив пространство в половину рубки. А верхом на нас оказался лежащим наш капитан, хорошо различимый по запаху перегара, хриплому голосу и выражениям…

– … твою … напоролись … на … мель, чтоб ей … ! Какого … лешего лежите?! Мать вашу…! Все живые … спрашиваю!? Дохлых за борт …, а то пока дойдем … завоняют! Ха – ха – ха!

Прямо сажем: черный юмор у нашего капитана!

А может быть и впрямь кого – ни будь раздавили? Ведь на передних сидящих давили не много ни мало по пять человек, наехавших по инерции, а стало – быть пресс оказался дай боже, не считая придурошного капитана, улёгшегося сверху на всех нас!