Владимир Муляров - Гафур. Роман. Книга 1. Фантастика

© Владимир Муляров, 2020

ISBN 978-5-4496-0550-4 (т. 1)

ISBN 978-5-4496-0551-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Любви не имею. – сказал Михаил. – Ни капли! Одна ярость в душе! – он сделал паузу и держась за сердце прошелся по комнате. – Поступаю, как проклятый революционер: все, что не по мне – все плохо и подлежит немедленному уничтожению! И да, конечно! От имени всего народа! А ведь когда-то священником был. Думал что верю … – он взял с кухонного стола мою чашку и допил мой чай. – Что-то ноги меня не держат! – сказал он. – Прилягу-ка я тут… на твою койку!

– Зачем ты меня здесь нашел? – спросил я его.

Михаил непонимающе посмотрел мне в глаза.

– Я имел в виду, что ты же болен! Мог бы просто позвать…

– Не мог! – отрезал он. – По ряду причин. Поэтому… Извини. Ради памяти о нашем детстве!

Он со вздохом забрался на мой высокий дощатый настил, который заменял мне постель и был, скорее, похож на тюремные нары.

– Я тут, собственно, вот зачем. Нужно многое тебе сказать и возможно, от чего-то уберечь. Знаешь, что там было… тогда?

– Где?

– Там, в Гефсимании. – сказал он, уставясь в низкий, прокопченый потолок моей избы, и не дожидаясь ответа сказал. – Тишина. Удивительная, благодатная Тишина! Я все время вспоминаю этот день. Это… этот день был лучшим в моей жизни! … Мне тогда, как Хранителю, было доверено оберегать то место от любых попыток вмешательства извне. Было ясно на примере других веков, что попытки такие будут. – он опять сделал паузу. – Знаешь, сколько народу нелегально проникало в Прошлое с целью убить Гитлера?

Я лишь покачал головой.

– Думаю, много.

– Точно! Много! – ответил он. – Мы депортировали… Этот период в Конторе даже имеет свое название. Депортация сороковых. А знаешь, сколько этих, как мы их называем заходак, пыталось посетить Гроб Господень в ту ночь?

Он посмотрел мне в глаза, но я лишь пожал плечами.

– Никого! – сказал он. – Совсем никого. И вовсе не потому, что там всегда была стража из Службы Коррекции, нет! Это место было недоступно вообще ни для кого, кроме тех, кому была уготована Евангельская роль! Вот так! Вот тогда, наблюдая все это, я и поверил. Технически невозможно без установки Хронобарьера изолировать отрезок Истории, течение событий с Главной Кардиналью в центре! Это все равно что остановить Реку без возведения плотины… И спрашивается, зачем тогда, в том месте и в то время нужны были мы?

– Это очевидно! – сказал я. – Вам позволили. Вероятно как еще одним свидетелям, кроме тех, кто итак были свидетелями Его Воскресения в их родном времени.

– Да! Но зачем это все, какой в этом смысл? – он посмотрел мне в глаза и продолжил. – Евангельская история полна и совершенна, и не нуждается ни в каких дополнительных доказательствах!

Я молчал. Я не был библеистом. А Михаил усмехнулся.

– Существуют иные миры. И Иные времена с совершенно иными персонажами. Но при этом с такими же заблудшими. Христос приходит ко всем. Это так. Но сперва всегда появляются пророки. Предвестники. И они всегда из своих, это всегда местные. Те, кого все хорошо знают! Проповедь Слова Божьего всегда начинается там, где люди уже совершенно заблудились. Вне зависимости от чьих-то вычислений индекса НТР. Но там, где технологии достигли своего совершенства, это особенно тяжело. Поскольку… Ну, ты сам это все знаешь! – он прокашлялся и продолжал. – Это все можно лишь тому, кто сам является свидетелем всего, будучи при этом типичным представителем своего общества! Другим не поверят. Их поднимут на смех, или распнут. Или то и другое вместе. Ты и Нити и все мы, Хранители, смотрим на это только с точки зрения сохранения Будущего. Причем исключительно своего, Земного. А есть и иной взгляд. Я смотрю на это с точки зрения сохранения Церкви здесь, у нас, а так же с точки зрения Проповеди у других… людей. В других мирах! В конце-концов, ваши с Ольгой сыновья тому доказательство! Прости, что напомнил. И мой сын… он тоже был распят, как и твои. Но мой тут, а ваши с Ольгой в четвертом октанте Большой Вселенной. Галактика Аасмаираат. Вот про это я и говорю. Когда у них появится своя Книга с Заповедями – дело второе. Важно то, что Пророчество у них уже состоялось. А поскольку их мир это одна вселенская торговая площадка, можно быть уверенным на все сто, что Мысли о Едином Боге, который есть Любовь, известны уже во всем их Октанте. Вот так. Вот зачем нужны очевидцы.

Он прикрыл глаза и достаточно долго лежал, не произнося ни слова. Молчал и я, вспоминая своих мальчишек от своей второй жены, которых держал на руках всего один раз в жизни, когда им было полтора месяца. Мне было больно, но мой жизненный опыт говорил мне с определенностью только то, что этому человеку… другу, которого я знал бессчетное время, которого любил, с которым когда-то люто воевал и которого потом ненавидел, а после просто про него забыл на тысячи лет из-за занятости, и теперь он… он обо мне вспомнил и явился сюда ко мне сам. В место, о котором, как я наивно полагал, вообще никто не мог знать. В мой схрон. Заброшенная деревня в России начала двадцать первого века… И теперь этому человеку нужно дать выговориться. Просто выслушать его. Чем бы ни были его слова. Я не хотел начинать диалог в виду того, что это было бы вмешательством в его мысли. Этим я просто его собью. Пусть говорит. Мне понятно, что Мишель уже почти исчерпал все резервы своего Безвозвратного Периода. Дальше – лишь смерть. И поэтому меня не смущали даже те четыре трупа за окном. Если бы он всерьез хотел меня убрать, то взял бы значительно больше народу. Нет, ему нужна… нужен этот разговор со мной, как воздух утопающему. Разговор тет-а-тет. Я подошел вплотную к нему и положил свою ладонь на его лоб. Он горел.

– Отдыхай! – прошептал я. Потом. Все потом.

– Вовка! – встрепенулся Михаил. – Или Гафур? Как там тебя взаправду?

– Я уже и сам не знаю…

– Мы просто винтики большого механизма, который крутит маховик вселенских событий. И меня это иногда до жути бесит!

– Меня тоже. – вставил я. – Но мне понятно, что так нужно!

– Да. Твоя дочь когда-то опубликовала роман. «Дороги, которые нас выбирают» – сказал он. – Это летопись Цитадели из Нулевого Октанта.

– Да, я знаю. – сказал я. – И у меня здесь есть эта книга с ее автографом.

Он помолчал и сказал.

– Мы всегда ходим именно такими дорогами. Теми, которые нас сами выбрали. Как ты назвал своих мальчишек?

– Я не хочу … – вспылил я. Но он меня бесцеремонно перебил.

– Мне наплевать, что тебе больно. Просто ответь на вопрос: как и почему именно этими именами ты их назвал?