Светлана Рассказова - Акварели судьбы. В новеллах

– Никитушка, здравствуй, дорогой! – обрадованно встретила парня тётка Ульяна, – возмужал-то как! Присядь, – и она показала ему на скамеечку у порога.

– Здравствуйте всем! – увидев Алёну, Никита улыбнулся.

– Ты к нам по делу или так зашёл?

– И по делу, и так…

– Случайно нашего Филиппа в городе не встречал?

– Видел раз, – Никите не хотелось говорить о брате Алёны, потому сказал коротко, – поёт и пляшет в удовольствие.

– Что же это за напасть такая! – вступил в разговор Тимофей Степаныч, – здоровый, крепкий парень! Да на нём пахать можно, а он всё наплясывает. Видать в тёщу мою уродился, – хозяин с хозяйкой рассмеялись, да и дочка, вспомнив свою весёлую бабушку, не удержалась и прыснула в кулачок.

– Я вот зачем пришёл, – сменил тему гость, – завтра собрание будет. Насчёт ТОЗов.

– Чего, чего? – переспросил глава семейства.

– ТОЗ – это товарищество по совместной обработке земли. Земля теперь будет общая. Зато скот и инвентарь в вашей личной собственности. Приходите на собрание, там всё подробно расскажу.

– Дожили! Землю у крестьянина отбирают, – откровенно расстроился Тимофей Степаныч, – разберись теперь: кто её хозяин, а кто рядом бежит.

– Да никто вашу землю не отбирает. Будете работать, как работали, – успокоил Никита.

– А урожай тоже общий будет?

– На собрание всё и узнаете.

– Придём! Куда деваться, – Тимофей Степаныч загрустил окончательно.

– Алёна, выйди на минутку, – попросил Никита и попрощался с родителями девушки.

На улице он с нетерпением ожидал любимую и, когда она сошла с крылечка, не сдержался и сразу обнял. Алёна не отстранилась, но грустно сказала:

– Отец против нас.

– Почему? Раньше я был нищий, теперь, почитай, самый главный в деревне!

– Лучше бы ты и сейчас был нищий.

– Алёна! Не слушай никого. Выходи за меня. Я не дам вашу семью в обиду.

– Будет что-то плохое?

– Мало ли! Жизнь меняется…

– Тогда давай уедем.

– Пока не могу.

– Почему?

– Я партийный. Делаю, что прикажут.

– Получается, тот же крепостной.

– Молчи. Зря учитель нам Карамзина давал читать. И Пушкина тоже зря…

– Отчего же?

– Больно много понимаем.

– Арестовали жандармы нашего учителя и выслали! Тогда ещё.

– Помню. О свободе много говорил, за это и выслали.

– И против царя нас настраивал. Чего ему не хватало! – пожала плечами Алёна.

– Зато теперь мы не рабы.

– Оно и видно… Мне пора! Отец от окошка не отходит.

– Не любит он меня.

– Не любит.

– Всё равно моей будешь! Я добьюсь.

– Добейся! Я непротив.

***

Но осенью отец Алёны сменил гнев на милость…

Отдав, скрепя сердцем, землю в общественное пользование, а ещё, предоставив собственный сельскохозяйственный инвентарь и трёх лошадей для работы на полях товарищества, он получил самый большой доход в Прилесье.

– Вот видишь, дядька Тимофей, – говорил ему Никита, – вы с тёткой Ульяной ничего не потеряли. Потому что советская власть справедливая к тем, кто честно работает.

– Я и при старой был не внакладе! А при новой пашу не меньше других, – с укором ответил Тимофей Степаныч.

– Так это всё учли при распределении урожая.

– Не пил бы твой батька, и твоя бы семья жила в достатке.

– Может он от того и пил, что самой захудалой лошадёнки в хозяйстве не имел.

– Не заступайся! Его даже большая должность не исправила.

– То так! В районе грозились: уберут отца с председателей.

– И правильно, что уберут. Но давай о тебе поговорим…

– Обо мне? – напрягся Никита.

– Ну да. Или передумал свататься?

– Не передумал.

– Тогда бери Алёну. Женись уже!

Вскоре молодой агроном и дочь передовика производства сыграли свадьбу, а через год у них родился сын. На родины отец подарил дочери золотые серёжки с красными камушками, а за внучку обещал одарить колечком.

Что касается работы, то и здесь агроном превзошёл все ожидания Тимофея Степаныча. Пьяницу председателя с должности сместили, а вместо него назначили Никиту. Сбылись у парня детские мечты! Теперь он публично выражал словами свои представления о прекрасном будущем, в которое искренне верил и «жёг» речами слушателей так, что вскоре его хозяйство стало первым по количеству членов, вступивших в ТОЗ. Более того! В Прилесье не осталось ни одной семьи, работающей только на себя, ведь о каждом дворе Никита знал с детства. Знал, кому действительно нечем поделиться с коллективом, а кто мог нажитое припрятать подальше. Такая победа молодого председателя не осталась незамеченной, и через пару лет он был переведён на партийную работу в город.

– Филипп уехал, теперь ты дочку увозишь, – провожая молодую семью, чуть не плакал дядька Тимофей.

– Может и вы с нами, – предложил тестю Никита. – Нам с Алёной спокойней будет.

– А кто же вас кормить будет? Сыну каждый месяц продукты в город посылаем!

– У меня теперь жалованье хорошее. Обошлись бы без ваших посылок. Алёна переживает, как вы тут одни останетесь. Ведь, ежели чего, заступиться будет некому.

– А чего за меня заступаться? Как работал, так и буду работать.

– Так-то оно так. Только беднота опять на дыбы поднялась, – Никита понизил голос.

– Беднота всегда была завистливая. Опять революцию хотят?

– Тимофей Степаныч, бунты вокруг начались. Люди возмущаются.

– Чем же недовольны?

– Говорят, раньше еле-еле доживали до нового урожая и теперь тоже.

– Всем хорошо никогда не бывает.

– Хорошо будет, но не скоро.

– А сейчас что?

– Слухи ходят – будут раскулачивать.

– Так у меня и нет уже ничего! Землю давно отобрали, инвентарь с лошадьми я обществу по первой нужде доставляю. Какой же я кулак?

– Согласен! Не кулак ты, Тимофей Степаныч. Хорошо бы, чтобы это остальные понимали.

Предположения Никиты были небезосновательны…

***

Шло время. Алёна опять была беременна. Она с мужем и сыном жили в городе. Но жизнь менялась не только в их семье…

Никита работал партийным организатором в районном комитете и часто разъезжал по деревням, доводя до сведения населения очередные нововведения власти, пользуясь своими ораторскими способностями и умением убеждать.

Как-то на утренней планёрке секретарь райкома зачитал распоряжение, пришедшее «сверху», в котором значилось, что для снижения недовольства бедняков необходимо провести раскулачивание. В число хозяйств, которые подвергались данной процедуре, попало и Прилесье.

Никита решил предупредить об этом тестя, но сам поехать к нему не мог, а потому в обеденный перерыв помчался в клуб к Филиппу.

– В нашу деревню должны подъехать уполномоченные ОГПУ, – без предисловий начал разговор Никита.

– Зачем? – равнодушно спросил шурин.

– Твоего батьку и матку раскулачивать будут.