Светлана Рассказова - Акварели судьбы. В новеллах

Оглянулась вокруг.

Жутко. Одна. В тайге!

Пока бежала за этой гадиной ничего не чувствовала. Погоня захватила. Погоня и злость! А ещё желание отомстить сучке. Интеллигентке хрЕновой! За нечаянный насмешливый взгляд, за внутреннюю свободу, которая чувствовалась у той даже в жутких лагерных условиях. Это бесило и унижало перед остальными зечками. Ишь, раздухарилась! При живом вожде век не поднимала, дышала вполсилы, а тут вдруг осмелела. Запах свободы померещился? Зря торопилась. Пока ещё колёсики крутятся только в одну сторону…

Рядом опять услышала хруст.

Опять оглянулась!

Никого.

Только тайга. Красивая. Тяжёлая. Живая…

Лето в разгаре и зверья всякого полно. Об этом помнила. Мысль мелькнула, что зря собаку не взяла. И тут же себя успокоила. Нормально! Сама справилась. А из леса она выберется. Не впервой бегать за «зайчихами».

Местность знает хорошо – рядом таёжный посёлок. Отсюда к нему ближе, чем к лагерю. Всего полчаса спокойной ходьбы и с почтового отделения по телефону вызовет машину. А там доложит начальнику, что зечка за № Б-364 при попытке к бегству была убита вне территории лагерной зоны. Правда, доказательство на дне реки рыб кормит, но кому оно нужно это доказательство! Кто проверять станет! Все вертухаи лагеря поступали с проштрафившимися и шибко резвыми именно так. И пусть бога благодарит за лёгкую смерть, что не была отдана на растерзание уголовницам. Уж те бы постарались! От души «залюбили» бы…

Зато ей теперь звёздочку дадут… Пусть маленькую, но куда торопиться – вся жизнь впереди! Всё должно идти своим чередом. Надо только обставить этот побег правильно и раскрасить в нужный цвет. А Клавдия сможет, обязательно сможет! Семилетний опыт работы в лагере уже имеется. Так что осталась ерунда – рядовой рапорт и можно сверлить дырочку на погонах.

А ведь она и эта беглая зечка с одного года. Каждой чуть больше тридцати. Читала её «Дело». И на фотографии та выглядела как артистка. Красивая. Только здесь все красавицы в скором времени становились старухами. Тяжёлая мужская работа на лесоповале и плохая еда превращали когда-то пышные и здоровые тела в измождённые, высохшие тени. Живой блеск в глазах быстро пропадал, а взгляд становился затравленным и похожим на взгляд несчастного животного из самого захудалого шапито…

Впереди в низине показался рабочий посёлок.

Клавдия разглядела его с пригорка сквозь ветви кустарника.

Ну, вот… Почти добралась.

И вдруг кольнуло в самое сердце! Беглянку звали Ольгой. Как дочку сержанта, умершую в раннем младенчестве. Прижила её от майора СМЕРШ. Там… На войне. Долго плакать и расстраиваться было некогда. Двигалась за войсками со своим майором на запад, числясь штабной телефонисткой. Старалась находиться всё свободное время рядом с ним. Иногда замечала: тот будто прятал что-то от неё, скрытничал и мало о себе рассказывал, ссылаясь на особую работу. А когда война закончилась, выяснилось: у него есть сын и любимая жена, к которым собирался вернуться с пятью большими чемоданами добра в придачу. Тогда и признался, что жена учительница, начитанная, интеллигентная дама. С ней интересно! Потому пусть телефонисточка не обижается и не мешает ему спокойно жить с семьёй, заодно посодействовал с устройством на работу в эту лагерную зону – с глаз долой!

Клавдия поначалу загрустила, но прибыв по месту службы и обосновавшись, сумела оценить своё превосходство перед зечками и более-менее сытую жизнь в непростые послевоенные годы. Потому решила не торопиться уезжать на «материк», а послужить здесь в удовольствие. И что? Всё вполне достойно! А вот у этой Ольги жизнь достоинством не пахнет… Клавдия опять вспомнила её «Дело»…

Та сразу после школы напросилась на войну санитаркой, будто без неё бы не обошлись! Попала в плен, потом пришло освобождение и сразу этапом в лагерь. Происхождением из служащих, считай – врагов! Вечно эти интеллигентки под ногами путаются… Сколько можно? Книжек начитались и думают своей учёностью мир затмить! Ольга тоже умудрялась офицерам из охраны мозги пудрить, на все вопросы ответы раздавать. И ведь её слушали, даже уважали. В больничке лагерной работала – это не лес валить! А вечерами в библиотеке «паслась», книжки перебирала. А как Сталин умер, так в неё будто бес вселился, стала болтать о незаконности происходящего. Точно! Книжек перечитала! И как-то обозвала Клавдию Салтычихой. Не в лицо, конечно. За что была избита прикормленными уголовницами и отправлена на самую тяжёлую работу.

А вчера перед отбоем они встретились один на один в библиотеке, и зечка получила по морде книгой – просто так, чтобы знала! В ответ прозвучала фраза, без интонаций! «Ох, Клавдия. Сдохнешь в канаве». В первый раз старшина услышала своё имя всуе из уст заключённой! Видимо, когда человек ощущает неизбежность края, у него пропадает страх. И вот теперь эта погоня…

А ведь Ольге кто-то шепнул, что сегодня в лесу на делянке ей уготовлена казнь! Потому и побежала… Наобум! Не готовясь…

Клавдия вышла на лесную дорогу. Ещё немного и будет небольшой поворот, переходящий в единственную улицу посёлка. Человеческих голосов не слышно, тихо и пусто, только редкий собачий лай. Народ трудился, создавая и творя светлое будущее, выполняя и перевыполняя план по лесозаготовкам.

Устала.

Но можно не торопиться.

Большое облако скрыло солнце, слегка потемнело.

А сколько земляники по обочине!

Она наклонилась, сорвала несколько крупных ягод.

Вкуснооо!

Подняла голову и увидела впереди себя, что-то большое…

Очень!

Вгляделась, щурясь…

Подумала: «С глазами беда! Питание-то никакое. Совсем плохо видеть стала».

«Большое» походило на огромную бочку из-под солярки. «Эти работяги вовсе обленились, уже бочки на полдороге разбрасывают», – мелькнуло в голове и… Обомлела!

«Большое» зашевелилось…

Медведь! Землянику ест…

Успела снять с плеча карабин.

И тут же вспомнила: обойма пуста!

…Сначала нашли карабин.

Чуть поодаль окровавленный ошмёток формы.

А в ложбинке, что вдоль дороги, всё остальное.

P.S. На другой день в лагерь привезли долгожданную почту.

Начальнику под роспись вручили толстый конверт. В нём находился список заключённых подлежащих амнистированию, в числе которых значилась Ольга Быстрова – зечка № Б-364. После оформления всех обязательных процедур ей разрешалось поселиться на постоянное место жительства в Магадане.

А на имя Клавдии Петровой пришло письмо частного характера. Его вскрыли и прочитали. Писал полковник МВД, видимо, хороший знакомый старшины. Он сообщал, что брошен женой, а потому готов соединиться узами брака с Клавдией. Также обещал своё содействие в её устройстве на новое место службы в Москве. Ему написали о произошедшей трагедии, а письмо подшили в «Дело» погибшей.