Алексей Ушаков - Одинокий Странник. Рассказы

– Сколько чайничек то с нами находил, а!

– Да уж!

Взяв кружку с чаем, Кэп уселся за штурманский стол, посмотрел на одинокую фигурку капитана в углу стола, сидящего на камне с картой в руке и унесся в своих воспоминаниях далеко-далеко в прошлое. Фигурку эту, как и фигурку старого капитана со своей собакой, что стояла в другом углу стола под экраном GPS, он купил когда-то давно на Канарах. Вспомнилась вечерняя прохлада набережной, неспешно гуляющие люди и разноголосье языков. Вспомнилось, как его знакомый оставил свой бумажник в зале игровых автоматов, прямо там, где сидел и играл. А в бумажнике было все: паспорт и обратный билет, наличность в огромном размере и кредитки. Спохватился знакомый только на следующий день. Он был растерян и сильно взволнован, но дело решилось просто: после открытия заведения в полдень, они зашли и спросили у одного единственного менеджера на весь огромный зал со входами и выходами на три стороны, о своей потере, с трудом объяснив ему по-английски суть проблемы. Тот просто спросил, как зовут потерпевшего и, что было в бумажнике, выслушал то, что они промямлили, достал из стола бумажник и протянул нам. Это было удивительно и неожиданно, но более всего их поразил тот факт, что все было на месте. Абсолютно все! Его приятель пытался отблагодарить менеджера, но тот наотрез отказался, сказав, что это его работа. От радости приятель напился и вновь потерял бумажник. У него потом были серьезные проблемы с полицией при вылете, но документы нашлись. Прогневал Бога и вот вам результат. От воспоминаний его оторвал Боцман:

– Кэп, как думаешь, что будет делать наш Матрос, когда прилетит домой!

– Напьется! С радости, что все позади, соберет знакомых, и будет травить байки про яхтенную жизнь.

– Надо было дать ему текст, чтобы все правильно было.

– Вот ты сейчас и изложи за него, а я послушаю это в твоем исполнении.

– Просто своим, он рассказывать не будет, а созовет гостей, сразу по горячим следам, прямо с самолета на званый обед.

– Это точно!

– Сядут за стол, пару рюмок пропустят, и он начнет приблизительно так: “ Вы не представляете, как это здорово и как это трудно, а какая там муштра и сплошные ограничения свободы, кстати, нам тут этого так не хватает! “ Тут, со всех сторон ему вопросы, а он нальет третью за тех, кто в море, хлопнет, и продолжит.

– Думаешь, вспомнит наш тост?

– Непременно, это же так романтично. Крякнет и начнет: «Каждый божий день, не успеет еще солнце встать, только первые его лучи вырвутся из-за горизонта, как раздается рык Боцмана, возвещающий о том, что нужно быстро подниматься и бежать в припрыжку мыть палубу. Холод еще собачий, а я босиком в трусах и тельнике ношусь по палубе, чтобы успеть до подъема Капитана. Сначала, сливаю палубу водой из ведра, потом шваброй пройдусь, а уж потом, ползая на коленках, протираю все насухо, а этот противный боцман все тычет пальцем – тут, тут, там, быстрее давай. А если идет дождь, приходится непрерывно протирать палубу. Чтобы ни происходило, палуба должна быть чистой и сухой и беда тому, кто не успел выполнить эту работу до выхода Капитана на палубу. Пипец тогда всем! Только закончил с палубой, надо бежать в туалет и умываться, потому что уже стол накрыт – Боцман, тоже старается, а Кэп в это время делает первые записи в судовом журнале. Он закончит писать, и сразу за стол. Ждать никого не будут. Кэп поел, встал – все, прием пищи закончен, блин! Не успел поесть, ходи голодный. Кэп заступает на утреннюю вахту, а мы тут с Боцманом суетимся, наводим порядок. Суечусь, конечно, я, а Боцман спокойно делает свое дело и лучше под руку ему не попадаться. Кэп изредка дает вводные, тут и боцман начинает суетиться. Мне еще везло – я новичок, а вот боцману от Кэпа попадало. „Рукоприкладство на флоте еще никто не отменял“, – так говорит Кэп. Иногда он так гаркнет, что тут не только мурашки по спине, а и …, ну, сами понимаете. А работа с парусами! Так за день намаешься, что к вечеру с ног валишься, а тут еще и другие заботы. А ночные вахты!»

Потом нальет стаканчик и предложит выпить за лунную дорожку или Южный крест, или полярную звезду, что мореплавателям дорогу указывают. Потом начнет отвечать на многочисленные вопросы. Опять выпьют, и уж тут начнется рассказ о сильном ветре, о шторме, о волнах, о крене…

Потом он хлопнет еще рюмочку и упадет лицом в тарелку. Родственники подхватят, утомленное переходом тело, и отнесут на постель, запричитают о безжалостном капитане – загнал, мол, бедолагу за можай. А он поднимет голову с подушки и скажет:

– Главное, не ссать против ветра!

И отрубится. Кэп, и тост за тебя он произносить не будет!

– В целом, наверное, так, только у нашего матроса все будет более красочно и эмоционально.

– Если б я сейчас стаканчик махнул, у меня бы тоже и красочно и эмоционально было бы! У нас какой дальше план, Кэп?

– Возьмем нового матроса, проболтаемся здесь денек, отстоимся на рейде ночь, а потом переход трехсуточный, там день отдыха и дальше.

– Опять матроса гонять будешь?

– Буду, и матроса и тебя.

– А меня то за что?

– А чтоб не расслаблялся и повышал квалификацию. Ты сколько со мной ходишь, а одного оставь, до пункта назначения не дойдешь!

– А нужен ли нам этот пункт назначения, а Кэп?

– Пойми, чудак, я из вас моряков хочу сделать, а не просто матроса, рулевого или боцмана. Капитанов, вон, всякие школы штампуют, а потом на работу этих бездарей с их апломбом смотреть стыдно. Помнишь, два года назад, к нам Капитан пришел учиться, так тот понимал, что капитаном надо стать, пройдя все ступени и прочувствовав все на себе. Наш матрос, например, мало чему научился, а разговоров много, да еще про кругосветку. Придет еще, значит, понял. Ладно, давай спать. Тебе завтра на закупки. Бери такси и поезжай в глубь острова. В порту все дорого. А я тут все приберу, маршрут проработаю, прогноз запрошу, лодку проверю.

– Все ты правильно говоришь, Кэп. Кому дано, тому дано!

– Боцман, ты на меня не обижайся, я к тебе очень хорошо отношусь, но спрашивать буду, потому что хочу, чтобы ты лучше был.

Боцман, как по команде, захрапел. Он вообще обладал таким свойством, что мог мгновенно засыпать, и готов был постоянно прикладываться и спать, спать, спать. Кэп усмехнулся, глядя на Боцмана, и вышел в кокпит, потом прошел на бак, и присел. Стал прислушиваться к дыханию океана и рассматривать звезды. Ощутив ночную прохладу, передернул плечами, хотел позвать Боцмана, но вспомнил, что тот уже спит. Подумал, что он человек неплохой, безобидный, но абсолютно не технического склада ума – гуманитарий, одно слово, да еще в добавок – пофигист, разгильдяй, не очень внимательный и не очень разбирающийся в парусном деле, а в остальном ему нет равных, и он растет. Вдруг вспомнил разговор с ним и улыбнуло: