Алексей Ушаков - Одинокий Странник. Рассказы

Погасили палубное освящение. Матросу, пока его глаза не привыкли к темноте, стало не по себе и он поспешил спуститься в яхту вслед за Капитаном, который сразу уселся делать записи в судовом журнале.

– Иди спать. Через четыре часа я тебя подниму. Пойдешь со мной на вахту, а Боцмана отправим спать.

Матрос и Капитан спали, а боцман, пользуясь тем, что его никто не слышит, напевал в полголоса старую матросскую песню:

– Как хорошо, как хорошо, как хорошо… Боже быстрее рассвет принеси…

Яхтой управлял железный Майк, и боцману оставалось просто следить за его работой, наблюдать за водой, ветром и горизонтом.

На самом деле, матрос очень долго не мог заснуть. И дело не в том, что новое место, а в том, что слышно, как вода шумит за бортом, как периодически бьют волны в борт, а главное, что за бортом темно, ни черта не видно и непонятно, куда идет лодка – ведь она может столкнуться с другой яхтой или огромным кораблем, который даже и не заметит, что кого-то переехал. И потом, эта качка и замкнутое пространство. Матрос встал, нащупал ручки люка над головой и, повернув их, как учил Боцман, открыл люк. В каюту ворвался свежий океанский воздух и непривычные для него звуки. Он лег и стал прислушиваться. Скоро шум воды и ветра его убаюкал.

Следующий день и ночь прошли спокойно. Матрос обвыкся и, под присмотром капитана, выполнял его поручения. Им повезло, Матроса не укачивало, и вел он себя достойно, быстро впитывая новые знания.

На третий день пути, когда до острова, где была намечена стоянка, оставалось часов двенадцать хода, ветер стал усиливаться и менять направление. Теперь они уже шли в бейдевинд, и в снастях свистел ветер. Качка усилилась, и брызги, от разбиваемых яхтой волн, стали долетать до штурвала. Крен яхты заметно возрос. Они шли со скоростью в пятнадцать узлов, и матросу казалось, что они летят по волнам.

В очередной раз, выйдя на палубу, Капитан показал рукой в сторону темного облачка на горизонте за кормой яхты.

– Видели Хреньку? Если она нас догонит, до того, как мы бросим якорь в бухте, будет полная жопа! Рифиться пока не будем, но к этому надо быть готовым. Пристегните страховочные фалы и наденьте спас жилеты.

– А что это такое? – сострил Боцман и еле увернулся от свирепого взгляда Капитана, поспешив исполнить указание.

Постепенно лодка набирала ход, оставляя за кормой пенный бурун. Кренясь и ныряя носом с волны, она разгонялась, и шла навстречу следующему гребню, пробивала его в самом верху и вся в пене и брызгах ныряла вниз. Часть гребня прокатывалось по палубе, обдавая их дождем брызг. Капитан стоял у штурвала и, перекрикивая ветер и шум волн, комментировал свои действия матросу, который с непривычки еле держался на ногах. Широко расставив ноги, Боцман стоял в корме, держась за один из ахтерштагов и дугу релинга. На лице у него была блаженная улыбка.

Потом, когда хренька заняла полнеба, и ветер еще усилился, они зарифились, но и тогда шли очень быстро. Небо темнело, наливаясь свинцом. Солнце подсвечивало снизу это чудище, наползающее на них все с большей скоростью. Остров, который они видели впереди уже два часа, как будто остановился в своем приближении к ним, а ветер стал постепенно слабеть. Капитан весь напрягся, как струна, постоянно смотря в бинокль в сторону острова. Матрос никак не мог понять причину напряжения момента, видя, как боцман кусает ноготь указательного пальца.

И все же им удалось заскочить в бухту с последними дуновениями ветра, когда над ними уже навис край той хреньки, что все это время догоняла их, закрыв солнце и превращаясь в большущую Жопу, но уже не для них.

Это была очень укромная бухта. С узким, длинным входом и высокими берегами, заросшими пальмовым лесом, она была не более полу мили в поперечнике. Глубиной, почти везде, около десяти метров, а вода была такая прозрачная, что было видно дно до мельчайших подробностей. Но им было не до этого. Капитан дал команду встать на два носовых якоря и только после того, как эти работы были закончены и паруса убраны, они ощутили всю полноту гнетущей тишины, что обрушилась на них после длительной скачки по волнам. В бухте был штиль, вода – почти зеркало. Сюда не долетал шум прибоя. Не было слышно никаких звуков, даже криков чаек, как будто все вымерло. В бухте стояло несколько яхт. Было видно, как матросы на тузиках завозили вторые якоря. Все это происходило в полной тишине, как в немом кино. В этот момент дунул ветерок. Теперь, прямо из-под тучи. Первый порыв просто расправил флажки и вымпелы, а второй, минут через десять после затишья, обрушился на бухту со все нарастающей силой. Яхты замотало и стало кренить с борта на борт, а с берега все полетело в воду. Кэп заорал во все горло:

– Боцман! Следи за якорями! Браток! Задраить все люки!

Ветер бушевал около часа, а потом Всевышний включил воду и ветер начал ей хлестать, как водяная пушка, все, что попадалось на пути. Ничего вокруг не было видно. Рев стихии заполнил собой все.

Якоря устояли. Когда ветер немного ослаб, Кэп дал команду, и все спустились в яхту, счастливые и довольные, что все обошлось, что теперь можно спокойно поесть и отдохнуть.

– Здорово! Здорово то как! Я такого никогда не видел, – говорил Браток, вытирая волосы и лицо полотенцем.

Боцман и матрос занялись обедом, а Кэп, как обычно, сел за штурманский стол и стал заполнять судовой журнал, а потом изучать синоптические карты, что поступали последние часы. Он был доволен собой – все верно рассчитал и успел дойти, хотя хренька шла быстрее, чем было в прогнозе. Хорошо, что в расчетах он сделал пятнадцатичасовой запас, вот он их и выручил.

Боцман наставлял матроса, что и где лежит, как и что делать, как сервировать стол, а сам пробовал в это время то из кастрюли, то из сковородки и когда матрос закончил со столом, он произнес:

– Господин Капитан! Все готово, можно приступать.

Это был праздничный ужин, совмещенный с обедом, что они пропустили, соревнуясь с хренькой. Непогода их сблизила, как это бывает. Матрос проявил себя с лучшей стороны, что не часто бывает с новичками в первые дни, так, что Братком называть его стало как-то неудобно и боцман без обиняков спросил его после второй рюмке, которые он мог сегодня себе позволить:

– Матрос, колись, ты кто будешь, не Браток, это точно!

– Уцелевший бизнесмен первой волны, из романтиков.

– Значит свой, – сказал Капитан и предложил команде тост за тех, кто сейчас еще в море.

Выпили. Ели молча, думая каждый о своем. Приточный вентилятор гнал в салон влажный воздух, наполненный ароматом местных растений. Так же молча перешли к чаю, так же молча, пережив этот день еще раз в своих воспоминаниях. Спать не хотелось. Адреналин гулял по телу. На палубу не выйдешь – поливает, как из ведра. Потихоньку завязался разговор.