Аля Карамель - Гоэн

Роберт поддерживал Леру и создавал ей условия для подготовки к экзамену, принимая на себя все заботы о девочках. Экзамен был благополучно сдан, и Валерия получила адвокатское удостоверение из рук самого Генри Марковича Резника, председателя Адвокатской Палаты города Москвы. Однако в свою контору она не вернулась. Молодая российская адвокатура только нащупывала свой путь в новой реальности, используя возможности, предоставленные свежепринятым законом. Создавались новые адвокатские образования: кабинеты, бюро, коллегии, а прежние формы адвокатской деятельности – юридические консультации и конторы – реорганизовывались. Валерия присоединилась к бюро, созданному молодыми амбициозными юристами. Эти ребята набирали в свою команду молодых адвокатов исключительно с «красными» дипломами, полученными в трёх ведущих московских вузах. Руководители бюро строили юридическую компанию западного типа с прицелом на расширение за пределы России, на международный статус. Планка была поднята высоко. Лера возглавила арбитражную практику бюро; правда, состояла эта практика пока из неё одной. Это было и увлекательно, и интересно, и страшно одновременно.

Первым доверителем на новой работе был руководитель компании, желающей арендовать этаж в новопостроенном офисном центре. Работа Леры состояла в изучении документов, относящихся к объекту аренды, и согласование текста договора. Поручение осложнялось тем, что здание не было отделано и представляло собой бетонную коробку. Этажи не были разделены перегородками, не имели окон и дверей. Поскольку в договоре нужно было указать реальную, а не проектную площадь объекта аренды, которая пока не была нигде зафиксирована, Лере предстояло… ехать и мерить стены рулеткой! Впрочем, такая задача её не удивила. Это только в фильмах адвокаты сидят в красивых кабинетах, когда не выступают в судах. В реальности волка ноги кормят, и какие только «поручения» не приходится выполнять адвокатам самостоятельно, без помощников и курьеров!

Впрочем, у Леры был помощник: измерить стены вызвался Роберт. В назначенный день они приехали на объект и увидели неубранный мусор, стоящую в колее воду и прочие прелести стройки. Лера поддёрнула штанины костюмных брюк и, стараясь не наступить в жижу, двинулась вперед, балансируя на досках, перекинутых через канаву. Новенький адвокатский портфель служил ей балансом, словно канатоходцу, выполнявшему сложный трюк. Роберт, одетый в рабочую одежду и старые кроссовки, прошёл вперёд, чтобы подать руку жене. Навстречу им вышел представитель собственника Всеволод и показал нужный этаж. Роберт всё ловко промерил, продиктовал результаты Лере, и они собрались уходить. Всеволод, прощаясь, дал визитную карточку Лере, и, чуть замешкавшись, стоит ли? – Роберту. Пока Лера искала в портфеле визитку, Роберт протянул Всеволоду свою. Тот мельком и безо всякого интереса глянул на неё, и глаза у него округлились. Оказывается, он уже несколько недель безуспешно пытался дозвониться до коллег Роберта, чтобы предложить им помещение под офис.

– Так вы – из «Стрима»?! И вы тут стены меряете для (назвал фамилию Лериного доверителя)?! – Файлы в его голове явно не сходились. Прислать инженера мерить стены на стройке! – А я у меня дело важное к вашему Чистову. Так секретарь не соединяет! И тут вы – собственной персоной!

Андрей Борисович Чистов был генеральным директором компании «Стрим», в которой работал Роберт. Всеволод с Робертом ещё немного постояли, обсуждая, кому, кроме Чистова, лучше позвонить по «делу» Всеволода. Лера в душе веселилась, вспоминая анекдот: «Я не знаю, кто это был, но шофёр у него – Ельцин!» Она весело подумала, что полученный ею гонорар маловат для такого сервиса. Попрощавшись, Лера с Робертом двинулись к машине:

– Спасибо, дорогой!

– Не за что, дорогая! «Хочу быть владычицей морскою, и чтобы золотая рыбка была у меня на посылках!»

Частенько бывало, что Лере нужно было проговорить, прооппонировать с кем-нибудь свою правовую позицию по делу, чтобы выявить слабые места и нестыковки. Конечно, для этой задачи лучше всего подходили коллеги. В бюро было принято обращаться за советом к руководителям и к сослуживцам во время митингов 5 5 Meeting (англ.) – встреча, заседание; здесь – совешание. , пришедшим на смену планёркам. Но всё равно время от времени возникала потребность во взгляде на ситуацию со стороны. С ролью незаинтересованного, не обременённого стереотипами и профессиональными знаниями оппонента лучше всего справлялся Роберт. Когда Лера приходила домой, бросала в кресло портфель, скидывала туфли и опускалась на диван, Роберт неизменно спрашивал:

– Ну что, сегодня тебе есть что рассказать? Я угадал? Новое дело или всё то же?

– Новое! Встречаемся на кухне после того, как уложим девочек, годится?

Роберт с уважением относился к новой работе жены и ко всем ограничениям, продиктованным адвокатской тайной и профессиональной этикой. Во время дискуссий он просил не называть ни имён, ни названий, ни каких-либо других деталей, включая название суда, где слушается дело. Только суть. Каждый раз Роберт напоминал Лере о притче про пастора и градоначальника, и каждый раз Лера просила рассказать её заново. Ей нравилось смотреть на мужа в этот момент, видеть хитрый блеск в его любимых глазах и слушать, как в голосе вибрирует энергия:

– Так вот, дорогая моя жена, – размеренно начинал Роберт. – Хоть уже пора бы и запомнить, но я расскажу тебе снова, как давным-давно в одном небольшом городке отмечали двадцать лет со дня открытия городской церкви. Пышное празднование омрачало лишь опоздание градоначальника, который задерживался из-за важных дел.

Небольшая пауза. Роберт обычно чуть приосанивался, придавая лицу выражение радостного смирения.

– Церемония началась с речи пастора, настоятеля церкви: «Братья и сёстры! Я хорошо помню тот день, ровно двадцать лет назад, когда наша городская церковь открыла свои двери всем страждущим. Помню я и первого прихожанина, которого я исповедовал в этой церкви. Он был лихим человеком, разбойником, натворившим много бед. Я отпустил ему грехи. И мне радостно от того, что тот первый прихожанин раскаялся и стал добропорядочным горожанином, уважаемым человеком!» Все зааплодировали пастору.

Еще пауза, словно овации были не пастору, а самому рассказчику. Глубокий вдох – и стремительное движение к кульминации.

– После его выступления прибежал запыхавшийся градоначальник, взошёл на трибуну и начал свою речь: «Уважаемые горожане! Поздравляю вас с праздником! Двадцать лет назад в этот самый день я был первым, кто исповедовался в этой церкви!»