Владимир Беляков - Норильские судьбы

Серым снаружи и черным, по сути, Каларгон вошел в Норильский особый лагерный пункт в составе пятого лагерного отделения. Именно с этого периода штрафной изолятор стал обретать свою зловещую славу, в дальнейшем прозванный заключёнными Норильских лагерей как «Мясокомбинат имени Ширяева».

Ширяев – старший лейтенант небольшого роста, плотный крепыш. Службу во внутренних войсках понимал как право абсолютной власти. Большое удовольствие получал от причинения физической боли и страданий другим людям, что выдавало его садистские наклонности. Взрывной неуправляемый характер превращал его в зверя, жаждущего постоянной крови. Глумясь над заключенными, избивая их руками, ногами, придумывая новые способы истязаний, устраивая публичные расстрелы, показывал всем верховенство своей власти над другими.

Зная эти его качества, многие из администрации лагерей на всех уровнях не только побаивались его, а откровенно боялись. Поэтому при первой же возможности откомандировали подальше от Норильска, подобрав самую подходящую для него должность – начальник тюрьмы Каларгон.

Здесь на вверенной ему территории усмиряли лагерных уголовников-убийц. Ломали, истязали непокорных политзэков и прочий лагерный контингент. С наиболее опасными и злостными нарушителями лагерного режима не церемонились – расстреливали «при попытке к бегству». Трупы отвозили на рядом стоящий известняковый рудник, сбрасывали в горизонтальный шурф, и присыпали породой. А в ночное время сжигали в обжиговой печи.

Станция Каларгон находилась со стороны реки, протекающей рядом. По рассказам, здесь когда-то находился небольшой станок из нескольких яранг, в которых жили местные нганасане-оленеводы. И вот приехали в эти места геологи, разбили палатки и стали вести разведку полезных ископаемых. В отряде из пяти человек выделялся один очень высокого роста. Местные подружились с ним и прозвали его Дылдой.

Через речку у поселения был сооружен небольшой мосток. Как-то Дылда, будучи в изрядном подпитии, упал с этого мостика прямо в реку. Нганасане увидели это падение и бегом устремились к палаткам геологов с криком:

– Дылда канул! Дылда канул! – Так безымянная речка обрела свое название – Далдыкан.

В этой тюрьме содержался не только особо опасный лагерный контингент. Начальник Норильлага по ходатайству администрации любого лагерного отделения мог определить сюда заключенного на два месяца. Больший срок не давали, потому что на штрафном пайке протянуть и выжить дольше не мог никто.

«Загреметь» на Каларгон можно было и по достаточно банальным поводам: личной неприязни администрации или надуманных обвинений охраны. Из этого зловещего, действительно страшного места практически никто живим не выходил. Для заключенных, осужденных по политической статье, это была настоящая Голгофа.

Только в нескольких камерах имелось отопление. Можно только представить, сколько мог продержаться человек в холодном помещении полярной зимой. Для того и строилось это зловещее здание – отнять жизнь.

Чтобы арестованного усмирить, выбить из него нужные показания у «специалистов» тюрьмы существовало множество «отработанных» на «живом материале» способов. В частности, не желающих «добровольно во всем признаться» во время следствия могли для начала «воткнуть мордой в угол». Поставить лицом к стене по стойке «смирно» без точки опоры, и продержать в таком положении несколько суток без пищи, воды и сна. Падающих в обморок от потери сил избивали, обливали водой и водворяли на прежнее место. К более крепким и «несговорчивым» «врагам народа» к зверским избиениям применялись и более изощренные «методы дознания». Популярностью пользовалось пытка с подвешиванием на дыбу с грузом, привязанным к ногам, чтобы кости вывернутых рук выскакивали из суставов.

Изобретательности издевательств над людьми можно было только ужасаться. «Забить кота в мешке» – очередная придумка. Для того чтобы лишить заключенного возможности хоть как-то уклоняться от ударов, жертву на допросах запихивали в узкий и длинный мешок, который завязывали, опрокидывали на пол. После чего до полусмерти избивали находящегося в мешке палками и сыромятными ремнями.

Применяли методы извращенно-садистского характера и по отношению к женщинам. Привозили их в Каларгон с целью «психического воздействия», но чаще для развлечения. Начальник тюрьмы устраивал так называемые «субботники». Женщин приводили на якобы допросы, раздев догола, подвергая при этом насмешкам и оскорблениям. Если жертвы отказывались вступать с охранкой в контакт по доброй воле, насиловали «хором» прямо в кабинете у следователя.

Строительство Норильского комбината разрасталось и требовало все больше рабочих рук. С открытием навигации вниз по Енисею устремлялись железные баржи с заключенными. По прибытию в Дудинку этапы везли в Норильск по узкоколейке или гнали пешком. Для тех, кому пришлось преодолевать путь в сто километров пешком, в Каларгоне проводили экскурсию «Добро пожаловать в Заполярный круг». Это знакомство было направлено на предварительное запугивание.

Заключённых загоняли во двор. Выходил Ширяев, с насмешкой и цинизмом обращался к ним с «приветственными словами». Поздравлял этап с прибытием на Крайний Север. Потом поворачивался к начальнику этапа, интересовался, есть ли у него нарушители. Если такие находились, тут же выдергивал их из строя. Начиналась наглядная демонстрация местных традиционных способов усмирения.

Затем Ширяев с гордостью начинал знакомить с местными достопримечательностями, окружающими тюрьму. Подробно рассказывая о прямом и косвенном назначении известняковой шахты и производительности ее обжиговых печей.

Войдя в раж, уже взахлеб подробно рассказывал обо всех новых видах пыток, которые использовались здесь применительно к погодным условиям Крайнего Севера. Особенно любил смаковать подробности об издевательстве, известном как «голосовать в полярную ночь». Заключенного под страхом немедленного расстрела за «попытку к бегству», ставили в мороз с поднятыми вверх руками, оставляя так на протяжении долгого времени. «Голосовать» ставили иногда «крестом», то есть руки в стороны или на одной ноге «цаплей». В таком положении люди оставались до тех пор, пока обмороженные, обессилившие не падали навзничь.

Выслушав «экскурсионный» рассказ, наглядно увидев методы «наставления» на правильный путь, заключенные уже в полной мере имели представление о том, что их ждет впереди.

– Спасибо за внимание! Ждем вас к себе с нетерпением. Наши двери всегда открыты для вас! – С циничной радостью в голосе произносил Ширяев, стрелял вверх из нагана, и этап продолжал движение в сторону Норильска.