Михаил Рожков - Деревенская история 2

– Понимаете, я не хочу загонять себя в рамки. Я хочу развиваться как творческая личность, а для этого необходимо иметь только талант. А он у меня есть, а остальное всё – ненужные вещи.

– Пришли, – Штольц остановилась возле вольера с курами.

– Ой какие хорошие! – заверещала Кристина. – А как их зовут?

– Муся и Дуся.

– А можно мне туда, внутрь?

Штольц пожала плечами и открыла дверь вольера. Кристина зашла в вольер и принялась тыкать телефоном в куриц, пытаясь снять крупный план. Птицам это не очень нравилось. Они недовольно косились на девушку и кудахтали что-то на своём, курином.

«Три курицы в клетке, – тихо произнесла Нина Михайловна. – Мои-то, правда, поумнее будут».

Вдоволь наснимав куриц, девушка вышла из вольера.

– Спасибо вам!

– Да не за что.

– Кстати, как вас зовут?

– Нина Михайловна. Ты заходи когда захочешь. Тариф тот же.

– Хорошо, буду иметь в виду. Спасибо вам ещё раз, а сейчас мне нужно бежать, впереди ещё куча дел.

– Каких же?

– Смонтировать видео и выложить ролик в интернет.

– Ну беги-беги, только осторожней, – произнесла Нина Михайловна, провожая девушку. – А ты сама откуда?

– Я сама из Москвы, но сейчас в творческом отпуске…

– Да я помню, – перебила её Штольц, – тут-то где поселилась?

– В самом большем доме, – с гордостью ответила Кристина.

– В доме адвоката значит. Одна приехала?

– С мужем.

– Тоже блогер?

– Нет, что вы, – ответила девушка, остановившись возле калитки, – он у меня бизнесмен. У него несколько магазинов и аптек в Москве. Фёдор Рукавишников, может, слышали?

Нина Михайловна на миг изменилась в лице.

– Фёдор Михайлович? – спросила она.

– Да-да, – закивала Кристина.

– Нет, не слышала, – ответила жёстко Штольц.

***

Дед Витя сидел на лавке возле своего дома и задумчиво курил. Время было послеобеденное, он совсем недавно плотно поел и сейчас, деловито развалившись на лавке, насыщал организм никотином и одновременно переваривал еду. Открылась калитка, и в проёме показалось фигура Берестова. Тузик дежурно гавкнул два раза и успокоился.

– Доброго дня, Виктор Иванович.

– Здорово, Степаныч, коль не шутишь.

Николай Степанович пересёк двор и уселся рядом на лавку.

– Ну, рассказывай, чего припёрся? – произнёс Ионов.

– Да так, по-соседски в гости зашёл.

– Ну-ну. Как там, кстати, тебя Галина твоя вечером встретила?

– Не поверишь, обрадовалась жутко.

– Чего это?

– Ну, что я с рыбой пришёл. Рыба хоть и маленькая, но всё же рыба. Она на радостях мне даже рюмочку перед сном налила.

– Во как!

– Ага. Рада, что я не такой оказался.

– Ты колготки-то ей вернул?

Николай Степанович на миг задумался, засунул руку в карман телогрейки, пошарил там и извлёк наружу скомканные колготки.

– Забыл.

– Ты лучше поскорей их верни, а то Галина у тебя – женщина с фантазией, мало ли ещё чего надумает себе.

Берестов кивнул и убрал колготки обратно.

– А ты чего такой грустный, Виктор Иванович?

– Да так, – махнул рукой дед Витя.

– Да ладно, расскажи, может, помогу советом каким.

Ионов задумчиво затянулся папиросой:

– Понимаешь, Степаныч, не так я себе представлял совместную жизнь с Ириной Николаевной.

– А что так?

– Вот ты думаешь, почему я тут сижу курю? Потому что она мне в доме курить запретила.

– Беда, – протянул Берестов.

– И не говори. И потом ремонт этот. Я понимаю, конечно, что она всё это из добрых побуждений, но мне-то от этого не легче.

– И что думаешь делать?

– Терпеть, – ответил Ионов, туша папиросу. – Я же люблю её. И потом готовит она вкусно, а покурить – покурить можно и на улице.

– Кстати, не угостишь папироской, Виктор Иванович? – как бы между делом спросил Берестов.

– А твои где?

– Дома забыл. Не бежать же теперь за ними обратно.

– Ты бы бросал курить, Степаныч, – произнёс дед Витя, доставая пачку и протягивая её Берестову. – Это вредно и в первую очередь для меня.

– Почему для тебя?

– Потому что папиросы денег стоят, и каждый раз, когда я тебя угощаю, я наношу удар по своему бюджету. Согласен?

Николай Степанович улыбнулся и прикурил от зажигалки.

– А Ирина Николаевна твоя сейчас что делает? – спросил он, выпустив клуб дыма изо рта.

– Да к Нине Михайловне пошла. Говорит, с ней что-то неладное происходит. Дескать, грустная.

– Так осень же.

– Вот и я ей про то.

– Кстати, вспомнил чего, – Берестов хлопнул себя по коленке, – статью одну в газете очень интересную прочитал.

– Опять про таблетки?

– Да нет, – Николай Степанович достал из кармана сложенную в несколько раз газету.

Он неспешно развернул её и принялся читать: «Анатолий Сергеевич Дункарь, житель села Новоогородово, выиграл в лотерею десять миллионов рублей. Как говорит сам Анатолий Сергеевич, лотерейный билет он купил просто так, счастья попытать, и уж никак не ожидал, что выиграет, тем более такую крупную сумму».

– Повезло мужику.

– И не говори, – сказал Берестов, складывая газету и вновь убирая её в карман. – А вот ты бы с такими деньгами что сделал?

– У меня таких денег никогда не будет, – вздохнул Ионов.

– Ну а если представить?

– А если представить, то машину бы купил.

– А ещё?

– Украшения какие-нибудь золотые Ирине Николаевне.

– А ещё?

– Внукам и детям по чуть-чуть бы раздал, а оставшуюся часть в банк бы положил, под проценты. А может, и вовсе бизнес бы какой открыл.

– А может, тоже попробовать? – мечтательно произнёс Николай Степанович, туша папиросу.

– Что попробовать?

– Билеты купить, лотерейные.

– Да не, – махнул рукой дед Витя, – не выиграешь ты ничего.

– Это почему же?

– Так враньё это всё.

– Ну враньё не враньё, а человек вот выиграл. В газете ложь писать не будут.

– Ты и про таблетки то же самое говорил, помнишь?

– Ну, таблетки – это одно, а лотерея – это совсем другое. Может, и повезёт мне на старости лет.

– А может, и мне попробовать? – почесал подбородок Ионов. – Я так-то ещё тот везунчик, может, и я чего выиграю.

– И я про то, Иваныч, я же дело говорю.

– Решено, – хлопнув в ладоши, сказал дед Витя, – завтра в город, за билетами.

***

– Думаешь, это он? – спросила Ирина Николаевна.

– Уверена. От этой сволочи даже здесь покоя нет.

– Может, просто однофамилец? – предположила Побелкина, окуная чайный пакетик в кипяток.

– Ага, а ещё одноимёнец и одноотчественнец.

– Ну, даже если это он, то что с того?

– А ничего, просто видеть его не хочу, – ответила Штольц и закинула плитку шоколада в рот.

– Допустим, это твой бывший муж, – сказала Побелкина, делая глоток чая, – и что с того? Расстались вы с ним мирно, алименты ребёнку до восемнадцати лет он платил исправно, плохого про тебя ничего не распускал. Или ты просто завидуешь?