Андрей Щупов - ГАСТРОЛЕР

Жадными глазами Морис проследил, как Геннадий разливает вино по неказистым фужерам.

– А ты сам-то, командир, к кому себя причисляешь? Наверняка к мудрецам?

– К средним, дружок! К самым, что ни на есть, средним. Хотя и дипломат. Пару лет протрубил в Канаде, потом Англия, Люксембург – и вот сейчас накручиваю педали из братской Монголии.

– Не поглянулось у чингисханов?

– Отчего же… Монголы тоже люди. Преинтересные! Только устал, Морис. Выдохся. На родину потянуло. Есть у меня, понимаешь, одна заветная программка. Можно сказать, правительственного значения. Все как-то откладывал, а нынче решил взяться. Годы-то идут. Если не я, то кто же?

– Кто же, если не я, – фыркнул Морис. – Как в песне той дурацкой!

– Точно! – Геннадий поднял фужер. – Ну что, камрад? За все сущее на нашей грешной? Винцо, конечно, мутноватое, однако пахнет не ботвой, а виноградом, – уже плюс! В общем не будем привередничать. Ойкнули!

– Ойкнули, – Морис расправился с фужером в мгновение ока и снова схватился за вилку. Сжевав последний котлетный кус, блаженно вздохнул.

– Все, командир, можешь узлами меня вязать, на голову ставить. С милым сердцем спою и станцую.

– Также и с теми южанами было, а?

– Ну, не совсем, но в общем… Слаб я на это дело, верно. Поднесли пару рюмашек и купили с потрохами. Продажный я человек, командир.

– Зови меня Гена. Геннадий Килин. Не надо «командиров».

– Как скажешь. Я теперь на все согласный. Еще фужерчик не возражаешь?

– Один нет, а больше, пожалуй, не стоит. Надо еще долететь. До своей родины.

– А далеко она – твоя родина?

– Четыре часа лету. Славный город Зарайск. Слыхал о таком? Ладно, молчи. Вижу, что нет. А зря. Городок расчудесный. Триста тысяч жителей – и все поголовно в белых штанах… Что хмыкаешь? Не без штанов же им ходить! Кроме того – семь кинотеатров, одна филармония и три вполне приличных техникума. Один из них я между прочим окончил. В энные сроки и в энном году.

– С золотой медалью?

– Говорят же тебе, в энные сроки! Какая, к черту, медаль! Тем паче, что в техникумах медалей не жалуют. Там выдают дипломы. Красные – тем, кто умеет прогибаться, и синие – тем, кто вообще ничего не умеет.

– Какой же диплом получил ты?

– Я, дорогой мой, получил справку об окончании. То, чего, собственно, и хотел.

– И уже потом со справкой перевелся в дипломатический корпус?

Геннадий улыбнулся. Сурово погрозил Морису пальцем

– Ты не прост, камрад! То-то я положил на тебя глаз. Если б не этот свинский запах…

– А что запах? – Морис, кажется, снова готов был обидеться.

– Ты, брат, извини, но правда есть правда. Несет от тебя, как от дохлой псины. Табачище, мочища, тьфу! Тебя ж ни одна порядочная женщина близко к себе не подпустит.

– Вот уж и нет! – Морис понюхал собственный рукав, пожал плечами. – Самый что ни на есть мужской дух.

– Верно. И женщины от него валятся с ног, – Геннадий рассмеялся. – Хорошо, назовем это мужским духом. Подставляй фужер на добавку!

Забегаловка состояла из двух просторных комнат. В одной теснились столики для посетителей, во второй стоял обшарпанный бильярд. Даже сейчас, ночью, там вовсю шло сражение. Костяное перещелкиванье шаров напоминало далекую перестрелку.

– Может, допьем? – утерев ладонью губы, Морис нерешительно указал на бутылку. – Не оставлять же?

– Ужин оставь врагу, – задумчиво пробормотал Геннадий. – Не трогай. Это будет твоей первой проверкой.

– Проверкой?

– Именно! – Геннадий достал из кармана коробок, сунул в зубы спичку. – С пагубными привычками отныне покончено, Морис. Талдычат, что это трудно, но вот тебе мой собственный лучезарный пример. Я курил двенадцать лет и благополучно бросил. Правда приходится грызть теперь спички, но сие – мелочь недостойная внимания. Изумителен сам факт отказа. Заметь, абсолютно добровольного! Никакие врачи ничего мне не запрещали. Бросил, потому что обязан был одержать маленькую победу. И одержал. Что поделаешь! Человек, Морис, без подобных побед вырастает размазней.

– Ага, вроде меня, – Морис потянулся к бутылке.

– Стоп! – Геннадий остановил его руку. – Кажется, командир здесь я, не так ли?

– Но ты ведь сам собирался угощать! Вспомни свои слова.

– Я угощал котлетами и капустой. Вино получилось сверх программы. – Геннадий ухватил бутылку за горлышко, скрипнув расшатанными ножками стула, отодвинулся. В деревянной кадке поблизости произрастало нечто чахлое и лохматое, отдаленно напоминающее пальму. Остатки вина Геннадий без угрызений совести скормил африканскому растению.

– Эвтопии, Морис, приходят на смену утопиям, а копрофаги остаются копрофагами. Жизнь – не спираль, дружок, она сплошной замкнутый круг. Круг надо разрывать, и мы возьмемся за дело с сегодняшнего дня.

– Кто это мы?

– Мы – это мы. Книга была такая у Замятина. Сообщество гуманоидов, разобщенных пространственно, но объединенных идейно. Мы предпочитаем не курить и пьем в меру. Но самое главное – нам некогда скучать. Мы действуем и спасаем.

– Чокнутый, что ли? – Морис опасливо спрятал руки под стол. – Кого спасать-то?

– Всех, кого сможем. А в первую очередь, конечно, самих себя, – Геннадий искоса окинул помещение взглядом. – Чтобы вытянуть из воды тонущего, нужно самому стоять на суше. Или по крайней мере отлично плавать. Вот этому самому искусству мы и будем обучаться.

Геннадий неожиданно преобразился. Лицо его посуровело, глаза наполнились пугающим свинцовым отсветом. Выставив локти на стол, он казенным голосом попросил:

– Документики твои можно? Или таковых не имеется?

Морис суетливо зашарил по сальному пальтецу. Он всерьез перепугался. Мятый, потемневший от грязи паспорт вынырнул из тряпично-шерстяных глубин, покорно лег между тарелкой с недоеденной капустой и пустым фужером.

– Спрячь, – Геннадий, обмякнув, развалился на стуле, беспечно махнул рукой. – Считай, что и вторую проверку прошел. Билет я тебе устрою, в Зарайск полетим вместе.

– В Зарайск? – Морис в волнении шоркнул ладошкой по лицу. Он ничего не понимал. Глаза человека напротив снова насмешливо поблескивали, лицо излучало миролюбие.

– Не вибрируй, принцип добровольности по-прежнему в силе, – Геннадий забарабанил пальцами по столу. – Не хочешь лететь, оставайся. Жди очереди у парового отопления, подбирай чинарики. Но учти, шанс – что белый лебедь, мимо проплывает лишь раз. Наша беда, что мы его упускаем.