Александр Дзиковицкий - Казаки. Осознание себя. Казачий трагический век

31 мая 1918 года, после вступления красных войск в Екатеринодар, из Екатеринодарской областной тюрьмы вывели и расстреляли из пулемётов находившихся в ней казаков станицы Новотитаровской и других лиц, всего 76 человек. Часть трупов зарыли в яму, а не поместившихся в яме сбросили в реку Кубань. Жертвы были казнены без какого-либо подобия суда, всего лишь по предписанию ЧК. Убийства казаков производили красноармейцы Днепровского полка, в котором состояли и преступники; полк поэтому считался у Советов одним из самых надёжных.

На соединение с отрядом Кубанского правительства пришли партизаны Ковгана, члена Рады, а также отряд сотника Павличенко. Начали активные выступления и подгорные районы, Бекешевская и другие станицы Баталпашинского отдела с полковником А. Г. Шкуро во главе. При помощи немцев освободилась Тамань.

10-го июня Добрармия и Кубанское правительство со своими полками вышли во 2-й Кубанский поход. К ним стали присоединяться бывшие фронтовики встреченных по пути станиц. Красные уже потеряли их доверие, хотя не приобрели его полностью и белые. Более того, «Странными и тяжёлыми были взаимоотношения кубанцев и добровольцев, – писал впоследствии тогдашний член Кубанского правительства. – Бок о бок дрались, умирали, радовались общим успехам, а дойдёт дело до разговоров о смысле борьбы и её целях – вырастает стена между двумя сторонами, нет взаимного понимания, отношения неприязни и сарказма» (Д. Е. Скобцов. «Три года революции и гражданской войны на Кубани»).

Командующий добровольцами генерал Деникин начал утверждение своей власти на Кубани мерами устрашения, внедрением в сознание кубанских казаков чувства вины в том, что они не взялись за оружие по первому призыву и в некоторых случаях по мобилизации без сопротивления становились в ряды красных. Обычным явлением стали порка, виселицы, расстрелы, выдвижение на первые места вождей и казаков, воспитанных русскими школами – тех офицеров и интеллигентов, для которых интересы родного народа выглядели провинциальными частностями и блекли перед тускнеющим блеском империи.

Кубанские казаки оказались между красными и белыми, как между молотом и наковальней. Свирепую бесчеловечность большевиков ярко продемонстрировала на Кубани 1-я колонна красной Таманской армии под командованием Е. И. Ковтюха (август – сентябрь 1918 года), которая шла небезызвестным «железным потоком», грабя и разоряя казачьи станицы на Таманском полуострове. Свидетель событий – казачий офицер Николай Гулый так описывает взятие станицы Ахтанизовской большевиками:

«Ворвавшись в станицу, дикая орда хватала и расстреливала случайно оставшихся казаков, грабила дома, насиловала женщин. Так, например, жену священника изнасиловали на глазах у мужа и двоих детей 8 китайцев; диаконшу нашли спрятавшейся за станицею в паровой мельнице и изнасиловали «ваньки» и «тамбовцы», как называли их казаки, в числе 12—15 человек. Разгромили станичное правление, кредитное товарищество, общество потребителей, «похозяйничали» на почте, погромили и запакостили церковь, забрали там ценные вещи и деньги, сожгли церковные книги, в том числе и церковную летопись – ценный документ, в который из года в год записывалась история станицы в течение 120 лет…

Ворвавшиеся в станицу «товарищи» подожгли первую попавшуюся на их пути хату и надворные постройки. Этим они дали знать своим в тылу о взятии станицы и как сигнал к прекращению артиллерийского огня. Подожжённый двор принадлежал небогатой казачке, вдове с четырьмя малыми детьми Тутаревой, муж которой был убит под Эрзерумом».

Как следует из этого свидетельства, «воевавшие за землю, за волю, за лучшую долю», были обычными наёмниками (китайцы) или просто бандой разбойников. «Ваньками» и «тамбовцами» казаки называли полностью разложившихся дезертиров с Кавказского фронта – русских солдат, уроженцев Тамбовской губернии. А спасителями казаков оказались немцы, которые наголову разгромили банды Ковтюха. Вчерашних противников по Великой войне население встречало, как героев-избавителей, целовало им руки, а погибших немецких гренадер с почестями похоронили вместе с казаками на станичном кладбище.

* * *

А. И. Деникин противился созданию Кубанской армии, хотя кубанцы постоянно и настойчиво этого добивались, ссылаясь на такой прецедент, как Донская армия и на обещания добровольческого командования во время 1-го Кубанского похода. Но Деникин понимал, что создание казачьей армии даст серьёзный козырь в руки местных самостийников, а учитывая тяготение некоторых из них к Украине, превратит их в опасного противника добровольцев.

В день открытия Кубанской Рады в Екатеринодаре 1 ноября 1918 года генерал Деникин, призывая к единению, заявил о том, что «Добровольческая армия признаёт необходимость и теперь, и в будущем самой широкой автономии составных частей Русского государства и крайне бережного отношения к вековому укладу казачьего быта». Но, несмотря на это заявление, многие считали его обычной политической уловкой, поскольку Деникин всегда оставался сторонником «единой и неделимой» России. Также и по мнению П. Н. Краснова «генерал Деникин не имел ничего на своём знамени, кроме лозунга единой и неделимой России». Особенно обострились отношения кубанцев с деникинцами в связи с отправкой делегации представителей Кубани на Парижскую мирную конференцию. Основной задачей делегации было добиться признания если не государственной самостоятельности, то, по крайней мере, автономии Кубани.

В мае 1919 года проденикинское Кубанское правительство Ф. С. Сушкова сменил кабинет П. И. Курганского, выражавший интересы черноморской части казачества. В связи с этим отношения между Кубанью и командованием ВСЮР ещё более обострились.

Фактически деятельность кубанской делегации в Париже свелась, в основном, к двум меморандумам и частным беседам. Но хотя кубанская делегация на мирную конференцию допущена не была, выступления её членов и поданные меморандумы отложили свой отпечаток на последующие взаимоотношения между главнокомандующим ВСЮР и частью членов Кубанской Рады. Особенно обострил эти отношения договор, заключённый в июле 1919 года кубанской парижской делегацией с представителями меджлиса Горской Республики. По этому договору части Кубанской армии в случае нахождения на территории Республики должны были в оперативном отношении подчиняться её военному командованию. Как оказалось в дальнейшем, факт заключения договора кубанцев с горцами, направленный фактически против командования ВСЮР, оказался на руку лишь последнему.

После убийства деникинскими агентами открыто оппозиционного белым председателя Кубанской Рады М. С. Рябовола 27 июня 1919 года, выступившего в первый же день работы Южно-Русской конференции с антиденикинской речью, Радой была открыто провозглашена необходимость борьбы не только с Красной армией, но и с монархизмом, процветавшим в армии Деникина.