Дан Адхип - Джай Форс и коридор жизней. Часть 1

«А ведь всё это появилось здесь не за одну ночь, – подумал я. – И почему я раньше не замечал красот, мимо которых ходил каждый день?»

Цвета вокруг стали ярче и насыщенней. Такие перемены очень нравились, и я сиял безграничным удовольствием от всего видимого и слышимого.

Созерцая прекрасное в привычном, я дошёл до кафе.

Роберт ещё не приехал, и я сел подождать его за столиком на летней веранде. Тут же появился официант с меню, но я сказал, что дождусь друга, прежде чем что-то заказать.

Минут через двадцать к кафе подъехало такси, и из него вышел Роберт. Таксист, не говоривший по-английски, молча помог достать из багажника чемодан, бросил заморскому пассажиру неловкое «гудбай» и поспешил на следующий вызов. Не зная, надо ли при такой встрече обниматься, я просто радостно поприветствовал гостя рукопожатием и повёл его внутрь кафе – на летней веранде было шумновато из-за дороги.

– Давай сначала выберем обед, – предложил я. – Я сегодня ещё ничего не ел. А ты?

Это означало: «Мне жутко интересно, зачем ты прилетел, но не могу же я сразу наброситься с расспросами».

– Меня дважды кормили в самолёте, – ответил Роберт. – Вкусно, но мало. Так что я тоже проголодался.

А это значило: «Я понимаю, что ты в шоке от моего прилёта, и всё объясню. Только для начала выдохни».

Листая богатое меню «Двух ломтиков», мы заговорили о еде. Так я узнал, что Роберт любит острое, не любит слишком сладкое, с удовольствием ест рыбу и птицу, но после Индии совсем перестал есть говядину.

– Коровок жалко? – иронично спросил я.

– Да всех жалко, – усмехнулся Роберт. – И барашков, и курочек, и рыбок тоже. Но с коровами и быками связаны разные индийские легенды. Я наслушался их вдоволь, и теперь что-то на говядину не тянет. Хотя подсунет повар вместо одного мяса другое – я, наверно, даже и не замечу.

От Роберта не веяло той нарочитой «всеправильностью», которая прослеживалась в других знакомых путешественниках. Когда узнал и увидел больше остальных, всегда есть соблазн погрузиться в чувство собственного превосходства. В таких случаях человек либо сыплет примерами, как он добивался-преодолевал-побеждал, либо снисходительно твердит: «Что вы! Я такой же, как все». Противны оба варианта. У Роберта такого не было: он неутолимо жаждал познавать новое и не успевал задуматься о масштабах накопленного опыта, легко превращающего скромного человека в высокомерного умника.

К нам подошла официантка, и мы сделали заказ. Я порадовался, что обслуживать нас будет не тот парень с веранды, лицо которого выражало «жрите быстрее и валите отсюда», а приветливая девушка, которая показалась особенно радушной. А ещё она понимала английский, и я с облегчением подумал, что хотя бы здесь мне не придётся работать переводчиком.

Роберт дождался, когда девушка отойдёт от столика, наклонился ко мне и тихо спросил:

– Тут принято заигрывать с официантками?

– Как и везде, – ответил я. – Хочешь – заигрывай, мне-то что?

– Я не о себе, – засмеялся Роберт. – Это же ты ей наговорил что-то, отчего она растаяла. Я не понял ни слова, но точно знаю: одним заказом дело не обошлось.

– Я всего лишь был любезен, – отмахнулся я. – Сказал, как здорово, что она нас обсуживает. Ну и добавил, что хорошо выглядит. Комплимент услышать – ещё не повод девушке думать, что её вот-вот пригласят на свидание.

– Нравы понятны, – шутя подытожил Роберт.

– Ничего тебе не понятно. Просто я сейчас сияю радостью и удовольствием.

– Тебя так мой приезд осчастливил?

– Не обольщайся. Думаю, секрет в другом: сегодня ночью мне приснилось такое, отчего я чуть штаны не обмочил. Прямо как ты!

Роберт закатил глаза и улыбнулся:

– Ты теперь каждый день будешь это вспоминать?

– Пока да, прости. Очень уж впечатлил твой рассказ. Да и истории, которые со мной начали приключаться, сами напоминают об этом. И ты, похоже, понимаешь, о чём я, раз так неожиданно прилетел. Вряд ли ты примчался, чтобы просто супа хлебнуть в «Двух ломтиках».

Я исподлобья посмотрел на Роберта. Тот загадочно улыбался:

– Да уж, вряд ли, – кивнул он и уже хотел что-то добавить, как вдруг перевёл взгляд вдаль через окно.

Я повернул голову и тоже всмотрелся в улицу: там двое полицейских со служебной собакой останавливали прохожих и проверяли их металлодетекторами. Роберт подозрительно поглядел на стоявший рядом чемодан.

В одно мгновение ситуация стала напряжённой.

Я не осмеливался спросить Роберта, чего он опасается, а он всё наблюдал, как полицейские за окном досматривают людей, постепенно приближаясь к дверям «Двух ломтиков».

– Ни разу не видел, чтобы у нас на улицах вот так кого-то останавливали, – произнёс я, извиняясь за городские власти. – Наверно, произошло что-то серьёзное.

И тут Роберт по-настоящему меня напугал:

– Если зайдут в кафе и подойдут к нам, молчи и делай всё, что они потребуют, – сказал он безапелляционным тоном. – В случае необходимости я сам буду говорить.

Услышав такое, я сразу почувствовал дрожь в коленях и пальцах рук. Ну и гостя я пригласил! Что у него в чемодане? Наркотики, оружие, контрабанда или всё сразу? Я живо представил, как мне заламывают руки и везут в полицейский участок, там допрашивают и обвиняют в соучастии в страшном международном преступлении.

В этот момент, несмотря на паническое состояние, я успел сообразить, что всего минуту назад ощущал себя совсем по-другому и что на самом-то деле ещё ничего не произошло. Но страх уже поглотил. Я всегда считал себя человеком рациональным и взвешенным, поэтому такие внезапные перепады эмоций стали неожиданным сюрпризом.

Силы и уверенности для ответа я не нашёл. В то же время мне было просто необходимо выплеснуть напряжение, поэтому я отыскал взглядом официантку и крикнул ей с досадой и даже раздражением:

– Девушка, можно вас?

Услышав в моём голосе недовольство, официантка поспешила к нашему столику, едва скрывая удивление. Её недоумение легко понять: только что я был так учтив и добр, а теперь рявкаю, как пёс, хотя за это время ничего не изменилось.

– Что-то случилось? – заботливо спросила она, глядя мне в глаза.

Я был обезоружен.

Её искреннее желание понять, чем я огорчён, поставило меня в неловкое положение. Я почувствовал себя свиньёй за то, что без причины хотел вывалить на девушку злобу и тревогу, с ней совершенно не связанные. Я вдруг осознал простую истину: люди, которые срываются на официантов, кассиров, продавцов, дворников, газонокосильщиков, заправщиков, делают это от безысходности и собственного глубокого несчастья. Чтобы хоть где-то увидеть своё превосходство, агрессоры атакуют людей, которые играют социальную роль, не подразумевающую ответный выпад. От такого откровения я забыл о страхе, смягчил голос и снова улыбнулся: