Н. Храмов - Звукотворение. Роман-мечта. Том 2
- Название:Звукотворение. Роман-мечта. Том 2
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2020
- ISBN:978-5-00171-462-0
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Н. Храмов - Звукотворение. Роман-мечта. Том 2 краткое содержание
Звукотворение. Роман-мечта. Том 2 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Через полчаса он уже в деревеньке этой, видит маленький, зелёный домик, в котором недолго проживал с семьёй великий русский поэт Борис Пастернак. Поражает деревянный балкон по-над самым оврагом, приходят на ум строки:
Когда на дачах пьют вечерний чай,
Туман вздувает паруса комарьи,
И ночь, гитарой брякнув невзначай,
Молочной мглой стоит в иван-да-марье… [5] Строки принадлежат Б.Пастернаку
Да, овраг, и «весь в черёмухе овраг», но только в черёмухе снёжаной, январской, белокипенной под морозцем родимым.
Долго любуется запорошенной трещинкой на земле российской и нехорошие предчувствия теснят грудь. Любовался – тогда. И скрадывались весёленькие солнечные зайчики, потому что овраг тот втягивал их в лоно своё, в нутро голодное… И что-то вспоротое мнилось Бородину – кровоточащее невидимым едким, полозучим, без роду-имени. Оно походило на туманный сквозной газ, и не бесформенный, стелющийся повсюду, но очертаниями внезапными-смутны-ми ассоциативно вызывающий призрачный образ какого-то небывалого корабля, пытающегося выйти на сушу грешную из пучин безвременья… Остов сей, несмотря на кажущуюся бесплотность, отсутствие такелажа, прочих атрибутов, неостановимо надвигался грудью струпяной на берег и от движения того мурашки побежали по коже… легион мурашек и представилось ему, Сергею Павловичу: никакой это не корабль, а зверь допотопный выбирается из преисподней, откусывает пяди, крохи и – не давится, и всё мало, мало чудищу-ему… Страшенной энергетикой разило от оврага. Не хотелось никуда идти – стоять бы и смотреть на зёв разверстый, бездонный почти, хотя внешне овражек сей ничем сверхгромоздким не выделялся: так, яма, яр, углубленьице, ну и что?!!
А то, что витало надо всем этим что-то тёмное, мистическое. Цепенящее…
«Господи! – пронеслось мимолётно – да где же взять слова, краски, звуки, ЗВУКИ МУЗЫКИ, чтобы постигнуть и передать такое ???»
…Вот он стоит над оврагом, может быть, на том же самом месте стоит, где несколько десятилетий назад стоял Пастернак, и знает, уже знает, что и от него, от Бородина, какая-то неведомая сила отрывает целые крохи, куски, до того момента им же самим от себя оторванные, дабы оставить их в ком-то, в чём-то… – куски, которые были следствием его постоянного разрывания себя на части, неугомонного самокопания – а как иначе?! Ведь Россия, Родина, Советская его Родина – в нём, всегда в нём, он суть плоть от плоти их… Как иначе?! Ведь без сопереживания, со-переживания немыслима и переоценка ценностей, жизненных ориентиров! А процесс оный в душе исполнителя начался, отрицать нельзя – исподволь, подспудно – начался. Сергей Павлович ещё не отдаёт отчёт тому, что же именно, какие-такие пласты пришли в движение, однако знает: лично он жить станет лучше, иначе, насыщеннее и плодотворнее – за себя и за неё, Наташеньку… Знает, что…
И вдруг с потрясающей ясностью видит: людей наших ждут смуты, испытания… недалече, увы! грозное завтра…
«Ещё одна война? – спрашивает ни у кого, – но почему, за что?!»
А небо давно заволокло мрачным, низким пологом, солнце пропало, сгинуло в хмари сплошной и равнодушнобезжизненный, гальванический свет будто вдавил вся и всё в ложе земное…
Если бы только это!
Бородин с особенной отчётливостью понял: ему хочется броситься в этот овраг, остаться там навеки… На дне.
Одному ли ему???
…Сергей Павлович побывал везде, где в годы былые встречался с Наташей. И всякий раз охватывало его волнение. Смешанное со скорбью, безнадёгой полнейшей, отчаянным желанием повернуть время вспять, воротить не иллюзию прекрасную – упиться несбыточностью страдальческой! О какой переоценке ценностей вообще можно говорить? Что такого глубинного, стержневого, от ипостаси человеческой^) изменилось в нём? Стал сдержаннее в выражении чувств, желаний? Перестал знакомиться с молодыми девушками и женщинами? Нет, хотя и здесь начала проявляться некая мудрость, отеческая забота… Но в целом всё оставалось по-прежнему. Только с большей жадностью, яростью набрасывался на клавиатуру, чаще гастролировал по стране, по всему белому свету, выступая с большими сольными концертами перед любителями классической музыки. Переживая в ходе исполнения музыкальных шедевров заново судьбы великих мастеров, невольно утолял и собственную душу… Конечно, такие разъезды требовали огромной самоотдачи, выматывали – физически тоже. Однако приносили облегчение, отвлекали от постоянных гложущих мыслей об утрате… Разумеется, утверждать, что он перестал нуждаться в женской ласке, в чутких прикосновениях, в добрых словах, льющихся из родных? чужих? уст было бы неосмотрительно. Преждевременно.
В течение года он совершал этот свой прощальный круг, в двадцати шести населённых пунктах побывал, останавливаясь в тех же самых гостиницах, в тех же самых номерах, что и когда-то с НЕЙ. Зачем ему это был нужно? Ради неё ли, во имя светлой памяти о Наташеньке своей мотался снова и снова по городам и весям, истязая, мучая себя, искупая несуществующую вину? Или существующую… Существующую и усугубляемую!
Сейчас, прислонившись лбом к оконному стеклу, немолодой, всемирно известный музыкант не мог, не мог да и не желал отвечать на сакраментальное «почему?». Значит, так было нужно. Нужно… Ему. Он успокаивал себя этим словом – «нужно». Повторял его до бесконечности и что-то внутри озарялось вечным мерцанием – наверно, каждый человек совершает, обязан совершить неординарный поступок, ему несвойственный, удивительный даже для него самого. Иначе потом просто нечего будет вспомнить. Это ежели – «просто». А если всерьёз, то ведь человек – это нечто вполне сложившееся, сформировавшееся. Человеку «до зарезу» необходимо сознавать собственную исключительность, реализовывать право на ошибку, на риск, на Поступок. Он многогранен, неисчерпаем, посему горазд на такое, чего сам от себя ожидает менее всего. Он гармоничен. Поступки и проступки его органично связаны и друг с другом, и с прошлым… Они то ли коптят небо, то ли очищают синеву лучезарную над будущим, которое грядёт и нередко приходит внезапно, обрушивается, как снег на голову… Он гармоничен, да, и в нём с рождения заложен инстинкт самосохранения от лености праздной, от заведённости, подобно белки в колесе, мчаться по кругу, наконец, от зависимости рабской – покорности слепому случаю, обывательскому толку, мещанскому равнодушию… Он – Человек.
ЧЕЛОВЕК.
И всё, что ему нужно – оставаться ЧЕЛОВЕКОМ.
…Бородин отошёл от окна, где довольно долго стоял, погружённый в свои мысли-воспоминания, навеянные прежде всего музыкой Глазова, теми первыми самыми звуками, гармониями, что «считал» с присланных ему Анатолием Фёдоровичем нот, а после наиграл для себя правой рукой.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: