Андрей Ставров - Вракли-5. (Пятьдесят лет в строю)

Во-вторых, никто не отменяет майские и ноябрьские праздники, длительность которых мы, как все опытные советские люди, легко можем увеличить вплоть до полноценного двухнедельного отпуска за счёт честно или почти честно заработанных отгулов, бюллетеней, опять честно или почти честно полученных через друзей-приятелей из медицинской сферы. Так что байдарка, палатка и прочее снаряжение должны быть под рукой. Плюс, конечно, выходные. Отчего же не провести пару ночёвок на природе.

План был принят и утвержден, а рождение сына через несколько лет после начала нашей совместной жизни никак на это не повлияло. Более того, сын оказался энтузиастом нашего движения и принимал участие во всех путешествиях практически с младенчества. Правда в настоящие дикие места мы стали его брать несколько позже, аккурат с первого класса школы. Дальний Восток и Карпаты, Средняя Азия и Восточная Сибирь – где мы только не побывали. Чтобы обеспечить эти путешествия я сначала в стройотрядах, потом на шабашках зарабатывал деньги, б о льшая часть которых шла на поездки, а остаток честно мы тратили на обычное жизнеобеспечение. Потом мы прикипели к одному единственному месту в Юго-Восточной Сибири, где проводили летний отпуск в совершенно диких условиях, питаясь только тем, что добывали сами, живя в охотничьих избушках, разбросанных на двух сотнях километрах вдоль могучей реки, где кроме нескольких скитов жилья человеческого не было, а обитатели скитов были скорее гармоничной частью той прекрасной природы нежели представителями рода человеческого. На обратном пути домой мы заруливали к друзьям то в Среднюю Азию, то на Кавказ или Крым, чтобы поплавать в море, поваляться на солнышке и поесть настоящих фруктов. И хотя к тому времени наше материальное положение легко обеспечило бы выполнение второй части плана, а возраст уже приближался к установленному пределу, менять нам ничего не хотелось. Причин такому постоянству было столько, что одно их перечисление и толкование заняло бы не одну страницу. Поэтому скажу просто – нам нравилось, а благодаря поездкам мы разнообразили наш оскудевающий быт.

Брак – союз двух людей для совместного преодоления проблем, которых у них не было, не будь этого слова.

Всеобщий дефицит в стране в начале девяностых был с одной стороны общим, но с другой – носил частный характер. То, что было, например, жутким дефицитом у нас дома, забивало полки в магазинах в качестве единственного товара, скажем, в Абакане. Поэтому шаря по всем попадающимся по дороге магазинам, мы отправляли домой посылку за посылкой со всем тем, что попадалось под руки. Помню вообще уникальный случай. Известно, что пиво без воблы это выброшенные деньги и испорченный праздник. Так вот, в городе Кызыле в продовольственном магазине кроме гречневой крупы, продаваемой диабетикам по справке из поликлиники, была дивная вяленая настоящая ВОБЛА. Восемь килограммов (максимально допустимый вес отправления) её зашитой в мешок мы отправили из ближайшего почтового отделения, приведя в изумление продавцов магазина и почтарей. Два месяца блаженства с ежевечерней бутылкой Жигулевского и одной рыбиной на двоих, чтоб хватило надолго…

Всё шло как по маслу, но тут случилось. А именно – август девяносто первого. Кстати застиг он нас в автобусе Бухара-Самарканд, куда мы возвращались после путешествия по Фанским горам. Еще пару-тройку лет мы по инерции продолжали наши путешествия, но вскоре стало ясно – это конец. Во-первых, рухнул великий и могучий Союз. Республики стали ужас как независимыми со всеми атрибутами независимости. Причём некоторые из них типа Прибалтики стали совсем как настоящая заграница с визами, пограничным и таможенным контролем. Во-вторых, стали отменяться местные авиалинии, перестали плавать теплоходы и до наших любимых мест стало добираться не за день-два, а за неделю и больше. Гробить же пол-отпуска на дорогу смысла не имело. Кроме этого в тех местах, да и не только там стали появляться лихие людишки, встречи которыми не сулили ничего хорошего. В-третьих, оказалось, что стоимость билета на самолет, например, до Красноярска в одну сторону была больше, чем до Парижа и обратно. Тут и возраст уже совсем близко подобрался к тому, что был в планах на смену курса. Но… Зарплата оставляла желать лучшую. И хотя мы не только не бедствовали, но можно сказать, что почти процветали на фоне окружающего нас большинства, на реальные путешествия денежек было маловато. Что делать летом, да ещё целых два месяца, стало проблемой. Но тут с неба слетел очередной ангел на этот раз в виде нашего друга Саши, который лицом был схож с закоренелым уголовником, но с сердцем ангела и душой матери Терезы. Он принёс нам благую весть о том, что другой приятель решил продать нам свой дачный участок, что в том же товариществе и на той же улице, где стоит Сашкин дом. Мы, заклятые враги дачного движения, неожиданно согласились, что в конечном итоге это оказалось одним из наилучших и счастливейших решений за всю нашу совместную жизнь. Мы не только перековались, но стали фанатиками дачного движения, в этом состоянии пребываем до сих пор и в этом же состоянии уйдем в мир иной. Надеюсь нескоро и в один день! Писать о том, что такое дача для нас, не буду, так как уже описал в истории под названием «Есть ли жизнь на даче?». Итак, проблема летнего, и не только летнего времяпровождения была решена, но душа требовала большего.

Тут надо отметить, что невзирая на мой допуск и наличие КПСС с прочими организациями, заграница нам таки улыбнулась. Ну не совсем уж настоящая, но Чехословакия выглядела, как я сейчас понимаю, очень похожей на настоящую. Особенно, если учесть, что после событий 1968 года СССР испытывал что-то вроде уколов совести. Которые пытался заглушить особой поддержкой экономики Чехословакии с тем, чтобы сгладить в памяти граждан печальные события с одной стороны, а с другой, пустить пыль в глаза многочисленным туристам как с востока, так и с запада. При этом попали мы туда не как обычные совтуристы, а по приглашению маминых коллег. Не буду подробно описывать, что значит волшебное словосочетание «за границу по приглашению». Ведь в эту самую вожделенную заграницу попасть обычному гражданину можно было в составе тургруппы в сопровождении представителя известной организации или, как их тогда шёпотом называли искусствоведами в штатском. С одной стороны, какие проблемы у совтуриста? Везут куда надо, кормят, чем положено, показывают, что разрешено. Никаких забот. С другой, правда, валюты меняли всего ничего, особенно в страны вне нашего соцлагеря. Совтуристы исподлялись и везли лёгкую контрабанду в виде водки, матрёшек, чёрной икры и прочих нехитрых «сувениров» пользующихся спросом у иностранцев. Власти смотрели на это сквозь пальцы и ловили только уже сильно нахальных. Мы же могли обменять астрономическую даже по нынешним временам сумму. Это раз. Далее, мы были совершенно свободны в перемещении по стране. Это два. Наши знакомые поили и кормили, возили нас по недоступным для обычного совтуриста местам, обеспечивали так называемыми бонами – теми же кронами, но дающими право отовариваться в специальных магазинах «Тузекс» аналоге известной в наших краях «Берёзки». Денег у нас было достаточно не только для того, чтобы путешествовать по стране, питаться в ресторанах, посещать музеи и т.д., но и покупать такое, что в нашей стране в условиях всеобщего дефицита добывалось по зверским ценам на разных «толкучках». Например, на известнейшей в Вильнюсе. А тут и джинсы, и кроссовки, и сапоги, и многое, многое другое. А про «Тузекс» и говорить не приходилось. Всё то же самое, но уже реально забугорное известных производителей. За одну поездку мы так обарахлялись, что три-четыре года могли и не думать об одежде, обуви и прочем.