Вячеслав Дергачев - Счастливое завтра

Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный». (Мф. 5:38)

Я хочу, чтобы сейчас каждый обратился к Богу. Ведь у него есть все ответы на все вопросы. Но получить их может не каждый, а лишь тот, кто умеет слышать и слушать. Так услышьте меня, братья. Не идите по той дороге, которая вымощена не вами и не для вас, ведь куда она вас приведет, вам не ведомо. Не делайте того, о чем потом будете жалеть. Лишь Бог укажет вам путь, по которому стоит идти.

Роберт помнит эту тишину. Зловещая тишина в церкви. Звук его бьющегося сердца был слышен у самых последних рядов. После проповеди была запланирована молитва. Но люди были в таком ступоре, что никто не смел пошевелиться. Поэтому, собрав свои листки, священник просто удалился.

Потом были звонки. Их было много. Весь вечер его телефон разрывался от них. Упреки и угрозы – вот что он слышал за свою проповедь. В тот вечер Роберт думал, что это была его первая и последняя проповедь. Ему звонили вышестоящие священники, звонил губернатор города. Все сыпали в него камнями.

– Святой отец, вы, видимо, не понимаете, какая ситуация сейчас в стране. Церковь неразрывно связана с государством и должна находиться на его стороне в решении тех или иных вопросов. Сейчас и так много волнений среди людей, а ваши проповеди не вносят в них спокойствия, а наоборот, только усугубляют положение. Люди идут к Богу за утешением, а не для того, чтобы услышать… – грубый голос губернатора города звучал в телефонной трубке. Роберт лишь думал о том, что для снятия его с должности священника тратится слишком много слов. Мужчина на другом конце провода перевел дыхание и продолжил уже спокойным голосом. – С вашим, так сказать, начальством, мы вопрос урегулировали. Мы решили не принимать кардинальных мер. Вы, так сказать, человек новый, неопытный. Вам нужен хороший наставник, который знает обстановку в городе и пользуется заслуженным авторитетом как среди населения, так и у меня. Так что я принял решение, что впредь за вами будет присматривать судья нашего города, многоуважаемая Джейн Саммерс.

« Мерзкая Джейн. Самовоздвигнутая королева города. Она не захотела меня убирать. Куда лучше публично стукнуть меня по носу на глазах всего города и дать понять, что все под контролем».

С тех пор Роберт больше не писал проповеди. Их с утра пораньше привозила на своей машине Джейн. Она передавала их диакону Нику, который любезно приносил их священнику. Диакон все понимал. Он знал, что Роберт стал лишь куклой в руках Джейн Саммерс. Но он его не винил. За все то время, что Ник был диаконом в церкви святого Николая, Роберт был первым, кто хоть всего один раз, но все же попытался сделать что-то вопреки всем.

Итак, все стало на свои места. Вот только сколько бы себя Роберт ни спрашивал, но он так и не мог ответить, зачем вообще он написал эту проповедь?

Роберт вышел из комнаты и, пройдя по узкому коридору, оказался в большом церковном зале. В огромные витражи попадал яркий свет, красиво играя разноцветной мозаикой на деревянных скамьях. Роберт остановился и посмотрел на самый большой витраж, который был над алтарем. Николай Чудотворец. С митрой на голове и библией в руках, этот Святой грустно смотрел на Роберта, словно осуждая. Его взгляд приковывал к себе. Сколько раз священник смотрел в глаза этому святому, столько же раз старался ответить на вопрос:

«За что осуждает его Николай, или это только ему кажется?»

Рядом с первым рядом скамеек раздался шум. Джейн Саммерс, не щадя старый деревянный пол, со скрипом тащила небольшую трибуну на середину комнаты. Обычно с неё она зачитывала свои обращения к жителям города.

– Старая карга, как ей еще наглости не хватило засесть на ваш амвон, – проходя мимо Роберта, сказал диакон.

– Думаю, это всего лишь вопрос времени, – улыбаясь, сказал священник, на что Ник расплылся в улыбке и покачал головой.

Диакон подошел к Джейн, взялся за трибуну и, приподнимая один край за другим, аккуратно начал двигать ее на середину комнаты.

– Спасибо, голубчик, – улыбаясь сказала Джейн. – Что бы я без тебя делала?

– Известно, что, ехала бы в магазин за новыми досками и лаком. Ведь каждый год я пол лакирую, и хоть кто-то бы отнесся по-человечески. А оно мне надо? За свои деньги, между прочим, поддерживаю здесь порядок. Когда умру, что тут будет? – тихо бурчал Ник, двигая трибуну.

Заметив Роберта, Джейн оставила диакона и мелкими шажками пошла к нему навстречу.

– Доброе утро, Святой Отец, – улыбаясь сказала она.

– Доброе утро, мисс Саммерс.

– Какой день. Какой день. Вот и дождалась. Вот, даже написала небольшую речь, вы не возражаете, если я украду у вас немного времени и выступлю. Хочу поделиться радостью с гражданами, с началом нового этапа в нашей жизни, – говоря это, Джейн пристально смотрела Роберту в глаза, откровенно пылая ненавистью. После того случая с проповедью он был записан в ее личный список врагов.

– Я с удовольствием послушаю вас, мисс Саммерс, – спокойно ответил мужчина.

– Должна признаться, меня переполняют эмоции от того, что теперь я больше не увижу «грачей» на улицах нашего города, – сказала Джейн.

Роберт усталыми глазами смотрел на нее, решив, что он уже исчерпал запас слов для мисс Саммерс, поэтому просто улыбчиво молчал.

«Вот и правильно, лучше молчи, мальчик, лучше молчи», – усмехнувшись, подумала женщина.

– Я тут еще программки распечатала. Пойду встану на входе, хочу раздать их всем желающим.

Священник лишь одобрительно кивнул головой.

Женщина пошла к входу в церковь встречать первых прихожан. Роберт стоял и смотрел ей вслед. Головная боль смешиваясь с язвительной желчью Джейн – образовывалось омерзительное отвращение ко всему происходящему.

– Змея, – проходя мимо, пробурчал диакон Ник.

Спустя час все скамейки были забыты самыми прилежными гражданами города. Отсчитывая в голове минуты, прихожане угрюмо сидели, с нетерпением ожидая, когда будет выполнен еженедельный «священный» обряд и их отпустят на праздник. Мужчины с отвращением оттягивали давившие им шею галстуки. Невыспавшиеся дети, не стесняясь, открывали свои рты, демонстрируя свои уже выпавшие молочные зубы, в вернее сказать, их отсутствие и безразличие ко всему происходящему. Лишь женщины старались доказать свою вовлеченность и скрыть страх, который испытывали к мисс Саммерс. В свою очередь, Джейн уже пробегала по сидевшей публике, ловя глаза каждой женщины и заставляя чувствовать холодок, ползущий по спине.

Среди всех этих людей было и семейство Смит. Мальчики, слишком возбужденные перед началом игрового сезона, помышляли лишь о том, чтобы поскорее надеть спортивный костюм и, схватив биту, как следует отбить кожаный мяч и нестись по стадиону, вздымая пыль и слыша аплодисменты восхищенных зрителей. Билл и Колин ерзали на деревянных скамейках и делились давившими их эмоциями. Кейт несколько раз старалась их унять, но ничего не помогало. Усталость томила ее. Сейчас Кейт хотелось лишь одного, чтобы поскорее закончился этот день. Она посмотрела на трибуну и поймала на себе суровый взгляд Джейн, который на контрасте с ее милой улыбкой действовал на нее угнетающе. Холодный пот выступил у нее на спине. Кейт не знала, почему она так же, как и все, испытывала страх, глядя на эту женщину.