Лариса Майорова (Кларисса) - Плач ветра

Всех выстраивают в две шеренги напротив длинного барака и начинают перекличку. Пересчитывают. Начальник лагеря в военной форме громко зачитывает распорядок дня и правила поведения в исправительном учреждении. Егор пытается вникнуть в речь, но вместо этого его мозг улавливает лишь отдельные слова. Ноющая боль в спине после удара палкой отступает, а на смену ей приходит ощущение, будто железный штырь с шипами всадили ему в позвоночник и теперь прокручивают при малейшем движении руки или ноги. На секунду ему кажется, что это даже хорошо, потому что отвлекает от самых страшных мыслей – мыслей о голоде. Егор вспоминает, как в 1932-м голодные люди теряли рассудок, превращаясь в животных. «И на что только не способен голодный человек!» – думает Егор и засовывает руку в карман. Нащупывает хлеб.

– Выйти из строя, – доносится чей-то голос.

Егор не слышит. Он держит кусочек хлеба, и все мысли только о нём. Начальник лагеря подходит к Егору и останавливается перед ним.

– Вывернуть карманы, – строго говорит он.

Тёмка стоит неподалёку за спиной председателя. Наблюдает. Егор растерян. Он нерешительно вытаскивает руку и выворачивает карманы. На землю падает хлеб.

– Фамилия.

– Байков.

– Когда в строю – руки по швам! – орёт начальник. – Первое правило нарушено. Когда говорю выйти из строя – шаг вперёд. Второе правило нарушено. За нарушение идёт наказание. Сегодня лишаешься ужина. Все, кто попытается поделиться едой, будут наказаны!

Рядом с Егором стоит заключённый. Его голова высоко поднята, а глаза так и тянутся вниз. Он следит за блестящим сапогом начальника, который вот-вот наступит на хлеб. Молодой мужчина, затаив дыхание, медленно тянет ногу к хлебу. Мыском рваного башмака он отбрасывает кусочек. В этот момент начальник со всей силы наносит удар ему по ноге. Раздаётся хруст. Мужчина вскрикивает и падает, держась за сломанную ногу.

– Фамилия! – орёт начальник.

– Михайло Яшин, – сквозь стон отвечает мужчина.

– Я давал команду к действиям?

– Нет. Я боялся, вы наступите на хлеб, – отвечает Михайло с искривлённым от боли лицом.

Тёмка, услышав слово «хлеб», думает: «Вот идиот. Что не сожрал-то его?»

Начальник лагеря смотрит покалеченному в глаза и ставит каблук на бесценный продукт. Он крутит, крутит пяткой из стороны в сторону, вдавливая всё сильнее и сильнее его в землю.

– А это твой ужин. Жри, – обращается он к Михайло.

Мужчина соскребает с земли расплющенные хлебные крошки. Дрожащими руками он подносит их к трясущемуся рту и ест вместе с землёй. Стоит тишина.

Барак

Обессиленных людей обыскивают и размещают по мужским и женским баракам. Егор и Лаврентий помогают идти Михайле. Он держится за них, обхватив за плечи. Заключённые заходят в длинный барак. Тусклый свет едва пробивается через узкие горизонтальные прорези в стене, отдалённо напоминающие окна. Посередине стоит печка, которая разделяет помещение на две половины. Проход между печкой и стеной преграждает сколоченная из досок перегородка. В одной половине размещаются уголовники (убийцы, воры, насильники), они же по-лагерному урки. В другой – политические, по 58-й статье, они же контра или самостоятельные. Трёхъярусные нары в несколько рядов тянутся вдоль барака. Люди расходятся по местам.

На нарах разложена посуда. Егор берёт железную миску, переворачивает. На обратной стороне накарябано кривыми буквами: «Василий». Он ложится на спину с тарелкой в руках. Кружится голова. Тёмный потолок начинает вращаться перед глазами. «Это от голода», – думает Егор. Он закрывает глаза, но от этого становится ещё хуже. Кажется, что чёрная бездна подхватывает его тело и, как торнадо, закручивая в спираль, куда-то уносит. «С открытыми глазами легче», – думает Егор и снова устремляет взгляд в потолок. Но разум мутнеет, тянет в сон. Егор не в силах больше сопротивляться, засыпает. Из рук вываливается миска и с грохотом ударяется об пол. Но никто не реагирует на звук, все спят мёртвым сном. Тарелка катится по деревянному полу, наклоняется и крутится волчком, пока не останавливается.

Заключённых будит чей-то голос:

– Подъём! Ужин!

Бригадиры, из числа заключённых назначенные начальством, заносят в вёдрах горячую похлёбку из размолотых костей. Чёрный хлеб, нарезанный тонкими кусочками, лежит на противне. Люди бросаются к ним, сбивая друг друга с ног.

Егор старается не смотреть, как едят люди, но слышит, с какой скоростью ударяются железные ложки об миски, и понимает, как торопливо они едят. Он закрывает уши руками и старается не думать о еде, но запах сводит с ума. Слюна заполняет рот. Егор утыкается носом в телогрейку и ждёт окончания ужина.

В барак заходят два надсмотрщика. Они подходят к Михайле.

– В лазарет, – коротко говорит один из них.

Его берут под руки и выводят из барака. С этой минуты Михайло больше никто не увидит. Освободившееся место занимает тощий старик. Его зовут Гиго. Он замечает, что Егор не ест.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Маруси — так называли машины НКВД.

Справляться — заканчивать.