Николай Новоселов - Так поговорим же о любви

Гнетущая тишина « повисла» в кабинете и в коридоре –паук если бы спускался, услышали. Тишину « разорвал» директора голос:

–– В любом случае мы ничего конкретного решить не можем. Судьбу этих детей будут решать там, « наверху», но походатайствовать за Вену и Машу мы обязаны. Напишем ходатайство, все подпишемся и Маше с этим ходатайством нужно ехать в район, а потом и в город, в крайисполком. Нужно взять и с работы, Маша, характеристику и ходатайство.

–– Уже взяла. Директор леспромхоза пообещал, что если у меня что получится, лес, что приготовили для постройки кухни школьной столовой, пойдет нам на новый дом, для школьной кухни уже вновь заготавливают лес, на всякий случай; и бесплатно нам поставит. И выдал мне бумагу в крайисполком с заверением что дом для новой семьи будет построен в кратчайший срок.

–– Ну вот видишь, уже есть проблески света, есть с чем ехать к районному и городскому начальству.

–– Маша, и зачем тебе такая обуза. Тебе всего тридцать два, и своих ребятишек сделаете с Веной?

–– Да причем здесь это. Люблю я их –голос отца сорвался.

–– Для меня что Надя с Сашей, что они –одинаково –тихо промолвила мать.

И тут слова «карябнули» нас пятерых, стоящих отдельно от остальных.

–– Маша, вот вы их растите уже два месяца, хоть один назвал тебя «мама»?

–– «Папа» один сказал, пусть и заочно, назовут и «мама».

–– Дискусию заканчиваем. Напишем ходатайство, все подпишемся, и вперед, пробивай. Отдадим ходатайство Вене, ты Маша можешь идти.

Мама вышла, потрепала непослушные вихры Васи и пошла домой. За мамой вышли и все остальные.

–– Давайте все на занятие. Звонка не будет.

В следующее воскресенье отец разбудил меня : – Сынок, пора вставать, –и задержался на лестнице. Толком не протерев глаза, протянул руку и потряс Надюшу за плечо: –Надя, подъем. Надя села на постели, натягивая на себя одеяльце: –Отвернись, переоденусь. Лестница « удовлетворительно» заскрипела. Через минуту, с лестницы раздался Надин голос: – Все. Буди остальных. Разбудил Толю с Сашей –к рукомойнику, ополоснули мордашки и « поплелись» за папой полусонные, поминутно спотыкаясь в темноте. До озера добрались с рассветом.

Накачав лодку, отплыли от берега. Отец перестал грести:

–– На, Коля, весло и вперед. Сегодня все делаешь самостоятельно, я как наблюдатель. Я не смогу больше с вами ходить на озеро; выкопаем ямку, сделаем схрон, где прятать лодку и будешь с этого дня снимать и ставить фитили самостоятельно.

Пока снимал фитили, делал с братьями схрон, прятал лодку –совсем рассвело. Надя сидела на берегу и завороженно слушала как «распеваясь», сначала робко, «пробуя» голос; потом увереннее и увереннее птицы в лесу встречают рассвет. Тронулись в путь, когда солнышко окрасило на востоке небо, но еще не показалось. И как раз в этот момент птичий концерт входит в самую силу; все птицы, все живое, и растения, как бы просит, умоляет –выгляни скорей! И солнце, уступая просьбе, вначале неохотно показывает свой бочок, пускает еще робкий лучик на землю. Пробегает лучик –разведчик по верхушкам деревьев, тут же спускается ниже, пробегая по кустам, траве, дороге, спрашивая –как, все готовы принять моих братьев –более горячих лучиков. Все готовы, всё ждет после ночи солнышка, всё ликует этому первому лучику, все ждут. И солнышко, уступая такой настойчивой просьбе все более и более выкатывает свой бочок, вот уже и всё её видать, пусть пока еще не такое жаркое. Природа приветствует солнышко, солнышко благосклонно посылает все более и более жаркие лучики на землю, приветствуя все живущее.

–– Здравствуй солнышко, здравствуйте птички, здравствуй рассвет! –декламировала танцуя на дороге сестра. От полноты чувств обняла меня и поцеловала в щеку, –Спасибо , братик.

И побежала по дороге, простирая руки к лесу, солнышку, обнимая ручонками небо, весь мир –Здравствуйте птицы, здравствуй солнышко, здравствуй рассвет!

Мы все остановились, с любовью глядя на сестру. Папа положил мне руку на плечо. Глянул на него –глаза лучатся:

–-Что сынок, подарил сестре рассвет.

Я взглянул на него с благодарностью. И мы продолжили путь. Сестра вернулась, сверкнула на нас глазенками, развернулась, и «печатая» шаг и размахивая ручками в такт шагу, пошла впереди нас. Так и шли до поселка во главе нашего славного командира. Мама уже ожидала, ожидал маму и лесовоз.

–– Ну, командирша впереди всех, как и положено, –улыбнулась мама. Надюша с шага перешла на бег и повисла на шее матери –Мама, как хорошо –то, –и счастливая, уткнулась носиком в плечо матери.

–-Да, моя хорошая. Прекрасно, что может быть прекраснее встречи рассвета. Идите, поспите немного, мои хорошие, –ставя дочку на землю, –да отцу помогать, а я поехала.

Скажите люди добрые, где мера веса, или на линейке покажите, сколько и сколько нужно отмерить благодарности сиротам своим приемным, истинным родителям, какою мерою измерить любовь. Скажите, что сказать, что сделать для людей, благодаря которым я могу радоваться жизни, что я жив, что могу каждый миг благодарить Бога за дарованную жизнь.

Учеба. Весь день, до вечера мы « догоняли» в школе своих сверстников. По отвоеванным у леса участкам прошел трактор, вспахал огороды сельчан. Мы не смогли участвовать в помощи своим родителям по посадке картошки и всего необходимого; управлялись без нас, троих. Мама с папой, Сашей и Надей рассадили все необходимое; активное участие принимал и малыш. Дали ему маленькое ведерко, сопя и пыхтя, стараясь попасть в лунку, бросал картошку. Больше «путался» под ногами конечно, но старался. Да и как не стараться, когда со всех сторон слышишь: « Ты посмотри, какой Витя молодец!», « Посмотри, да такого труженика в поселке нет!», « Саша, у Вити лучше получается, а ты копошишься.», « Надя, положи картошки вначале Вити, а то я без него как буду садить?.». Когда со всех сторон обласкивают, подбодряют, как же не стараться. После слов учительницы, что мы не называем маму мамой, зная, что мы слышали этот упрек, родители часто и испытующе поглядывали на нас, у кого же первого «прорвется» это ласковое, заслуженное. И не могли мы маму назвать тетей Машей, но и мамой тоже. Разрядил обстановку Витя. В воскресенье, после озера, когда мама приехала с с. Бобровки, отоспавшись, всей семьей пропалывали грядки с земляникой. Обед был готов, приготовил папа, но мы решили доделать грядки а потом и сесть кушать. Сопя, трудясь, Витя все чаще и чаще поглядывал на мать, мама почувствовала кто её обласкает первый, ласково поглядывала на него «не понимая» что он сейчас скажет, что он хочет, и перебралась «случайно» к нему поближе. Наконец «непонимание» мамы Вите надоело, он уселся между грядок, уставился на маму серьезным взглядом и глядя в ласковые глаза требовательно сказал: