Ия Карповская - Сибирские Светлые Иные (Хроники Братска, 2005 – 2015. Чувства). Василий и Анастасия. Книга пятая (18+)

Его поселили в новой избе добрые крестьяне, все кто мог избу рубил, так как принято так было. А потом пущай сам женится, деток делает, заводит корову, гусей, коня, кур… Девок хороших и красивых полно, выбирай – не хочу! Да только не учли одного крестьяне – слишком суров парень оказался, говорливых и веселых отбрасывал! Ему подавай стройную, тонкую и белолицую! Просто потому что у него такие вкусы и что он европеец. А не русский!

«Уходи – ка ты, Марфа, подобру – поздорову, кабы чего не вышло! Не нужна мне твоя помощь»! – думал Василий. Он постепенно привыкал к русской жизни, жалел женщин и ребятишек. Помогал любому, кто просил, и ни у кого и в мыслях не было новенькому на шею сесть. Зима шла своим чередом, крестьяне работали на барина, тот же занимался своими делами, обирая многих до нитки. Или попросту слугами делал. Что Васе очень не нравилось. Инквизитор понять не мог, КУДА смотрел император. Почему бы ему не отменить все это издевательство над людьми?! Потому что всякое было, а девушек просто покупали, чтобы те были служанками или балету учились. Балет, кстати, Гвелду не нравился. Как и многое в стране – из порядков…

Время шло дальше, Василий прожил почти год с половиной на новом месте и постепенно привык к укладу. Он полюбился крепостному народу, его уважали, при встрече здоровались. Вот оно, великодушие Светлого. Только жены у Гвелда так и не было. Это всех настораживало.

Также недалеко от деревни было великолепнейшее озеро со скалистыми берегами (местами). Василий не знал его названия, но часто ходил туда любоваться тихой водой, закатами, видами… Чистая, тихая вода успокаивала нервы, душу, такую красоту кельт видел разве что в Финляндии. Одна из скал нависала над водой, производя поистине убойное впечатление: казалось, что она вот – вот сорвется вниз. На нее и забирался Василий. И мог стоять очень долго… Или сидеть, или даже ночевал бывало, любуясь звездами и лунным светом. Каменные складки походили на расщепленную молнией сосну, а при свете солнца утром и вечером играли необычными цветами и бликами. По берегам росли заросли камыша. На ней росла вековая ель, огромная, с пирамидальной кроной, кричали чайки над водой, ловя рыбу. Крупные прекрасные птицы, белые, а иногда розовые в солнечном закатном свете. Крылья их походили на паруса, протяжные крики были безмятежны. Это был совсем другой мир, без крепостного права и законов. По утрам играла хвостами рыба, часов в пять примерно, разбивая тишь. Словно это какое – то море, а не озеро… Дивен был этот берег, и думал Василий, что здесь лишь русалок не хватает. Камыш тихо шелестел, шепча о чем – то своем. Но не рвал его Архимаг – примета плохая. Он иногда ловил рыбу здесь, она попадалась крупная, серебристая, особенно лещи и карпы. Иногда сомы. Жалел их всех юноша, и по большей части отпускал.

Еще неподалеку от чудного места был сосновый бор. То там, то здесь попадались поистине огромные березы, редкие, и немудрено, что очень часто молодые девушки водили здесь хороводы. Вот только смысл хороводов парень так и не понял. И считал это пустой тратой времени.

Что это на самом деле такое? Ритуал? Непонятно. Если он еще понимал, что на Троицу еще можно привязать ленты на ветви берез, то просто бродить с подругами вокруг дерева зачем? Наивно это выглядело. Множество раз парень видел юных девушек на скале, они сидели на траве и глядели вниз, в тихую воду… Печальные огромные глаза славянок были схожи с самим озером. Очень часто Гвелд перед закатом наблюдал за метаморфозой небес, как они становились алыми и раскаленной лавой отражались в чистых водах.

Одинокий, красивый, печальный… заезжий молодец иногда тайком наблюдал за купанием красавиц на закате, и их белые тела лучами преображались в розовый цвет. Волосы казались кремовыми или золотыми. Нет, наблюдение вовсе не было кощунством или оно вызывалось длительным сексуальным воздержанием. Просто обнаженные тела каким – то дивным образом вписывались в пейзаж. Словно настоящие русалки, игрались красавицы в теплой воде, смеялись, и было просто интересно наблюдать. Не больше. Василий – Гвелд очень умело маскировался. И его никто не видел.

И вот однажды он приметил одну крестьянку, чем – то отличающуюся от остальных. Наверное, потому, что раньше она никогда не появлялась здесь. Непонятно, отчего, но Василий после этого случая начал наблюдать лишь за ней. То ли понравилась, то ли узнал что – то в ней… Неизвестно. Эта купальщица появлялась не так часто с той поры, как остальные. Но Гвелд любовался ею. Скорее всего, увидел свой идеал мечтаний, и парень просто со скалы смотрел. Неизвестная красавица просто приходила и у воды посидеть, склонив голову. Темные русые волосы были заплетены в тугую косу ниже пояса, огромные серые глаза поражали неестественной мудростью. Тонкие, вишневого цвета губы так и просили страстного поцелуя. Иногда и на берегу Гвелд, спрятавшись за деревом, мечтал о таких губах, изнывая в мыслях… Вот она, та самая девица, русская, по его вкусам, по европейскому нраву!!! Она была совершенно не похожа на обычных русских женщин – у них, вон, груди с тыкву, а здесь – яблочко! Ах, наливное, сладкое! Коса заплетена как у незамужней. И это радовало. Платье простого покроя, то алое, то белое, подчеркивало неподражаемую внутреннюю красу. Вот повезет парню, который возьмет такую в жены!

По внешности русская, красивая, худая, наполовину как европейская Дева – так увидел Иной. И он еще сильнее стал желать с ней познакомиться. Но очень спокойно и деликатно – лишь бы не спугнуть. И потому любовался девушкой, но вот в деревне, как ни странно, ее почти не видел. Лишь пару раз получилось увидеть издали, и все. Долго терпел Гвелд, и наконец, просто прямо забирался в густые кусты и стал наблюдать за купанием и простым времяпровождением. Нет, не влюбился, а просто любовался. И действительно, наверное, такие девушки в России вымирают.

Василий возвращался с озера и вкалывал с самого раннего утра следующего дня и допоздна. Как все. Чтобы ничем не отличаться от других. Надо корову надоить – пожалуйста, пахать после землю плугом – пожалуйста, никакая работа не пугала. И он привык. Но чаще обычного он отправлялся в лес, разводил там костер и молился скандинавским богам. Тору, Одину, Бальдру и другим… Естественно, все делал тайно, чтобы шум не поднялся. Здесь у кельта не было единомышленников, ну разве что ведьма Марфа, которая обходила его избу стороной. Юноша бродил у костра и шептал молитвы Природе. Огненные языки слышали мага и взывали к Высшим Силам. После молитв богам рубашка пахла гарью и землей, ее приходилось регулярно стирать, да и самому купаться в реке или озере. На самом деле лжекрестьянин мечтал влюбиться, и потому все чаще и чаще ходил на озеро. Незнакомка также часто появлялась, но сарафан стал насовсем белым… И лик русской девушки не был веселым. Гвелд продолжал тайком наблюдать за ней со скалы, мечтая схватить красавицу за косу… И просто рассмотреть поближе. И случилось так, что однажды днем такой случай представился…